Страница 54 из 76
Я не позволила себе замереть, вглядываясь в родное лицо, заново вспоминая черты – для этого еще будет время, а сейчас прежде всего – дело.
Прошла к следующему углу алтаря, скользя ладонью по полированной гладкости его бока, ощущая под рукой медленно разогревающийся камень и двигаясь по движению солнца.
– Брат мой, брат старший, услышь сестру свою, ответь на мой призыв, явись на мой зов! – тягучая ритуальная формула-обращение растекалась по полу алтарного зала, и от напряжения меня начинало потихоньку потряхивать.
Кеит откликнулся быстрее, коснулся чужого, не нашего алтаря кончиками пальцев и замер – неслучившийся глава рода Ривад, сильный маг и красивый мужчина, Кеит Легконогий, Кеит Путник.
Я отвела взгляд от фигуры старшего брата, не в силах вынести легкую, понимающую полуулыбку на его губах. Эта рана была еще слишком свежа.
Прерывисто выдохнув, я сделала еще несколько шагов, и остановилась у третьего угла:
– Брат мой, брат мой средний, услышь сестру свою, ответь на мой призыв, явись на мой зов!
Белтрэн выступил из своего угла, не дожидаясь Тьмы – и она повисла за его плечами клубящимися крыльями. Спокойный и собранный, он мне таким и помнился, и сейчас, как и раньше, как и всегда, был готов делать то, что должно – и будет, что будет.
Я сделала последние несколько шагов, и оказалась по левую руку у собственного покойного отца. Оставалось самое сложное. Матушка по праву рождения принадлежала другому роду, и отойти должна была к Солер. Но если я сейчас сумею, если дозовусь…
Мне не нужна помощь другого родича в этот момент. Я хочу, чтобы на последний угол, рядом с отцом, встала моя матушка, светлая целительница Каталина Ривад, и замкнула Круг!
И значит, так тому и быть.
– Матушка, о, матушка моя, услышь свою дочь, ответь на мой призыв, явись на мой зов! – я вкладывала в призыв всю себя. Все, что накопилось в моей душе за долгие три года, всю тоску, и боль, и невыплаканные слезы, и несказанные слова.
И тишина стала мне ответом. Пустота. Зиял прорехой незамкнутый Круг.
– Матушка, о, матушка моя, услышь свою дочь, ответь на мой призыв, явись на мой зов! – во второй раз воззвала я к родной крови.
И вновь не ощутила отклика из-за Грани.
Отступись, Тереса. Смирись. Она ушла по светлому пути, и тебе ее не дозваться.
Сдайся, и позови старую Альбу, она придет, она сама нарекла тебя именем, и теперь переступит через неприязнь к драконам, чтобы ввести тебя, Тереса Темная, в права главы рода. Позови ее – и она откликнется, и дракон на алтаре получит помощь.
Отступись, не рискуй!
– Матушка моя! – закричала я, срывая голос, надсаживая легкие, и крик мой вспорол пространство, вспорол свет и тьму алтарного зала и оставил их висеть клочьями. – О, матушка моя, услышь свою дочь, ответь на мой призыв, явись на мой зов!
Я звала ее отчаянно, как младенец, только пришедший в этот мир, зовет мать, как зверь, угодивший в капкан, зовет стаю, как зовет ушедших над могилами последняя из рода – звала, и не было в этом ни красоты, ни повелительной напевности темного призыва, один только вой отчаявшегося одиночки, и он, этот вой, рвал тонкое пространство, рассекал его ткань, как острый нож…
Она пришла. По пути, проторенному моим воплем. Проскользнула в пробой, созданный моим голосом.
Светлая фигура, окутанная мягким сиянием, прошла по незримому тоннелю – и одновременно возникла из яркой звездочки у последнего незанятого угла алтаря.
Я выдохнула, осторожно и медленно.
Поздравляю тебя, Тереса Ривад. Ты только что перетащила Каталину Ривад, урожденную Солер, посмертно в свой род.
И замкнула Круг.
– Ну и сильна ты, сестренка, глотку драть! – хмыкнул Белтрэн.
Младший в кругу мертвых, только он один и имел право говорить с оставшимися по эту сторону грани. Через него теперь и предстояло вести разговор живых с мертвыми.
Не худший вариант.
Остальные так и делали вид, будто они – просто духи, лишенные что воли, что памяти. Спасибо им за это.
Так и правда легче.
– Чего призвала? – не унимался неугомонный Белтрэн.
– Дракона собирать будем, – как могла бесстрастно сообщила я брату, единственному, не дававшему себе труда скрыть, что он рад меня видеть.
– Этого, что ли? А остальных зачем притащила?
– Некогда мне их сортировать было! – мрачно буркнула я, стараясь не обращать внимания на жавшихся по стенам наставников, и скомандовала: – Начали!
Протянула правую руку ладонью вверх, стоя возле отца – и отец вложил в нее светлый костяной кинжал длинной примерно мне от локтя до запястья.
Я на пробу обхватила рукоять, перебрала пальцами, примериваясь – она легла в ладонь как влитая. Я взяла Эйнара за руку, аккуратно развернула кисть ладонью вверх, и одним уверенным ударом вогнала в центр правой ладони свой клинок. Ненадежная с виду слоистая кость с легкостью пробила руку и глубоко вошла в камень, начав соединение энергетических структур дракона и алтаря.
Подойти к Кеиту. Протянуть руку. Ощутить, как в живую ладонь ложится мертвая кость. Закрепить правую стопу.
Хорошо, что Эйнар без сознания – мне было бы трудно объяснить ему, зачем я пробила ему руку, ногу, и явно не собираюсь останавливаться на достигнутом. К тому же, бессознательный, он не сопротивляется.
Белтрэн. Левая стопа.
Мама. Левая ладонь.
Развернуть ауру.
Пришпиленная к академическому алтарю добровольно отданными костями моих родичей, драконья аура покорно развернулась и замерла во всей красе. Успевшая изрядно побледнеть от потери магии, она снова медленно наполнялась силой и цветом, и теперь хорошо были видны разрывы, швы и успевшие помертветь участки, которых, слава Тьме, было немного.