Страница 38 из 76
Я лежала у себя в комнате, на своей шикарной сдвоенной кровати, и старалась не помереть от дурноты. Самочувствие после некросрыва, и так традиционно паршивое, осложнялось муками профессиональной совести. Профессиональная совесть безжалостно перемалывала меня в жерновах – все, что произошло на тренировочной площадке, было очень непрофессионально.
Мне было мучительно стыдно – нет, не перед адептами и наставниками, а перед памятью предков. Не для того они тратили силы, время и магию, вкладывали в меня знания и умения, чтобы в восемнадцать лет последняя дочь рода Ривад от злости теряла контроль над собственной силой!
На грани между реальным и нереальным скорбно молчали.
Ладно, в конце концов, самого страшного не случилось!
Но если с угрызениями совести я могла справиться отработанным волевым усилием, не в первый раз, в конце концов, то проклятые тошнота с головокружением и не думали отступать так легко. И все вмести они мешали мне поймать за хвост очень важную мысль.
Там, на тренировке, когда лопнувший барьер хлестнул высвободившейся энергией по адептам пятого витка, я увидела кое-что, во что до сих пор не могла поверить.
Именно поэтому, как только скверное самочувствие отступило, я села. Сапоги стояли, где я их оставила. Один вообще завалился под ковать. Я взяла его в руки и внимательно изучила.
Ровные швы, очень аккуратные. Толстая подошва. Мягкие – выступившая основой кожа хорошо выделана, и высокого качества, скорее всего, телячья. Вывернув голенище, я пощупала основу, царапнула ее ногтем, прижала ладонь, отправив изучающий импульс, и – опа, сюрприз! На основу неведомый мастер пустил ту самую вивернью шкуру. Я хмыкнула. Учитывая, сколько стоит клочок кожи истинного дракона размером с ладонь, на цену подарка это практически не повлияло, но сам факт душу грел.
Драконы – порождения магии, ее родные дети. Лоскуток сброшенной во время линьки шкуры истинного дракона, достаточный, чтобы пошить из него пару сапог, не просто так стоит, как среднее поместье с хорошим годовым доходом – этот материал поглощает либо рассеивает направленный на него магический удар, хорошо изолирует как холод, так и тепло (руку в такой перчатке можно смело сунуть в огонь и взять там уголек), имеет высокую сопротивляемость к агрессивным внешним средам, вплоть до кислот, и много, много что еще.
Изучив сапог всеми доступными мне способами, я натянула его на ногу.
В момент непроизвольного выброса некротической энергии, вступившего в резонанс со структурой барьера, дробившего полигон на отдельные площадки, я непроизвольно перешла на магическое зрение – инстинкт самосохранения, знаете ли, настойчиво велит смотреть в оба на потенциальную угрозу. И вот тогда я заметила занятную вещь – студентов, по которым пришелся энергетический выброс, было не трое, а четверо. Но если трое после этого загремели в лазарет с травмами различной степени тяжести, то четвертый просто упал.
И может быть, я бы не заметила этой несуразицы, если бы потом, когда наставники уже разгребли бардак, случайно не зацепилась вниманием за его фразу: «А я думал, мне волной спину пополам перешибет! Надо же, показалось!».
Угу. Показалось.
Он стоял спиной к барьеру, в той самой группе наиболее пострадавших адептов, и я точно видела, как удар пришелся точно в эту самую спину.
Сколько там условных единиц магической энергии высвободилось при разрушении барьера? Я прикинула, с какой потерей потенциальная энергия перейдет в кинетическую, сделала поправку на защитные и страхующие заклинания, установленные над полигоном, расстояние от эпицентра, и навскидку определила, какой силы удар пришелся по тем адептам.
А потом сформировала силовой заряд, на всякий случай, чуть уменьшив значение, и отпустила его.
Ногу в сапоге скрутило болью, горячая волна ударила вверх и свела острой судорогой мышцы, а на глаза навернулись слезы.
Я опустилась назад на постель, медленно и аккуратно, помогая себе локтями и избегая резких движений – отступившая было тошнота навалилась с удвоенной силой, в голове плыло и изображение перед глазами то размазывалось, то двоилось.
Но все это было полной ерундой. Сущим пустяком, по сравнению с фактом, что, судя по его фразе – защит на том парне не было, только модная чешуйчатая куртка из так называемой «драконьей кожи».
И я не хотела верить в свое открытие, вот только от заряда, даже меньшего чем тот, что предположительно достался адепту пятого витка обучения, меня скрутило болью, несмотря на все удивительные свойства сапога из драконьей кожи.
А он сумел сам встать, разговаривал, и особого дискомфорта не демонстрировал.
И это означало только одно.
Его куртка пошита из кожи, которая выше качеством. А лучше шкуры истинного дракона, сброшенной во время линьки, только шкура, с него снятая.
Где-то в прямой достижимости Академии орудует преступивший черту маг.
Сложно описать словами то, что я сейчас испытывала. Ужас? Гнев? Нет, не то.
То есть… девица восемнадцати лет от роду, не видавшая в своей жизни ничего, кроме родового поместья да теперь вот академии, была в ужасе.
Темный маг из Темного рода испытывал гнев. Тяжелый, спертый, душащий. Тот, кто посмел глумиться над разумными, попрал не только законы Империи – но и законы совести.
А вот Тереса Ривад, глава древнего рода, облеченного высшим темным правом, была спокойна.
Долг догнал меня. Мой побег закончился здесь и сейчас.
Долг велел найти того, кто запятнал имя и честь мага, и пресечь нить его жизни.
Его существование – пощечина древним Темным родам. Плевок в лицо тем, кто жизнь и суть посвятил служению Тьме.
На границе сознания тоже были спокойны – на границе сознания знали, что воспитали меня правильно и верили, что я сумею исполнить то, что надлежит исполнить.