Страница 9 из 13
Тут камера показала лицо молодой попутчицы. Девушка смотрела на рассказчика нежным взглядом и слушала внимательно, слегка приоткрыв рот.
«Что это такое? – недоуменно подумала Надежда. – Я же это только что слышала… Да нет, этого просто не может быть! Французы называют такое „дежавю“. Я что – схожу с ума? Нет, ерунда! Наверное, просто случайно совпали детали…»
А лопоухий балагур подмигнул девушке и продолжал:
– Значит, плывем мы по Черному морю, несем, как говорится, службу, прослушиваем эфир на предмет возможного радиоперехвата, и вдруг вахтенный матрос докладывает на мостик – справа по курсу неизвестный предмет! А я тогда на вахте стоял, помощником вахтенного офицера, в порядке, как говорится, обучения в условиях, максимально приближенных к боевым…
«Да как же так? – растерялась Надежда. – Слово в слово то, что рассказывал приятель Нининого мужа, Константин! Даже в тех же самых выражениях… Да и лицо… это же его лицо! Точно, только здесь он лет на двадцать пять моложе!»
Лопоухий продолжал:
– Смотрю это я, а справа от нашего корабля в море какая-то большая дура, извиняюсь за выражение, болтается… Круглая железная штуковина, утыканная рожками, наподобие морского ежа. Знаете, какие они колючие! А вахтенный офицер у нас в возрасте был, хотя и в небольшом чине – как сейчас помню, капитан-лейтенант Серый, Антон Иванович. Так вот он, как эту дуру железную в море увидел, прямо позеленел, несмотря на свою фамилию, фуражку снял и платком пот с лысины вытирает. Это же, говорит, мина!
«Точно, слово в слово! Даже фамилия вахтенного офицера та же самая!» – подумала Надежда, но на этот раз факт не показался ей таким поразительным. Бывают же мужчины, которые всю жизнь рассказывают одну и ту же байку. В конце концов, может, с ним и правда что-то подобное случилось, и с тех пор он рассказывает всем встречным эту историю. Тогда неудивительно, что Георгий так на него разозлился – он-то, может, уже в тысячный раз ее выслушивает! Хотя нет, эту байку наверняка придумал сценарист…
– Тетя Тамара, – проговорила Надежда заинтересованно, – что это за фильм?
– Я же тебе говорила, – отмахнулась тетка, – советский фильм «Сердце на ладони»… название такое хорошее, трогательное… А что – тебя тоже зацепило? Я же не сомневалась – настоящее искусство всегда найдет путь к сердцам зрителей!
– Тетя Тома! – снова окликнула Надежда тетку. – А этот артист, ну, тот, который сейчас в кадре – он кто?
– То есть что значит – кто? Бывший студент, а сейчас едет на Дальний Восток строить электростанцию… Но он вообще-то не главный, второстепенный персонаж… – бросила тетка, не отрываясь от экрана.
– Нет, это он по фильму бывший студент, а я спрашиваю, что это за артист?! Или ты не знаешь?
– Почему не знаю? – обиделась Тамара Васильевна. – Я в этом фильме всех артистов знаю! Всех до одного! Конкретно этого студента играл Владимир Рукавицын. Хороший артист, но в основном исполнял роли второго плана.
– Владимир? – переспросила Надежда. – Ты ничего не путаешь, тетя Тамара? Не Константин?
– Да с чего бы мне путать! – Тамара Васильевна обиделась пуще прежнего. – У меня, Надя, склероза пока что нет! А тем более альцгеймера! Я, если хочешь знать, до сих пор всю таблицу Брадиса наизусть помню!
– При чем здесь таблица Брадиса?
– При том, что память у меня хорошая! Хочешь – проверь!
– Да зачем мне вас проверять?
– Не веришь, да?
– Да верю я, верю! – отмахнулась Надежда.
– Нет, ты проверь! – настаивала Тамара Васильевна. – Вот, например, синус двадцати девяти градусов – сорок восемь сотых, это если с точностью до второго знака…
– Да не волнуйся, тетя Томочка, лучше вон чаю выпей!
Тут как раз по телевизору пошли кадры рекламы.
Тамара Васильевна развернула конфету, поднесла к губам чашку с петухом, но на лице ее все еще было обиженное выражение.
