Маршал Малиновский

Если бы я пошел на такой шаг, то с моей стороны это был бы нормальный, справедливый и необходимый поступок. Конечно, можно было бы предпринять и другой шаг — обратиться к руководящим товарищам КПСС и Советского правительства с серьезным протестом вчера же на приеме. Тогда, по-видимому, возник бы спор, т. к. возникла бы необходимость выяснить все обстоятельства на месте. Мы, как коммунисты, имели право поступить и таким образом. Однако мы не приняли этих мер, поскольку указанный инцидент имел место сразу после выступления с тостом т. Малиновского, в котором он критиковал американский империализм. Затем т. Малиновский стал обходить всех присутствующих, а я подошел к советским маршалам, чтобы предложить выпить за дружбу наших двух народов и за дружбу между нашими армиями. В этот момент т. Малиновский и выступил со своим оскорбительным провокационным заявлением. Если бы мы сразу дали ему отпор, то тем самым это явилось бы хорошей “пищей” для корреспондентов западных империалистических стран.

Мы постоянно заявляли, что надо очень осторожно подходить и продумывать действия, которые могут радовать врагов и огорчать друзей. Что имел в виду т. Малиновский и как понимать его оскорбительное обращение к нам сразу после того, как он выступил с резкой критикой американского империализма? Вполне ясно, что такое заявление по адресу партийно-правительственной делегации КНР практически аннулировало смысл его выступления с тостом. Это — “хрущевщина”. Я сам видел, как американский посол с улыбкой наблюдал за выступлением т. Малиновского. Затем, как сказал мне т. Микоян, вы обменивались мнениями по поводу тоста т. Малиновского и пришли к выводу, что он выражался чересчур остро.

Тов. Микоян А.И. Это я вам сказал о своей точке зрения.

Тов. Чжоу Эньлай. Подобные выступления показывают лишь слабость перед врагами. Так поступал Хрущев. Но американские империалисты видели его насквозь. Мы же, как ваши союзники, испытывали в этой связи горечь. Я вспоминаю, как в 1954 году, когда после Женевского совещания меня пригласили в Советский Союз, в выступлениях Хрущева проявлялась то слабость, то твердость. Но американские империалисты видели его насквозь. Это лишь приносило ущерб авторитету Советского Союза. Высказывания т. Малиновского носили оскорбительный для китайского народа, китайской компартии и ее вождя характер.

Такова первая причина, в силу которой я не дал отпор высказываниям т. Малиновского сразу на месте. Если бы на его месте был Хрущев, то я сделал бы это сразу. Однако это был т. Малиновский. Мы приехали к вам, чтобы выразить наше поздравление и дружественные чувства. Если бы это была внутренняя беседа или дело происходило на приеме с участием только представителей братских партий, я бы сразу дал отпор. Однако это произошло на приеме с участием широкого круга приглашенных, поэтому я решил воздержаться и рассказать об указанном инциденте сегодня. Это не фокусы. Именно так должны подходить к решению таких вопросов коммунисты. Вторая причина, почему я сразу не дал отпор высказываниям т. Малиновского, заключается в том, что я хотел выяснить все детали. На приеме я не спрашивал у т. Хэ Луна, чем кончился разговор с т. Малиновским, а узнал об этом позже.

Тов. Брежнев А.И. Для нас это тоже новость. Мы не знали деталей.

Тов. Чжоу Эньлай. Если бы я стал выяснять все обстоятельства на приеме, то это привлекло бы всеобщее внимание. Вторая причина заключается также еще и в том, что этот вопрос не решить с помощью какого-то протеста. Характер и значение этого вопроса более серьезны, чтобы реагировать только протестом. Вернувшись с приема и изучив все обстоятельства, я пришел к выводу, что это вопрос не только одного т. Малиновского. Такие мысли имеются не только у одного него.

Я имею в виду товарищей в вашем ЦК. Поэтому сегодня я решил официально поставить вопрос перед тремя руководителями КПСС и Советского правительства и надеюсь, что он будет решен. Как надо это понимать — неужели одна из целей вашего согласия на приезд нашей делегации состоит в том, чтобы нас здесь публично оскорблять и провоцировать? Далее. Можно ли считать, что, как об этом говорил т. Малиновский, вы рассчитываете на то, чтобы мы поступили с Мао Цзэдуном так же, как вы с Хрущевым, сняв его с занимаемых постов? Об этом говорил другой советский маршал, который вчера нам заявил: всякому овощу свое время.

