Страница 20 из 22
За лейтенантом-связистом были посланы санитары…
24
Доставить на левый берег, в санбат, раненого комиссара Красотченко капитан Грачев приказал медсестре Соколовой.
Красотченко положили на носилки. Несли его молодые бойцы 3-го взвода Андреев и Скрыльников. Им помогали Юра и Вася.
Было тяжело спускаться под гору. Ребята выбились из сил. Несколько раз отдыхали и снова шли дальше.
Внизу к ним присоединился посланный капитаном Грачевым боец 1-го взвода Виктор Полежаев.
Миновали последние дворы Ближней Чижовки, вышли на луг. Двигались вдоль плетней к дамбе.
Начались бомбежка и артиллерийский обстрел. Гитлеровцы били по взгорью и по переправе.
Красотченко пришел в себя. Сказал:
— Оставьте меня, ребята… А то как бы и вам не досталось.
Бойцы ответили:
— Лучше сами погибнем, чем бросим раненого комиссара…
Решили переждать. Поставили носилки под плетнем. Залегли в траве.
Налеты вражеских бомбардировщиков следовали один за другим. Земля вздрагивала от близких разрывов.
Вокруг был ровный луг, никакого укрытия. Приходилось лежать и ждать, прислушиваясь к завыванию вражеских самолетов и взрывам бомб.
Таисию Елизаровну угнетало бездействие. На медпункте, у переднего края, она чувствовала себя лучше. Там каждая минута была заполнена делом. Она забывала о себе. Она была нужна другим…
Красотченко попросил пить. Поддерживая ему голову, Соколова начала поить его из фляжки.
В это время рядом разорвалась бомба. Соколову ударило, оглушило. Она приподнялась, опираясь на руки, но встать не смогла. Мелькнула мысль, что поврежден позвоночник…
И вдруг сразу ослепла. В отчаянии спросила:
— Ребята! Что же теперь будем делать?..
Ей никто не ответил.
Она снова окликнула товарищей.
К ней подполз Митроша Скрыльников. Он сказал, что Андреев убит, Красотченко ранен осколками в обе ноги.
— Вы тоже ранены, Таисия Елизаровна, в бедро, — сказал он.
Соколова ощупью открыла сумку с медикаментами. Приказала Митроше:
— Бинтуй!..
Зрение вернулось не сразу. Сперва было ощущение, будто глаза запорошены дорожной пылью: коричневые точки и проблески света между ними…
Юра был убит. Серьезно был ранен Вася.
Соколовой хотелось плакать от жалости, злобы и сознания собственной беспомощности.
Красотченко застонал.
Таисия Елизаровна пересилила себя, Сказала твердо:
— Приказ должен быть выполнен. Комиссара на левый берег доставим.
Перевязала Красотченко и Васю.
Посоветовавшись с товарищами, решила ждать вечера.
Бомбежка продолжалась. Митроша стал вслух считать разрывы:
— Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь…
Соколова не выдержала, крикнула:
— Довольно! Хватит!..
Когда стемнело, Скрыльников и Полежаев подняли Красотченко и понесли. Соколова попробовала идти за ними, опираясь на палку. Сделала несколько шагав и упала…
Скрыльников и Полежаев добрались до полкового командного пункта у дамбы. Оттуда прислали бойцов за Соколовой и Васей. Раненых доставили в госпиталь.
25
После того как Красотченко выбыл из строя, обязанности комиссара сводного истребительного отряда принял на себя политрук Иван Титович Плотников.
Он работал до войны председателем промысловой артели «Кооптруд». Своим видом и привычками Иван Титович производил впечатление сугубо штатского человека. Но любовь к Родине и ненависть к врагу преобразили его.
Когда стихла бомбежка, Плотников перегруппировал на правом фланге бойцов и повел их в атаку на позиции немцев в районе Предтеченского кладбища.
Сражение отличалось ожесточенным упорством с обеих сторон. Гитлеровцев приходилось выбивать из каждого дома. Но истребители с особенным подъемом шли в эту атаку, Они уже получили боевой опыт и хорошо знали свою силу. Освоились с особенностями уличного боя, научились маскироваться, сочетать хитрость с дерзостью.
Продвинулись вперед больше чем на сто метров, захватили несколько немецких дзотов, в том числе хорошо укрепленный блиндаж с радиостанцией.