После третьей чашки фильм кончился, и по экрану поползли финальные титры.
– Ну, вот видишь? – Тамара Васильевна показала на экран. – В роли студента Новосильцева – Владимир Рукавицын! А ты мне не верила!
– Да верила я, верила! – с досадой ответила Надежда.
Тетка покосилась на племянницу и поджала губы.
Возвращаясь от тетки, Надежда думала о том, что сегодня узнала.
Старый друг рассказал байку из фильма, в котором снимался больше двадцати лет назад, но самое главное – назвался чужим именем.
Тут Надежда вспомнила, что липовый Константин и фамилию свою назвал – Чайкин… Еще и пошутил, что фамилия у него морская, поэтому и на корабль попал. То есть на коробку.
Почему или, точнее, зачем он так поступил? Зачем ему понадобилось выдавать себя за другого человека?
«Меня это совершенно не касается, – строго одернула себя Надежда. – Что у меня, своих собственных дел нет? У меня, между прочим, обед не готов и кот дома голодный… И вообще Саша будет недоволен, если я снова влезу в какое-то расследование».
Муж Надежды Сан Саныч жену свою очень любил, но одну ее черту не одобрял, а именно – патологическую страсть к всевозможным расследованиям, к разгадыванию криминальных загадок. Он неоднократно говорил Надежде, что забрал ее с работы не для того, чтобы она распутывала криминальные головоломки, а для того, чтобы больше занималась собой и домом, чтобы, когда он приходит с работы, его встречала довольная жизнью, ухоженная и отдохнувшая жена и вкусный ужин.
Надежда с мужем не спорила, хотя в глубине души считала, что вкусный ужин и довольная жизнью жена – две вещи несовместные, как гений и злодейство, и что настоящая причина, по которой муж снял ее с работы, – это забота о коте Бейсике, которого Сан Саныч обожал всеми фибрами своей души.
Самой же ей очень не хотелось превращаться в домохозяйку, и самодеятельные расследования придавали ее жизни интерес и смысл, который она утратила, уйдя с работы.
За этими непростыми мыслями Надежда чуть не проехала свою остановку.
Бейсик встретил ее в дверях возмущенным мяуканьем, давая понять, что Надежда манкирует своими основными обязанностями, а именно – не заботится о коте. Он терся о ноги хозяйки, заглядывал ей в глаза и всячески намекал, что проголодался и очень соскучился. Надежда прошла на кухню, достала пакет с сухим кошачьим кормом и насыпала в мисочку приличную порцию. Бейсик взглянул на нее с укором.
«Для того ли, – говорил этот взгляд, – для того ли я весь день ждал тебя, чтобы ты отделалась этой жалкой подачкой? Ты должна угостить меня чем-нибудь вкусненьким, а главное – должна уделить мне свое внимание! Хотя бы ласково поговорить!»
– Перебьешься! – грубо ответила коту Надежда и под его укоризненным взглядом устремилась к компьютеру.
Открыв поисковую программу, она набрала имя «Владимир Рукавицын».
Тетка не ошиблась – на экране возникло знакомое простоватое лицо, тот самый человек, который изображал старого друга Нининого мужа Георгия.
Надежда прочитала краткую биографию Рукавицына и перечень фильмов, в которых тот снимался.
До одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года этих фильмов было очень много – три или четыре картины в год, в основном Рукавицын исполнял роли второго плана. Или вообще снимался в эпизодах. Но после этого фильмография обрывалась, ни одной самой маленькой роли за последние двадцать лет!
– Что же с ним случилось в девяносто седьмом году? – пробормотала Надежда, просматривая следующие файлы.
И вскоре она нашла ответ на свой вопрос.
В архиве желтой прессы за девяносто седьмой год ей попался целый букет упоминаний Владимира Рукавицына.
Пятнадцать лет назад при весьма подозрительных обстоятельствах погибла молодая, подающая надежды актриса, дочь владельца крупной частной кинокомпании и по совместительству гражданская жена Рукавицына. По вполне прозрачным намекам Надежда поняла, что накануне трагедии сожители прилично выпили. На следующее утро Рукавицын проснулся поздно, с трудом встал, добрался до ванной комнаты, чтобы прийти в себя и стать человеком… и нашел там свою жену, плавающую в ванне крови с перерезанными венами.