Тов. Микоян А.И. Какой маршал?

Тов. Чжоу Эньлай. Лично я не слышал этого высказывания.

Тов. Брежнев А.И. Может быть, это не относилось к Мао Цзэдуну?

Тов. Чжоу Эньлай. В разговоре шли параллельно две мысли: о снятии Хрущева и о желании снять Мао Цзэдуна. Можно было понять эти высказывания как подстрекательство к смещению Мао Цзэдуна. Но на этот счет я не уверен.

Тов. Хэ Лун. За нашими спинами близко стояли два американских корреспондента.

Тов. Чжоу Эньлай. Если кто-либо строит такие планы, то это тщетные попытки и иллюзии. Это ни на йоту не ущемляет авторитета т. Мао Цзэдуна, но это величайшее оскорбление и провокация для китайского народа и Компартии Китая. Разве это может способствовать улучшению отношений между двумя партиями и двумя странами? Это может привести лишь к ухудшению отношений между ними. В-третьих. Можно ли так понять, что в ЦК КПСС имеется точка зрения, согласно которой принципиальные разногласия и споры между нашими двумя партиями сводятся к личным спорам между двумя руководителями — Мао Цзэдуном и Хрущевым, а также к личному характеру и личным качествам этих двух руководителей. Так утверждают империалисты. Но такой вывод напрашивается из высказываний т. Малиновского. Именно поэтому я и должен был официально поставить эти вопросы в беседе с руководителями КПСС и Советского правительства. Этот вопрос необходимо разрешить, иначе о чем мы можем дальше беседовать?

Тов. Брежнев Л.И. Прежде всего, хотел бы сказать от имени Президиума и ЦК КПСС, что мы удовлетворены тем, что ЦК КПК решил послать такую представительную делегацию во главе с т. Чжоу Эньлаем в Москву. Мы это расценили как весьма важный факт и дали согласие на ваше предложение. При обсуждении этого вопроса на Президиуме и вплоть до сегодняшнего дня у нас было только положительное отношение к вопросу о приезде вашей делегации. Мы рассматриваем это как важный шаг в деле установления контактов для улучшения отношений по партийной и государственной линиям. При рассмотрении этого вопроса на Президиуме т. Малиновский не участвовал, поскольку он не является ни членом, ни кандидатом в члены Президиума…

Мы руководствовались интересами укрепления дружбы между КПК и КПСС и намерены руководствоваться этим в дальнейшем. Хочу подчеркнуть еще раз, что мы расцениваем решение ЦК КПК о направлении делегации в Москву как очень важный шаг, который будет способствовать нормализации обстановки, преодолению имеющихся разногласий. Таково наше отношение к приезду вашей делегации. Вчера поздно вечером от т. Микояна я узнал о первой части вашего разговора с т. Малиновским.

Тов. Косыгин А.Н. Я тоже вчера узнал об этом факте, который вызвал у нас возмущение.

Тов. Брежнев Л.И. Поскольку разговор у нас проходит в духе полной откровенности, я могу сказать, что этот факт нас возмутил. Заявление т. Малиновского не только не отражает мнения ЦК КПСС, но вообще он не имел права даже собственное мнение выражать в подобной форме. Мы признательны т. Чжоу Эньлаю за такт, который он проявил на приеме, в связи с заявлением т. Малиновского, а также за откровенность, с которой вы высказались по этому вопросу.

Сегодня я позвонил т. Малиновскому по телефону и спросил его о беседе с т. Чжоу Эньлаем. Тов. Малиновский пояснил, что он не хотел ничего другого, как выразить заботу об укреплении дружбы между нами, и сказал при этом, что смена руководства способствует улучшению отношений. Он согласился, что, возможно, неудачно сформулировал свою мысль, и в связи с этим готов принести личные извинения. Что касается сказанного вами о том, что это мнение т. Малиновского отражает мнение ЦК КПСС, то мы хотим вам заявить, что это не так. Разумеется, если бы это хоть в какой- либо степени отражало мнение нашего руководства, то вы могли бы рассматривать это как оскорбление т. Мао Цзэдуна, ЦК КПК и вашей делегации. Но повторяю, что это совсем не так. Просто человек выпил и в нетрезвом виде неудачно сказал.