Страница 23 из 53
Планировка дома оказалась такой же не простой, как его хозяин. Охранник подвел Мирчу к шкафу, открыл его и, сместив вещи в сторону, толкнул заднюю стенку. Она легко поддалась, и перед ними открылся узкий проход, уходящий вниз. Кирпичную лестницу освещал тусклый фонарь, висевший прямо над входом. Сам подвал показался Мирче не очень большим по своим размерам, примерно десять квадратных метров, не более, полностью заставленный по периметру винными бочками и деревянными ящиками, напоминающими тару для стеклопосуды. Пол был покрыт толстыми сосновыми досками, что сразу показалось Мирче странным. Обычно винные подвалы настоящие профессионалы никогда не утепляли деревом, чтобы сохранить необходимый для вина холод. Но на тот момент, для Мирчи это обстоятельство показалось больше преимуществом, нежели недостатком, ведь ему предстояло провести здесь минимум трое суток. Во всяком случае, так он подумал, уныло созерцая мрачную обстановку винного погреба. Однако, очень скоро и без того вялый оптимизм стремительно угас, когда он увидел, как охранник, поднял с пола несколько досок и отложил их в сторону. В земляном полу зияла круглая дыра, свидетельствующая о наличии еще одного яруса в подвале.
- Прыгай туда. - Грубо буркнул охранник и посветил фонариком на глубокую яму, обложенную со всех сторон заплесневевшим ракушечником.- На три дня это твой гостиничный номер.
- Я не полезу туда. - Теряя голос от ужаса, закричал Мирча. - Там же холодно и темно.
Однако мнение новоявленного узника совершенно не интересовало охранника. Он разрезал скотч на запястьях Мирчи и, схватив его громадной ручищей за шею, толкнул в яму. Глубина второго подвала оказалась не более трех метров, но этого оказалось достаточно, чтобы Мирча смог разбить себе лоб и подвернуть ногу. Он закричал от боли и обиды, но охранник продолжал олицетворять невозмутимость и спокойствие.
- Не ори. - Ровным голосом произнес тот. - Лучше прими необходимые удобства для комфортного проживания.
Мирча подполз к стене и прижался к холодным камням, все еще потирая ноющую лодыжку. В этот момент сверху упало ведро, книга, фонарик и бутылка минеральной воды.
- Ведро будешь использовать, как парашу. - Начал комментировать охранник назначение каждого предмета, - если нагадишь на пол, сам потом при мне языком вылежишь. Книжку можешь читать, если скучно станет, можешь использовать, как туалетную бумагу. Это на твое усмотрение. Фонарик - чтоб в ведро не промахнулся. Ну а воду экономь, это все, что тебе полагается на весь период проживания. И мой тебе совет.- Он сделал непродолжительную паузу и с дружеской интонацией в голосе добавил. - Только не вздумай орать, все равно тебя никто не услышит, только горло сорвешь.
Он громко засмеялся и вновь вернул доски на прежнее место. В подвале воцарилась непроглядная темнота. От стен исходил могильный холод и мерзкий запах плесени. Мирча подтянул ноги к подбородку и по-детски заплакал. Ему до боли стало обидно, что так бесславно заканчивается его жизнь. Ему особе не верилось в то, что Дана сможет найти необходимые деньги, еще меньше он верил обещаниям Манукова отпустить его. В детективных сериалах он не раз видел и слышал, что заложников никогда после выкупа не оставляют в живых. А если они и остаются живыми, то исключительно благодаря мужественным суперменам, типа Крепкого Орешка или Бетмена. Однако в реальной ситуации ждать помощи ему было не откуда и не от кого. Мирча неоднократно в своих фантазиях представлял свою собственную смерть. Иногда он видел себя на больничной койке, обвешанным разными трубками и капельницами, иногда, под колесами автомобиля или в кресле падающего самолета, но никогда он не представлял себе, что отойдет в мир иной в темном сыром подвале, как жалкая крыса или земляная жаба.
