Страница 13 из 15
Среди политиков рекордсменом лжи стал глава думского комитета по регламенту Олег Ковалев, который и во всех предшествующих думских сюжетах отличался подчеркнутой карикатурностью поведения, каждый раз цинично выворачивая действительность в пользу начальства. В иные времена его погнали бы от политики палками и подняли бы насмех. Но тут не до смеха – Ковалев стал важным фактором политики, на долгие годы – губернатором Рязанской области. Его физиономия – лицо современной власти и образ современного Плюшкина одновременно. Калейдоскопом по этой физиономии скользят наиболее гнусные типажи великой русской литературы, изображающие порок.
Так вот Олег Ковалев, сначала бурно последовавший за начальством в своих требованиях примерно наказать Жириновского за организацию драки и даже лично написавший проект постановления Думы об отрешении драчуна от должности вице-спикера, внезапно сменил позицию. За два часа перерыва в заседании он уже переметнулся туда, куда начальство только стыдливо бросило взгляд. Он заговорил, что видеозапись показала невозможность оценки случившегося без вмешательства правоохранительных органов, а в конце даже прибавил, что, по его мнению, "виноваты оба". То есть Жириновский и я. А куда девалась куча народу, которая бросилась на меня? Да разве Ковалеву отвечать на эти вопросы! Он уже запрыгал впереди несущегося к позору паровоза с Путиным во главе. Грызлов еще останавливал его, предлагая не давать торопливых оценок, а Ковалев уже знал, что Грызлов станет на его позицию, а то и двинется дальше.
Ковалев дал всем пример бесовской издевки над действительностью: "Когда я детально изучил стенограмму и просмотрел видеозапись, у меня возникли большие сомнения в адекватности такого наказания. Ударил-то первый Савельев, а не Жириновский! Мы несправедливо поступим, если накажем только Жириновского. Поэтому я и предложил не рассматривать сегодня постановление, дать время разобраться". В общем, как в детском саду, – а кто первый начал? Как будто двое решили разобраться в песочнице на кулачках.
Когда Дума отклонила постановку вопроса о санкциях против Жириновского, Ковалев сказал журналистам: "Довольно сложно определить, кто виноват в большей степени – кто спровоцировал ситуацию, или кто первый распустил руки". "Я посмотрел материал – Савельев говорит Жириновскому "Кончай брызгать слюной". Жириновский плюет, Савельев – бьет. Сложно определить, кто виноват в большей степени: кто первый плюнул, или кто первый распустил руки". Через три дня Ковалев, даже зная, что Генеральная прокуратура начала опрос свидетелей инцидента, предпочел открыто заявить свое мнение: во всем виноват Савельев! "Мы пришли к выводу, хотя Жириновский известный человек, и драку связали именно с его именем, но вторая сторона не менее, а может быть и более виновата в происшедшем". Потому, мол, что Савельев сказал Жириновскому: "Не плюйся! Уходи отсюда!" "Не знаю, как поступил бы каждый из нас, если бы ему бросили такие слова", – сказал Ковалев. Поэтому Ковалевым был оправдан и плевок Жириновского (если говорят "не плюйся", надо же обязательно плюнуть!), и нападение банды жириновцев, последовавшее сразу за плевком. Вот если бы Савельев плюнул в ответ – тогда другое дело, тогда все было бы "адекватно" и понятно Ковалеву!
Ковалев угадывал движения души начальства уже по тому, как Грызлов реагировал на картину драки, развернувшуюся перед его глазами. Грызлов: "Мужчины, давайте не уподобляться другим парламентам… (пауза). Мужчины я вас попрошу… (еще длинная пауза). Мужчины я вас попрошу охладиться в холле… Владимир Вольфович, пожалуйста, выйдите из зала". Как истинный любитель футбола, Грызлов не мог придумать для журналистов ничего умнее, чем удостоить Жириновского угрозы "показать красную карточку". Еще нежнее высказалась мадам Слиска, вице-спикер Думы того периода: "Депутата с таким стажем, как у В.Жириновского, такое поведение не красит". Сильно сказано: "не красит"!
