Страница 22 из 52
Намурлыкав незатейливый мотив колыбельной, девочка перенесла всех троих на игрушечную кухню и занялась завтраком. Придирчиво осмотрела сложенные в кладовой продукты, выбрала понравившиеся и с серьезным видом принялась «стряпать».
Наблюдавший за дочерью Виктор растрогался до глубины души. Потрепав маленькую «хозяюшку» по пушистой головке, ласково подметил:
- Хочешь сестренку, ведь так?
Варенька оторвалась от дел и недоуменно вскинула русые бровки. Потянулась за пупсом, прижала его к себе и неуверенно, но вполне отчетливо произнесла первое в жизни слово:
- Ма... са.
Виктор рассмеялся и смахнул с уголков глаз предательски выступившую влагу.
- Ты собиралась сказать: мама.
Но Варенька произнесла именно то, что хотела. А после слов отца в ее объятия перебралась и Барби, светловолосая и зеленоглазая. Девочка прижала к себе куколок и умильно агукнула, явно пытаясь поведать отцу о чем-то важном.
- Я все понял, - окончательно растаял Виктор. - Ты соскучилась по маме и хочешь поскорее оказаться в ее объятиях. Пойдем, разбудим ее.
Но исполнить задуманное ему помешала Вера. Экономка ворвалась в детскую; лицо ее было непривычно хмурым и сосредоточенным. Сухо поприветствовав племянника, перешла к главному:
- Надо серьезно поговорить.
Внезапное появление Веры насторожило Виктора.
- Что за спешка? Разве хозяйственные вопросы не могу подождать? Я только приехал и мне не терпится поздороваться с Елей. Обсудим дела потом, не забывай: сегодня день рождения Вареньки.
Упрек племянника не лишил Веру мужества. Она тяжело вздохнула и задумчиво посмотрела на внучку.
- Речь пойдет не о хозяйственных делах, а о счастье твоей дочери. Мне нужно многое тебе рассказать.
Глядя на Веру, Виктор понял, что разговор предстоит долгий и не слишком приятный.
- Хорошо, я отнесу Вареньку к Еле и спущусь в кабинет. Жду тебя там через пятнадцать минут.
Вера нерешительно замерла в дверном проеме, устало прислонилась к косяку и возразила:
- Будет лучше, если мы обсудим этот вопрос прежде, чем ты встретишься с Гелей.
- Не пугай меня, тетушка, - Виктор попытался перевести все в шутку: - можно мне вначале принять ванну, выпить чашечку кофе?
- Боюсь, мой рассказ отобьет у тебя аппетит, - Вера была непреклонна.
Виктору стало совсем не до шуток. Бросив тревожный взгляд в сторону ни о чем не подозревающей дочери, он согласился побеседовать немедленно.
- Нет, Вареньке не стоит слушать то, о чем пойдет речь, - вновь возразила Вера. - Лучше отнесу девочку на кухню: там ее покормят и отвлекут игрой. И не беспокойся, я передам малышку в надежные руки: она даже соскучиться не успеет.
Терзаемый сомненьями, Виктор позволил Вере забрать Вареньку. Сам он добрел до кабинета, уселся в рабочее кресло и, закинув руки за голову, измученно прикрыл глаза. За вспышкой света, озарившей на мгновение его жизнь, последовал оглушительный раскат грома.
Вера, едва появившись в кабинете племянника, принялась пересказывать то, что услышала от Дарьи. Не дерзнув упомянуть о няне, экономка приняла удар на себя и призналась, что это она подслушала болтовню его жены с подругой. В честности Дарьи Вера не сомневалась.
Виктор задумался, размышляя над услышанным. Судя по выражению лица, он не до конца верил тетушке.
- Мало ли что взбрело в голову ее подругам? Они могут болтать все, что угодно. Но отчего ты решила, что Еля согласится?
Вера с трудом удержалась от искушения рассказать племяннику обо всех событиях, творящихся в доме в его отсутствие. Борясь между желанием сохранить «теплое» место экономки и стремлением говорить правду, она замолчала, собираясь с мыслями.
Замешательство тетушки только убедило Виктора в подозрениях.
- Ты невзлюбила Елю с первого дня, и я, отчасти, понимаю почему. Но не стоит впутывать в эту вражду Вареньку.
Заявление племянника больно ранило Веру. Как может он, родной человек, сомневаться в ее преданности.
