Разоблачение

– Надо реально смотреть на вещи без поганых фильтров, к которым тебя приучали всю жизнь, – ее янтарные глаза налились кровью, но ярко блестели. Она сунула за ухо прядь волос. – Вот в чем все дело. Из комы потребительской культуры восстают зрячие люди. Это наша сердобольная часть, понимаешь? Мы показываем людям правду, и даже если им больно от этого, даже если их якобы любимое дерьмо сгорает в пламени, они пробуждаются. Они начинают жить по-настоящему, – может быть, впервые в своей жизни.

В то время это казалось правдой и ощущалось как правда. Сьюзи страстно верила в свои слова, и ее вера была заразной. Но Тесс всегда сомневалась, – возможно, людям было лучше существовать с этим пресным вариантом жизни, с ее заблуждениями, информационными фильтрами и бегающими автомобилями, комфортными домами и простой, бессмысленной работой. Может быть, от нее не следовало ожидать большего.

Тесс до сих пор боролась с этим, – не потому ли она настаивала на том, чтобы они с Генри вышли из игры? Пресная жизнь по-прежнему совершенно не устраивала ее, но она больше не была простодушной идеалисткой. Возможно, она ошибалась.

Тесс посмотрела на гриф штанги над головой, на литые серебристые диски по краям. Она попробовала еще раз, но уже достаточно. Она выдохлась, и руки задрожали.

Ничто не сможет остановить тебя.

Дерьмо собачье.

У каждого супергероя имелась своя слабость, свой крипонит. Лето с «Сердобольными Разоблачителями» – это ее слабость. Очевидно, то же самое относится к Спенсеру. Этого ему хватило, чтобы покончить с собой, даже спустя десять лет.

– Вот черт, – пробормотала Тесс.

Тесс села и взяла полотенце.

Она сильная. Она быстрая. У нее потрясающий крюк с правой руки, куда вложена вся сила ее тела. Она может пробежать пять миль, почти не запыхавшись. Но все это не имеет значения. Прошел год с тех пор, как она начала боксировать, но лишь теперь она поняла, что в конце концов это не защитит ее.

Она повернулась к большому зеркалу, вмонтированному в деревянные панели. Это мог быть бой со своим отражением, но она увидела лишь страх в собственных глазах, и это потрясло ее. Я знаю, что ты сотворила, – сказало лицо в зеркале. – А скоро и весь мир узнает об этом.

Можно глубоко спрятать это и нагрузить камнями для надежности, но рано или поздно правда все равно всплывет на поверхность.

Глава 4

Они возвращались домой из супермаркета. Генри сидел за рулем, багажник «Шевроле Блейзера» был нагружен пакетами, Эмма пристегнута на заднем сиденье.

– Мэл разрешают ездить спереди, – пожаловалась она и постучала ногой по подголовнику Генри; она знала, как сильно это раздражает отца.

– На заднем сиденье безопаснее всего, – должно быть, уже в сотый раз повторил он. – И перестань стучать по моему креслу!

Тесс хотела поработать над последней частью своей скульптурной композиции в саду, а Генри предложил съездить в магазин. Он решил, что это успокоит ее после звонка от сестры Спенсера. Он сам всегда находит утешение в обыденных повседневных делах, толкая тележку на разболтанных колесиках по ярко освещенным проходам супермаркета и выбирая предметы из аккуратно составленного списка Тесс: лимоны, овсяная каша и средство для мытья посуды. Когда они стояли в очереди на кассу, он легко согласился на просьбу Эммы купить ей шоколадный батончик с орехами. Это почти вернуло его к нормальному состоянию. Просто мужчина со своей дочерью, выбирающий товары по списку любящей жены.

Все это обман.

Они находились в семи милях от дома, когда миновали «слепой» поворот за магазином подержанной мебели Хэллоуэя, где несколько лет назад погиб ребенок. Деревья вдоль дороги здесь чередуются с деревянными крестами, иногда украшенными пластиковыми цветами и майларовыми воздушными шариками. Впереди по левую руку находится куриная ферма «Семь Мостов» с огромным фанерным цыпленком, выставленным перед ней. Какой-то шутник на первое апреля выкрасил его в бордовый цвет с лиловыми крапинами, и никто не стал смывать краску. Теперь куриной фермой владеет человек, который называет себя Ондатром и продает самодельные барабаны, погремушки и диджериду[4]. Куры давно канули в прошлое, но иногда после летней грозы едкий запах куриного дерьма все еще висит в воздухе.

