Страница 2 из 78
- Пожалуй, да. - Согласился Магера. - Только нужно обговорить детали.
- Вот и прекрасно. - Облегченно вздохнул Белов. - Тогда я сейчас подъеду к вам и все обсудим. Где вы находитесь?
Магера осмотрелся по сторонам и взглянул на часы.
- Я сейчас в парке, но через пятнадцать минут буду в районе лодочной станции. Туда и подъезжай.
- Я понял. - Ответил тот. - Через пятнадцать минут буду на Вашем месте.
Еще со времен службы в уголовном розыске Андрей предпочитал встречаться с особо привилегированными осведомителями не на явочной квартире, как того требовали приказы, и не в ресторане, как нравилось некоторым негласным источникам из числа чиновников и бандитов, а именно здесь, возле моря, недалеко от лодочной станции. Ласковый шум плещущих волн, белый песочек в сочетании с криками чаек создавали ту неповторимую атмосферу, которая сама, независимо от настроения людей, располагала их к откровенному общению. Формально это место соответствовало необходимым мерам конспирации. Оно совсем не просматривалось со стороны проезжей части набережной и находилось на значительном удалении от городского пляжа, что практически исключало случайный контакт с посторонними лицами. С годами специфика оперативной работы ушла в разряд ностальгических воспоминаний, но привычка встречаться с близкими друзьями именно в этом месте у Магеры осталась.
Он вышел из парка и по курортному проспекту спустился к набережной. Пройдя по узкой аллейке небольшого уютного сквера, он вышел к морю и расположился на единственной скамейке, сохранившейся возле старого причала. Андрей с детства любил смотреть на море, наблюдая за тем, как в зависимости от времени года или погоды меняется его цвет. Летом и весной оно было изумрудным, зимой серым, а осенью играла целой гаммой красок от синего до желтого в зависимости от силы ветра, облачности, а порой и внутреннего настроения. Подняв воротник куртки, Андрей с интересом наблюдал, как две белые чайки медленно планировали над волнами, удерживая крыльями равновесие в потоке ветра, а затем камнем бросались в пучину, выхватывая из ее вод мелкую рыбешку. Он достаточно часто видел эту картину, но никогда не задумывался о том, что весь окружающий его животный и людской мир основаны именно на инстинкте охоты. Ведь если задуматься, то охота и есть смысл жизни всего живого. Рыбы поглощают насекомых, птицы охотятся на рыбу, люди - на птицу, а нелюди - на людей. Правда, иногда в зависимости от обстоятельств, и цели охоты становятся разными. Кто-то кого-то убивает ради пропитания, кто-то ради забавы или удовольствия, кто-то, добиваясь места под солнцем, но суть охоты остается неизменной - по итогам этой борьбы, один из участников охоты непременно становится жертвой. Возможно, он никогда бы и дальше не погружался в подобные размышления, но недавнее предложение Дмитрия, на фоне голодных чаек, впервые заставили его задуматься о смысле самого понятия, именуемого охотой.
- Шеф, теряете былую сноровку. - Прозвучал за спиной голос Белова. - Раньше к вам невозможно было подойти со стороны так близко и остаться незамеченным.
- Не льсти себе, Дима. - Не поворачивая головы, ответил Магера. - Твои новые туфли так скрипят, что заглушают шум волны. Я услышал твои шаги сразу, как только ты вышел к пирсу.
Он повернулся к бывшему коллеге и жестом пригласил его присесть рядом.
- Ничто так не успокаивает душу, как вид морского горизонта и стоны чаек. - Поэтически произнес он и вновь устремил свой взор к морю.
- Не рано ли о душе заговорили? - Усмехнулся Дмитрий, усаживаясь на скамейку. - Какие Ваши годы? Некоторые мои знакомые утверждают, что настоящая жизнь начинается только после сорока.
- Так успокаивают себя те, у кого она не сложилась в тридцать.- Парировал Магера. - Лично мне, грех жаловаться на жизнь, она у меня во всех периодах была насыщенной и интересной. Поэтому сейчас, когда возраст подкатывает к полтиннику, надеяться на новый виток, который сделает меня безгранично счастливым, считаю занятием не благодарным. С годами я, видимо, стал фаталистом и начал верить в то, что каждому из нас, с момента рождения, свыше уготована своя, индивидуальная судьба. И мы не в силах ее скорректировать, ибо не от нас это зависит, поэтому все наши потуги изменить судьбу, тщетны. Думаю, со временем, ты согласишься со мной, если со своей работой доживешь до моих лет.
- Обязательно доживу. - Постучал по деревянной спинке скамейки Белов и суеверно трижды плюнул через левое плечо. - Куда ж я денусь.
- Конечно, доживешь. - Улыбнулся Магера и, оставляя эту щекотливую тему на потом, спросил. - И так, перейдем к твоему предложению. Что же такое случилось, что ты решил выдернуть меня на природу?
Белов в ответ смущенно улыбнулся и опустил глаза.
- Я же сказал уже, что в моем предложении нет никакого подвоха. Наверное, совесть заела по поводу того, что за все время после вашего увольнения, ни разу Вас никуда не пригласил, а если и обращался, то только за помощью.
- Это нормальное явление. Обычно, пенсионеры гораздо чаще обращаются за помощью к своим бывшим воспитанникам, - ответил Магера, - поэтому сам факт твоего предложения съездить на охоту больше меня насторожил, чем обрадовал. Ну, а твой аргумент относительно проснувшейся совести для меня вообще прозвучал неубедительно, так как понятия "совесть" и "мент" не совместимы. Это я по себе знаю. Так что, выражаясь словами великого Станиславского - "Не верю". - Он в упор посмотрел на Дмитрия и добавил. - Выкладывай, что ты задумал. Не люблю, когда меня используют в темную, а тем более, когда это делают близкие люди.
Белов густо покраснел и стал сосредоточенно рассматривать пароход, стоящий на рейде, ожидая своей очереди для входа в порт. Магера, почти не моргая, пристально смотрел на него, но не торопил с ответом, давая возможность бывшему коллеге сформулировать свое объяснение.
- Видите ли, Андрей Никитич, в последние годы я стал замечать зарождение в себе такого качества, как честолюбие. - Начал издалека Белов. - Не знаю, плохо это, или хорошо...
- Это нормально. - Перебил его Магера.- Рассказывай дальше.
- Так вот, - продолжил тот, - когда я пришел в милицию и начал службу под вашим чутким руководством, то уровень начальника уголовного розыска казался мне тогда, чем-то заоблачным и недосягаемым. А сейчас, оказавшись в вашем кресло, мне бы не хотелось просидеть в нем до пенсии, и уйти на заслуженный отдых в звании подполковника. У меня появилось желание подняться немного выше.