В бою отличился Гриша Кабанов. Заняв окоп, вклинивавшийся в расположение противника, он несколько раз огнем из автомата и гранатами отражал попытки фашистов выбить его с этой позиции.
Свиридов меткими выстрелами подавил вражескую пулеметную точку.
Ночью в окопе над обрывом дежурили бойцы 2-го взвода: Скороходов, Михота, Свиридов, Кабанов, Климачев. Сюда пришла и Маруся Осадчих.
После пережитых днем волнений и гнетущей тоски одиночества, испытанной во время бомбежки, у нее снова было хорошо и спокойно на душе. Она находилась среди своих боевых товарищей, которых особенно близко узнала и полюбила в эти горячие, пропахшие порохом и кровью дни, когда в каждом из них для нее ощутимо открылось самое лучшее, настоящее, человеческое…
Внизу темнели крыши домов. Там были враги. Перестрелка не стихала всю ночь. Трассирующие пули чертили в темноте разноцветные дуги, пролетали над головой, впивались в землю. Когда фашисты подбирались близко, истребители пускали в ход гранаты…
В минуты затишья вполголоса беседовали между собой.
— Чудно, право, ребята, — сказал Ваня Климачев. — Я вот в бою впервые. Когда переправлялись через реку, больше всего меня тревожила мысль — с чего буду начинать? Как себя держать, чтобы потом не было стыдно. А пошли в атаку, все само собой получилось. Теперь смешно вспоминать об этих мыслях. Давно ли мы здесь, а все уже кажется привычным. Посмотришь вокруг и сразу определяешь — чего откуда можно ждать…
— От врага всегда жди подлости, — отозвался Гриша Кабанов.
Невысокий, широкоплечий, он стоял у бруствера, почти сливаясь с ним, и зорко вглядывался в черноту ночи.
— Это само собой понятно, — ответил Климачев. — Я — о другом. Что главное в бою?..
— Уметь метко стрелять, — сказал Свиридов. — До чего же хорошая штука — снайперская винтовка!..
— Я больше уважаю гранату, — заметил Кабанов. — С ней не пропадешь…
— Главное в бою — верить в свои силы, ребята! — убежденно сказал Климачев. — Отсюда и все другие качества.
— А по-моему, главное в том, что ты веришь не только в себя, но и в своих товарищей, — волнуясь, заговорила Маруся, — Когда знаешь, что твой товарищ в трудную минуту поступит так же, как ты, — сам вдвое становишься сильней. Вот вы все здесь сейчас для меня как родные. Если хотите, я мысли любого из вас угадаю… А почему? Потому что одно и то же привело нас сюда. Конечно, с виду мы разные. Но любовь к Родине у нас одна, и ненавидим мы врага, наверно, одинаково…
Она замолчала. Молчали бойцы, вдумываясь в ее слова.
— Это ты правильно сказала, Маруся, — за всех ответил Скороходов.
Чуть слышно вздохнул Михота. Он был сегодня необычно молчалив. Маруся тронула его за плечо.
— Ты о чем, Володя?
— Валентина жалко, — тихо сказал он. — Друга я потерял, Маруся…
На рассвете гитлеровцы начали накапливаться для атаки.
Плотников с бойцами залег на пригорке, скрытый травой и кустами. Появились немецкие автоматчики. Они лезли вперед, ведя частую стрельбу, бросая гранаты. Встреченные дружным огнем, откатились назад.
Плотников спустился в окоп, чтобы перезарядить диски автомата. Вокруг рвались мины, Что-то сильно ударило Плотникова по каске. На несколько мгновений он потерял сознание. Когда пришел в себя, первая его мысль была о бойцах. Поспешно выскочил из окопа, чтобы подготовить их к отражению нового вражеского натиска.
Снова поблизости разорвалась мина. На этот раз Плотникова ранило в обе ноги. Сперва он не подумал, что это серьезно.
Но пробегавший мимо лейтенант Желудев крикнул:
— Немедленно на медпункт!..
26
В ночь на 19 сентября на участок стрелкового полка, ведшего бой на улицах Ближней Чижовки, прибыла свежая часть. Последовал приказ отвести сводный истребительный отряд на левый берег.