- Напрасно ты полагаешь, будто я хочу разрушить семью. Я люблю Вареньку не меньше, чем тебя. И обоим вам желаю счастья. Но я не могу молча смотреть на то, как Геля обходится с тобой и с дочерью. И если ты можешь за себя постоять, то малышка на это не способна. Прошу тебя, поговори с Гелей, потребуй, чтобы она больше внимания уделяла Вареньке.
- О чем ты говоришь? - взвился Виктор. - Елечка прекрасно справляется с ролью матери. Ты только посмотри на Вареньку: она крепкая и жизнерадостная. Нет, я отказываюсь верить в то, что моя жена способна на предательство.
«Что ж, - решила Вера, - придется рассказать Виктору обо всех тайнах. И если ради счастья внучки мне придется пожертвовать местом - пусть. Я к этому готова».
Набрав полную грудь воздуха, Вера раскрыла рот, намереваясь выдать все, о чем знала.
В этот момент дверь кабинета разверзлась и внутрь, приторно и неестественно улыбаясь, впорхнула Ангелина. В кремовом пеньюаре, домашних туфельках на тонком каблучке и свежем макияже, она полностью соответствовала своему имени. Если бы не одно но: мышиные глазки выдавали полыхающее внутри бешенство, пронзали насквозь ненавистных родственников.
Игриво виляя бедрами, «леди» подплыла к мужу, небрежно чмокнула его в щеку.
- Доброе утро, - как ни в чем не бывало, произнесла она. - Не знала, что ты вернулся.
Вера внутренне перекосилась от такого заявления. Во-первых, Ангелина редко поднималась с постели раньше полудня, а во-вторых, нескромный наряд и далеко не будничный макияж говорили сами за себя.
Виктор, напротив, был счастлив оттого, что Елечка сменила гнев на милость. Отпала необходимость в примирении, и он безоговорочно принял правила игры, навязанные супругой: стал вести себя так, будто ссоры между ними и не бывало. Усадил Ангелину себе на колени, положил подбородок на ее заостренное лилейно-белое плечо.
- Представляешь, - обратился он к супруге, - сегодня я первый раз услышал, как наша девочка говорит. Варенька сказала: «Мама»!
Ангелина похлопала накладными ресницами, точно припоминая, о ком идет речь.
Спустя минуту спохватилась, просияла от собственной значимости. Вздернула лошадиный подбородок и едва не заржала, упиваясь гордыней.
- Так и должно быть, разве нет?
Веру едва удар не хватил от заявления Гели. Экономка громко кашлянула, привлекая внимание племянника.
Виктор неохотно оторвался от обсуждения достижений дочери, возвращаясь к оставленной теме. Тщательно продумывая каждое слово, обратился к супруге:
- Скажи, Елечка, твои подруги предлагали передать Вареньку на воспитание в закрытый частный пансион?
Лицо госпожи Губановой вытянулось сильнее обычного, гневные слова застряли в ее горле. Бросив уничижительный взгляд в сторону экономки, «леди» глубоко вздохнула, распрямила спину и нехотя процедила:
- Не припомню такого...
Виктора ответ не устроил.
- Вера утверждает, будто ты обсуждала этот вопрос на днях.
Ангелина не сдержала гневного восклицания, резко вскочила с колен мужа. Она бы с удовольствием выцарапала глаза ненавистной экономке, и только присутствие Виктора удержало ее от этой выходки.
«Леди» напустила на лицо суровое выражение и возбужденно произнесла:
- Разве ты не знаешь, что Вера меня ненавидит и всеми силами стремится очернить! Неужели ты, и правда, думаешь, что я на такое способна?
- Так ты обсуждала этот вопрос с подругами или нет? - настаивал Виктор.
Ангелина зашипела в сторону Веры и, как злобный шакал, скалясь и подрагивая, заметалась по кабинету.
Виктор наблюдал за ней молча, терпеливо дожидаясь ответа.
И вот Ангелина остановилась, обернулась к мужу. Красные пятна гнева проступили через толстый слой грима, сводя к нулю многочасовую работу над невзрачным лицом.
- Возможно, кто-то из моих подруг и предлагал подобное.
- Что послужило причиной разговора? - Виктор пошел ва-банк. Он мог стерпеть многое, но не обиду, нанесенную дочери.
Подбирая подходящее оправдание, Ангелина натолкнулась на одну интереснейшую мысль: