Страница 13 из 170
«Наивный, улыбчивый, благодушный», — вот те эпитеты, к которым, как правило, прибегают литературоведы, чтобы дать представление об Амио. Но приглядимся внимательнее. Благодушный? Жизнь великих людей не была благодушной. На какой странице ни раскроешь Плутарха, непременно наткнешься на чью-нибудь трагическую смерть или ужасающую резню. Улыбчивый? Мне кажется, что Амио не слишком часто улыбался в ту пору, когда на него ополчилась озлобленная посредственность, заставив так дорого заплатить за фантастические милости, которыми осыпали своего учителя его воспитанники-короли. Наивный? Не бывают наивными люди, сумевшие достичь того, чего достиг Амио, прекрасно понимавший, как политик и дипломат, тайные пружины преуспеяния. Так откуда же это упорное желание говорить о «добром Плутархе» и «наивном Амио»?
Я думаю, это в значительной степени следует отнести за счет особенностей языка. Проза Амио — это французский язык в момент его зарождения, язык еще не слишком в себе уверенный, где выбор слов часто необычайно смел и в то же время чуть неловок. Юность бывает порой неуклюжа, но она очаровательна в своих неловкостях. Не будучи стеснена обилием правил, она шагает спокойной и веселой походкой, перепрыгивая через преграды и выражая свою мысль, как умеет, длинными фразами, изобилующими вводными предложениями. Французский язык Малерба[34] и Корнеля будет более уверенным; он шествует мужественной и твердой походкой прямо к цели. Язык же Монтеня и Амио, сохранивший еще некоторую неловкость, продолжает по сей день пленять нас своей юной грацией. «Все кладовые и все сокровищницы истинного французского языка, — скажет позднее об Амио суровый Вожла[35], — скрыты в трудах этого великого человека».
И когда этот язык, такой прелестный и по-детски непосредственный, оказывается по иронии случайностей перевода приложен к величайшим событиям человеческой истории и к людям самым взрослым, какие когда-либо существовали, происходит бесценный диссонанс. Значительность темы придает вес наивному изложению; в свою очередь наивность языка подчеркивает глубокую человечность, скрытую за беспощадной жестокостью излагаемого. Поскольку, к счастью, Плутарх тоже любил свободную походку, позволяющую срывать по дороге цветы моральных рассуждений, то полная адаптация переводчика к автору произвела на основе одного шедевра другой — шедевр в квадрате.
Сколько счастливых совпадений! Не будь Плутарха, где бы нашел Амио весь этот арсенал идей, подвигов, мудрых изречений, высоких нравственных наставлений, в которых он так нуждался? Не будь Амио, Плутарх не смог бы пленить дворцы и площади Франции и не стал бы Библией французов. Без Плутарха и Амио Монтень, вероятно, был бы иным, и, возможно, не только Монтень, но и Мольер (который их читал), и наверняка — Наполеон. Но надо добавить, что французы не полюбили бы так горячо эту книгу, если бы не увидели в ней ответа на свои духовные запросы и одновременно мистического прообраза их собственной будущей литературы. Это последнее совпадение венчает оба предыдущих. «Плутарх» Амио, чуть более непосредственный, чем он есть в действительности, навеки обрел свое место «как сокровище античного прямодушия» во французском сознании.
КАРДИНАЛ ДЕ РЕЦ
Жан-Франсуа-Поль де Гонди, в будущем кардинал де Рец, родился в сентябре 1613 года в великолепном замке Монмирайя в Шампани; украшенные газонами террасы замка выделяются над равниной, образованной в двадцати лье от Парижа рекой Пти-Морен, в которой в день рождения Жана-Франсуа выловили осетра, и это казалось своеобразным предзнаменованием. Гонди по происхождению были флорентийцами, обосновавшимися в Лионе и призванными Екатериной Медичи[36] к исполнению самых высоких миссий королевства. «Род знаменитый во Франции, — говорил кардинал, — и древний в Италии». Мнение его не совпадает с мнением королевских ученых, занимающихся генеалогией. Но даже если дворянство это не считалось древним, оно было довольно знатным, ибо для семейства Гонди учреждается герцогство Рец (или Рэс) в устье Луары. В роду Гонди два архиепископа Парижа. «Архиепископство принадлежало нашему дому», — пишет автор «Мемуаров», и, поскольку в семье он младший, согласно традиции и по настоянию отца, ему предстоит выбрать духовное звание, даже если у него нет к этому призвания.
Воспитывался Жан-Франсуа в Монмирайе, затем в Париже. Его наставнику, Венсан де Полю[37], не удалось сделать из него святого. Молодой Гонди восхищался Цезарем, с восемнадцати лет он начал писать, подражая итальянцам, «Заговор графа Фиеско»[38], в котором уже ощущается его особый небрежно-выразительный стиль; он стремился оттянуть принятие сана, нарочно компрометируя себя ухаживаниями и дуэлями. Но «уйти от судьбы» ему не удалось. Вынужденный служить церкви, он решил блистать и на этом поприще: получил первое место, сдавая экзамен на лиценциата в Сорбонне, стал уважаемым проповедником, обратил в свою веру гугенота и был назначен Анной Австрийской[39] в 1643 году на должность коадьютора парижского архиепископа, получив звание архиепископа коринфского in partibus[40]. Ему в это время двадцать девять лет. Так заканчивается первая часть «Мемуаров», от которой до нас дошли лишь фрагменты.
Вторая часть — это история Фронды. Она сохранилась полностью. Гонди, коадьютор, затем архиепископ Парижа, благодаря своим щедротам и красноречию и благодаря связям с городскими властями, с шефами отрядов городской охраны, становится влиятельным церковным деятелем. Он вступает в борьбу, сначала тайную, а позднее открытую, с Мазарини[41], организует бунт, направленный против министров, в парижском парламенте и на улицах города. После возвращения двора[42] он получает кардинальский сан и добивается отставки Мазарини. Но это опасная победа. В стране, где правит женщина, и отнюдь еще не старая, политическая победа не значит ничего без ее высочайшей милости. И Мазарини, побежденный и изгнанный, остается более могущественным, чем Гонди, победитель властвующий. В 1652 году кардинал де Рец арестован и заключен в Венсеннский замок, так что парижане не успевают его защитить, затем переправлен в Нантскую крепость. Оттуда ему удается бежать, но он падает с лошади, получает вывих плеча и в конце концов, после удивительных приключений, попадает в Италию.
Третья часть «Мемуаров» не завершена. Она повествует о прибытии кардинала в Италию и рисует великолепную картину конклава.
В 1661 году, после смерти Мазарини, кардинал де Рец отказывается от архиепископства Парижа — отставка, которой тщетно добивался от него министр при своей жизни. Примирившись таким образом с королем, он удалился в свои владения Коммерси в Лотарингии, поразив Францию благоразумием, так же как долгое время поражал ее своими безумствами. «Если он провел свою молодость, как Катилина, — писал Вольтер, — старость свою он провел, как Аттик»[43].
Он часто посещал Париж, где у него оставались верные друзья. Г-жа де Севинье[44] старалась развлечь его: «Мы пытаемся развеселить нашего доброго кардинала. Корнель читал ему пьесу, напоминающую его прежние пьесы, которая скоро будет поставлена на сцене. Мольер познакомит его со своим «Триссотеном»[45], вещью очень занимательной. Депрео[46] подарит «Налой» и «Поэтическое искусство». Вот все, что мы можем для него сделать».
34
Малерб Франсуа де (1555–1628) — поэт и критик, один из первых теоретиков классицизма.
35
Вожла Клод Фавр де (1585–1650) — филолог, деятель Французской академии, теоретик классицистической нормативности в языке.
36
Екатерина Медичи (1519–1589) — королева Франции (жена Генриха II) из флорентийского рода Медичи.
37
Венсан де Поль (1576–1660) — религиозный деятель, канонизирован католической церковью.
38
История неудачного заговора, организованного в Генуе в 1541–1547 гг. графом Фиеско, до Реца излагалась несколькими историками (в частности, итальянцем Агостино Маскарди в 1629 г.). В свою очередь книга Реца послужила источником для драмы Ф. Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе» (1783).
39
Анна Австрийская (1601–1666) — королева Франции (жена Людовика XIII), в 1643–1661 гг. регентша при малолетнем Людовике XIV.
40
Здесь означает почетное звание без исполнения соответствующих функций (лат.). — Прим. перев.
41
Мазарини Джулио (1602–1661) — кардинал (итальянец по происхождению), первый министр в годы регентства Анны Австрийской, один из главных противников Фронды; в 1652–1653 гг. был вынужден жить в изгнании.
42
Королевский двор, бежавший из охваченного волнениями Парижа 5 января 1649 г., вернулся в столицу лишь 21 октября 1652 г.
43
Имена Каталины и Аттика упомянуты рядом в связи с тем, что оба эти человека сыграли большую роль в жизни Цицерона. Луций Сергий Катилина (108 — 62 до н. э.), руководитель заговора против Римской республики, разоблаченный Цицероном, описан историками как человек буйный и развратный; близкий друг Цицерона Тит Помпоний Аттик (109 — 32 до н. э.), приверженец эпикурейской философии, напротив, вел скромную жизнь в деревне, вдали от политических смут.
44
Севинье Мари, маркиза де (1626–1696) — писательница, известна своей обширной перепиской.
45
Имеется в виду комедия Мольера «Ученые женщины» (1672), названная по имени одного из ее персонажей — Триссотена.
46
Депрео — Никола Буало-Депрео (1636–1711), поэт и теоретик классицизма; среди его произведений — ироикомическая поэма «Налой» (1672–1674) и дидактическая «Поэтическое искусство» (1674).