Страница 12 из 19
Наконец он выставил винтовку в окно вагона, приложил приклад к плечу, прицелился, прикрыв левый глаз, поймал на мушку грациозный силуэт антилопы, повел следом за ним ствол, затаил дыхание и нажал на курок.
Та секунда, в течение которой пуля летела эти несколько сотен метров, отделявших антилопу от поезда, показалась целой вечностью. Она длилась так долго, что у кого-то из буров с губ слетел вздох разочарования. Но вдруг антилопа точно оступилась, передние ее ноги подкосились, по инерции она пролетела еще несколько метров, а потом упала, кубарем покатившись по земле и поднимая тучи пыли.
– Попал – хором закричали буры.
– Попал? – теперь в их голосах было удивление, потому что попасть с такого расстояния в бегущую антилопу было просто невозможно.
– Попал!!! – на этот раз они кричали с восторгом.
Им понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что же произошло.
– Кто вы? Дипломаты? – стали они допытываться у Рохлина с Савицким. – А ты тоже так умеешь стрелять? – теперь они спрашивали уже у Савицкого. От такого внимания он засмущался еще больше, но хорошо, что буры теперь не обращали внимания на его стакан с виски.
Савицкий скорее догадался, о чем его спрашивают, и честно признался, что в антилопу на таком расстоянии вряд ли попал.
– Он скромничает, – Рохлин пояснил бурам ответ своего товарища. Но после признания Савицкого все внимание буров переключилось исключительно на Рохлина. Савицкий был этому даже рад.
– Откуда ты? – спрашивали они.
– Россия.
– Россия! О, у вас царя зовут Николай, – демонстрировали буры поразительную осведомленность о российских внутренних делах. Впрочем, в российской прессе сейчас много писали о бурских республиках, поэтому Рохлин был уверен, что в поезде, курсирующем между Санкт-Петербургом и Москвой, тоже найдутся те, кто сходу назовет имена и трансваальского президента, и президента Оранжевой республики. – Россия – хорошая страна. Вы воевали с британцами. Ну так кто ты? Дипломат? – не унимались они.
– Нет. Мы писатели, корреспонденты. Хотим про вашу страну и ваш народ статьи в русские журналы и газеты писать.
– Дело хорошее, но тебе лучше охотником быть или…
О том, что близится война с британцами, они говорить не стали, суеверно полагая, что так можно и беду накликать. Остаток пути прошел в дружеских беседах.
Претория ошеломила их, придавила к земле и они стояли на площади, чуть втягивая головы в плечи, и смотрели на огромные здания, что окружали их со всех сторон. Это был оазис цивилизации посреди почти дикой пустыни. В витринах магазинов были выставлены драгоценности, модные платья. Покажи кто Савицкому или Рохлину фотографию с такими видами, никогда бы они не угадали, что сделан этот снимок не в Европе, а в Южной Африке.
Дворец правительства отдаленно напоминал Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге, те же псевдоантичные колонны, купол. Рохлин смотрел на него, любуясь, и испытывал какой-то трепет, когда начал подниматься по ступеням центральной лестницы. Хорошо еще, что рука его невольно не потянулась перекреститься, как всегда было при входе в храм. Он улыбнулся от такой мысли.
Самый простой способ поговорить с Крюгером – это подкараулить президента возле его дома, благо никакой охраны там не было и никто мешать не станет.
Крюгера уже четвертый раз подряд выбрали президентом, но жил он в очень скромном домике, во Дворец часто любил ходить пешком; помощникам, которые уговаривали его сесть в карету, говорил, что хочет размять ноги, а то совсем развалится от сидячей кабинетной работы. Прохожие уступали президенту дорогу на тротуарах, раскланивались, снимая шляпы, а он раскланивался им в ответ.
– Мы можем устроить охоту, – предлагали помощники, – на ней можно размяться от кабинетной работы.
– Ой, да стар я уже для таких развлечений, – говорил Крюгер, – в молодости, конечно, любил я на львов поохотиться. Опыт кое-какой приобрел. Надеюсь, что и сейчас он мне поможет.
Президент намекал на Британию, у которой на гербе изображен лев.
Можно было ходить вдоль и около Дворца правительства до второго пришествия и все не решиться войти в него, не дождаться удобного случая, когда двери останутся без присмотра и тогда в них сможет проскользнуть любой, кому это вздумается.
Рохлин, отчего-то полагал, что Дворец будут охранять местные гвардейцы, высокие и крепкие, но оказалось, что у буров нет гвардейцев и вообще нет регулярной армии, а зарплату, находясь на военной службе, получают только артиллеристы. Таковых было на всю республику четыреста человек.
Дворец правительства никто не охранял. Удивительно, что никому еще не пришло в голову вооружить какую-нибудь ватагу головорезов из числа аутлендеров, ворваться во Дворец правительства и убить президента Крюгера. Без него Трансвааль какое-то время будет дезорганизован и этой ситуацией можно воспользоваться для захвата республики.
– Пойдем, – кивнул Рохлин Савицкому и улыбнулся.
Он все еще думал, что как только они войдут в здание, то их тут же выгонят взашей. Но этого не произошло. Когда же они в нерешительности стояли в фойе, глядя то на высоченный потолок, то на лестницы, что разбегались в разные стороны, и не знали, по какой из них им двинуться, боясь не то что не найти кабинет президента, а вовсе заблудиться в этих коридорах, к ним подошел молодой человек, похожий одеждой на мелкого клерка, и спросил, чем он может помочь.
– Нам надо к президенту, – сказал простодушно Рохлин, его африкаанс был плох, по акценту сразу можно было определить, что он иностранец.
– Откуда вы? – спросил клерк, когда он представился, и оказалось, что это секретарь президента.
– Российская империя, – сказал Рохлин.
– Вам еще не назначали?
– Нет.
– Посидите здесь, – секретарь указал на пестрые кресла, оббитые шкурами антилопы, что стояли по стенам в фойе. – Я осведомлюсь, насколько президент занят и когда он сможет вас принять.
– Хорошо, – сказал Рохлин, растягиваясь на кресле.
Он вытянул ноги, откинулся на спинку, а руки его стали гладить шероховатую шкуру антилопы – ощущения были очень приятными. Ноги чуть гудели от усталости. Савицкий занял соседнее кресло.
Кресла были такими огромными, что на них можно было вытянуться практически в полный рост, ну может, пришлось бы чуть согнуть ноги. Удивительно, как восприняли бы это местные обитатели. Да и президент Крюгер наверняка дважды в день проходил возле этих кресел. Что он скажет, заметив, что Дом правительства начинают оккупировать бездомные аутлендеры? Предоставит им избирательные права, как того требовали британцы? Вот уж нет, скорее выставит вон.
В здании было прохладно.
Рохлин и не заметил, как погрузился в сон, все-таки в поезде он не выспался. Открыв глаза после того, как кто-то сильно начал теребить его за плечо, он все никак не мог понять, где находится. Рохлин забыл, где был мгновение назад, но точно не здесь.
– Просыпайся, – услышал он голос Савицкого. Голова его склонилась почти над самым лицом Рохлина, и он чувствовал дыхание товарища.
– Что такое? Где мы?
– Ты забыл? Мы во Дворце правительства. Президент готов нас принять.
– Так быстро? Сколько я спал? – спросил Рохлин, вскакивая с кресла.
– Недолго, часа полтора.
– Ого, – удивился Рохлин.
– Вам очень повезло, – сказал секретарь, – У президента сейчас практически нет свободного времени. Я провожу вас.
– Рад приветствовать вас. Вам удобнее говорить на африкаанс, немецком или, возможно, на английском? Прошу прощения, но я практически не знаю русского и поэтому не смогу поддерживать беседу на вашем родном языке. А английский, если честно признаться, у нас не в чести.
В глазах президента была безмерная усталость, как будто он не спал уже несколько дней, глаза покраснели, борода лежала клочками, а длинные волосы, похоже, он причесывал собственными пальцами. И все-таки от него исходили сила и спокойствие. Крюгер был одет в длинный сюртук, на столе лежал цилиндр, трость прислонена к столу, а во рту дымила трубка.