Неизвестно, сколько по времени его одолевали подобные мысли, часы с него сняли, когда связывали руки скотчем, но постепенно внутренняя паника сменилась поиском аналогий с историческими и литературными персонажами. Он вспомнил небезызвестных героев Александра Дюма аббата Фариа и Эдмона Дантеса, просидевших в тюремных подвалах Замка Иф много лет, и при этом, не потерявших человеческого достоинства. От этого у него вновь начал пробуждаться оптимизм и возвращаться здравый рассудок. Он вдруг вспомнил последние слова Манукова о том, что подвал является частью подземных коммуникаций 18 века. Это вселяло надежду, что за одной из стен должен быть подземный ход, вполне возможно один из тех, о которых рассказывала экскурсовод краеведческого музея. Мирча вскочил на ноги и, не обращая внимания на боль в лодыжке, стал фонариком освещать старую кладку. В одном месте ему показалось, что состав раствора между блоками ракушечника немного отличатся по цвету от всех остальных. Он осмотрелся вокруг себя и остановил взгляд на эмалированном ведре. Быстро оторвав от него дужку, он начал соскабливать раствор между блоками. От времени тот потерял свою обычную плотность и осыпался, как обычный песок. В один момент, камень в кладке покачнулся и начал двигаться. Мирча, расцарапывая пальцы в кровь и стирая ногти, потянул его на себя и тот выпал из кладки. За ним оказалась узкая ниша, уходящая вниз. Не долго думая, он засунул туда руку и нащупал какой-то металлический предмет округлой формы, однако вытащить его никак не получалось, потому что со всех сторон он был зажат камнями. Ничего не оставалось, как, выцарапывать из кладки следующий камень. Эта процедура заняла у Мирчи гораздо больше времени, но и этот блок ракушечника все же упал на пол. Мирча взял фонарик и посветил на предмет, который находился в стене. Им оказалась поржавевшая от времени металлическая коробочка из-под конфет, которые использовались кондитерами в начале прошлого века. Не без труда, Мирча открыл ее и не поверил своим глазам. Там лежал золотой браслет, украшенный драгоценными камнями, кулон с огромным изумрудом, такие же серьги, пара колец с синим и желтым самоцветами, жемчужные бусы и с десяток золотых монет с изображением профиля императора Николая Второго.
"Вот это удача" - искренне обрадовался Мирча. - Теперь только одним браслетом я смогу рассчитаться с Мануковым, не прибегая ни к чьей помощи. Видимо бывший хозяин этого дома припрятал свои драгоценности во время революции, но так и не смог ими воспользоваться при Советской власти".
Однако, первый всплеск радости моментально улетучился от сознания того, что в его положении Мануков не будет торговаться за ценности, найденные в его же собственном доме, а все заберет себе, оставив неизменными озвученные условия договора.
- Что же делать? - продолжал ломать голову Мирча. - Ведь не для того судьба улыбнулась мне, чтобы опять оставить в безвыходном положении.
Он сел на корточки и, зажав ладонями голову, прижался к стене. И вдруг, решение пришло само собой. Он вспомнил, как еще, будучи ребенком, приезжал на лето к дедушке в деревню. Старик периодически наказывал его, закрывая на несколько часов в погребе. Эта своеобразная камера дедовского заключения запомнилась ему тем, что все стены в ней были сырыми, так как соприкасались с землей. А стена, к которой прислонился он сейчас, была относительно сухой, в сравнение с остальными. Для надежности он провел ладонью по шершавым камням и удовлетворенно вздохнул. Схватив погнутую дужку от ведра, он с неистовой силой начал царапать швы между блоками, до тех пор, пока первый из них не покачнулся. На этот раз он не стал вытягивать кирпич на себя, а толкнул его вперед. Как он и предполагал, ракушечник упал, отозвавшись гулким эхом в пустоте. Мирча посветил фонариком в отверстие и вскрикнул от радости, впереди просматривался просторный коридор, выложенный красным кирпичом. Не обращая внимания на усталость, он стал вытаскивать блок за блоком, пока в стене не образовалась дыра, через которую уже можно было пролезть. Тогда, он разложил найденные драгоценности по карманам, сунул книгу за пояс и, бросив ведро в проход, сам полез следом за ним, освещая свой путь электрическим фонариком.