Генри слушал по радио трансляцию игры «Рэд Сокс», когда посмотрел в зеркало заднего вида и заметил, что Эмма снова беседует с Дэннер. Тихое, безостановочное бормотание. Она взмахивала руками и покачивала головой, словно танцуя; это тайный танец для тайной подруги, которую никто больше не видит.

Генри мог уловить лишь некоторые слова и фразы: «Если бы ты видела… только… а потом, интересно…»

Он считал, что Эмма вырастет из этого, но кажется, что с возрастом Дэннер лишь приобретала еще более важное значение. Тесс говорит, что это не причина для беспокойства.

«У Эммы очень живое воображение, – объяснила она. – Мы должны радоваться этому и не тревожиться понапрасну».

«Рэд Сокс» проигрывают со счетом 2:5. Генри снова начал жевать щеки изнутри, ощущая старые шрамы. Что подумает его стоматолог?

В машине стало душно, и он включил кондиционер. Они проехали мимо заправочной станции «Тексако», где владелец Барт. Генри увидел один из пикапов компании «Дефорж», приветственно посигналил и помахал парню, который заправлял машину. Это был новый сотрудник из колледжа по имени Дэвид. Парень заметил Генри и отдал честь.

Мысли Генри вернулись к телефонному звонку от сестры Спенсера. Его беспокоила не смерть Спенсера и даже не тот печальный факт, что у его сестры сложилось ложное впечатление, будто лучшие друзья Спенсера были его однокурсниками. Нет, его беспокоила проклятая открытка с надписью «Разоблачение = Свобода».

Когда он снова услышал эти слова, у него что-то надорвалось внутри, и разрыв был слишком большим и неожиданным, чтобы аккуратно запечатать его.

Генри попытался внушить себе, что, возможно, открытка затерялась и провалялась на дне забытой почтовой сумки целых десять лет.

Но что, если нет?

Он почувствовал, как внутренний разрыв начал расширяться. Откуда пришла открытка? Только пять человек когда-либо пользовались этой фразой: он сам, Тесс, Уинни, Спенсер и Сьюзи. Естественно, Спенсер не посылал открытку самому себе. Они с Тесс точно не стали бы этого делать. Уинни? После того лета она вернулась домой в Бостон, и с тех пор от нее не было никаких известий. В некотором смысле, она больше всех потеряла тем летом и была бы последней, кому захотелось бы покопаться в прошлом. Если это была она, то почему она послала открытку Спенсеру? Это просто не имело смысла. Тогда оставалась Сьюзи. Но ведь Сьюзи… что ж, она покоилась на дне озера № 10.

Для того чтобы понять природу вещи, ее нужно разобрать на части.

Существует ли другая возможность? Кто-то еще, знакомый с тайнами того лета?

Генри снова посмотрел в зеркало и понял, что Эмма все еще разговаривает с Дэннер. Она кивнула и сказала: «Знаю. Я тоже так не думаю».

Генри забарабанил кончиками пальцев по рулевому колесу.

Проклятье, она уже слишком взрослая, чтобы делать это. Ей нужны реальные друзья. Она проводит слишком много времени в одиночестве. Конечно, есть Мэл, но она слишком эксцентричная, со своими фальшивыми очками и грубо стриженными волосами. Они с Тесс должны подыскать хороший летний лагерь для Эммы. С ремесленными занятиями, лошадями и песнями вокруг лагерного костра. Но только без озера. Ради всего святого, никаких озер.

Возможно, им самим стоит запланировать небольшую поездку с кемпингом, как они делали в ее раннем детстве. У них был большой старый тент, который они растягивали за пикапом, и раскладывали спальные мешки и дорожный холодильник, набитый хот-догами, банками пива и содовой. У Тесс сохранился радужный плетеный гамак, который она подвешивала между деревьями на лагерной стоянке. Они втроем залезали туда, и края гамака заворачивались над ними. Мы окуклились, говорила Тесс. Иногда они засыпали прямо там, но чаще просто качались, баюкая друг друга руками, липкими от солнечного лосьона и спрея от насекомых, и играя в названия облаков, проплывавших над головой: морж, кувалда, банан.

4

Диджериду – духовой инструмент австралийских аборигенов (прим. пер.).