Срам Генпрокуратуры, разумеется, был заказан Кремлем. Следователь по особо важным делам Лосева (заметим, что здесь понадобилось разбирать именно "особо важное" дело, а не мелкое хулиганство) сделала свою часть работы отменно. Но выводы за нее написали в Кремле – мол, нет повода для возбуждения уголовного дела. В Думе все было готово, чтобы оградить Жириновского даже от ответственности за мелкое хулиганство. Грызлов на заседании Думы не дал никому рта раскрыть – сразу поставил на голосование подготовленный проект "закрытия" дела. Отказавшись обсуждать представление Генпрокуратуры о лишении депутатской неприкосновенности группы во главе с Жириновским и меня, думское руководство нарушило законодательство о статусе депутата и совершило моральное преступление. Состоялся тихий позор государственной власти.
Если государственные мужи врали и подличали, то что оставалось делать журналистам? Они вгоняли в подлость своих читателей с не меньшей энергией, чем политики. Спасибо, что телевизионная картинка говорила сама за себя. И подлости журналистов мало кого интересовали. Я получил море восторгов, по поводу того, что "этого шута" наконец-то вздули. Не знаю, что там показывали за рубежом, но один из друзей написал мне, что новости по одному из популярных каналов ФРГ начинались весь день не со Шредера, а с Савельева. В Америке НТВ транслировало все с той же интенсивностью, что и в России. По американским каналам без комментариев показали думскую свалку, указав, что в России все еще хуже, чем у американцев. Там тоже все это очень любят.
Как и страну, меня удовлетворяет общее эмоциональное переживание, в котором мне довелось сыграть важную роль. Влепить по морде негодяю – это дорогого стоит. Вдвойне дорого сделать это публично, втройне – знать, что это событие увидели миллионы людей. Множество слов поддержки, услышанных мной, пробуждают надежду, что в обществе еще не все потеряно. Если Жириновского можно бить перед телекамерами, значит шпану, заполнившую страну и особенно власть, можно и нужно бить повсеместно. Правда, за прошедшие годы Жириновский вырастил в Думе целую свору таких же мерзавцев, и они не стеснялись выставлять свои мерзости напоказ, щеголяя дорогими костюмами, часами и машинами.
Позднее еще не раз политика в моей судьбе востребовала боевые навыки. В том числе, и в противостоянии с милицией, переставшей защищать граждан и предпочитавшей безропотно выполнять противозаконные команды начальства. В 2007 году на одном из митингов, организацией которого я занимался, младшим чином милиции мне было предложено обойти всю толпу кругом, вместо того, чтобы пройти к сцене прямо через барьеры, которые без всякой причины огораживали территорию прямо за сценой. Я показал свой мандат депутата Госдумы, но младшие чины, скопившись уже целой группой, решительно не желали меня пропускать. Тогда я силой раздвинул заграждения и прошел за них, волоча на себе двух или трех сержантов. Беспредел с их стороны был остановлен лишь явившимся подполковником, который что-то мне начал объяснять, а я ему – объяснять закон о статусе депутата. Потом руководство МВД предпочло "не найти" нарушителей закона, как и потом – всегда оставалось на стороне преступников во всех случаях, которые меня касались. Во всех без исключения. Судьи, прокуроры, следователи, милиция-полиция ни разу в моем опыте не были на стороне закона и справедливости. Ни разу!
Особенно тесное взаимодействие с полицией (после переименования милиции) произошло уже в 2012 году, когда по доносу нашу колонну атаковали накануне согласованной публичной акции совершенно уже обезумевшие от безнаказанности боевики режима в полицейской форме. Борцовские навыки понадобились мне в полной мере, когда пытались тащить в автобус наших соратников, и я до побеления пальцев держал одного из них за одежду. А потом, когда тащили меня, пытаясь выкрутить руки. К сожалению, беговая подготовка была уже далеко в прошлом, и ускользнуть от полиции, когда уже всех моих соратников затащили в автобус, не удалось. Предпринятый спурт был скован тяжелыми парадными сапогами, и квартет полицаев меня нагнал. Повалить меня или скрутить руки у них шансов не было. Но и мне некуда было деваться: открывшаяся травма связки под коленом не позволяла не только бежать, но даже толком идти. Зато я познакомился во всех деталях с полицейскими и судебными подлостями – с письменным и устным враньем в суде.