Страница 41 из 42
- Ой, это наверно наша, я там учусь.
- Не перебивай, а то я так никогда не расскажу, смотри уже взошла луна, а там и до рассвета недалеко.
- Я молчу, молчу, - феечка прикрыла рот ладошками и удобнее устроилась в кресле.
- Ну, так вот, училась в той школе в последнем классе Фея Мшистых Болот.
- Ой. Я её знаю, она преподает нам лягушачий язык.
- Да, она всегда умела превосходно квакать, «Ква, ква». Я влюбился без памяти, и предложил ей руку и сердце. На выпускном балу она танцевала только со мной, и все гномы мне завидовали. Как же она была хороша! Я наметил день свадьбы и пригласил друзей со всего леса, и вот в самый торжественный момент, когда старейший гном и мудрейшая фея должны были нас поженить, моя невеста не явилась на свадьбу. Как же мне было горько, как же мне было стыдно перед друзьями, я больше не мог находиться в их обществе, мне казалось, что последний муравей в лесу смеется надо мной. В отчаянии я бросился бежать, куда глаза глядят, и попал в Страшную чащобу. Много дней я не ел и не пил, так я страдал, а потом привык жить бобылем и смирился со своей участью, но я до сих пор её люблю и скучаю. Ты первая, кому я это рассказываю.
- Ах, какая наипечальнейшая история. Мне очень и очень жаль. Знаете?
- Что?- встрепенулся гном.
- А ведь она вас тоже любит и ждет.
- Откуда ты знаешь? Ты говоришь это, только чтобы утешить меня, – старик всхлипнул, горькая слеза скатилась по его морщинистой щеке и растаяла где-то в складках кожи.
- Как-то раз я осталась в классе, чтобы вымыть доску и приготовить всё к следующему уроку, я была в тот день дежурная, так вот, я слышала, как Фея Мшистых Болот плакала под окном и рассказывала учительнице по пению, как осталась без жениха свадьбы и счастливой семейной жизни. Конечно, нехорошо подслушивать, я знаю, но я не смогла отойти от окна, Фея Мшистых Болот была вся в слезах, она рыдала и жаловалась, что в день свадьбы шла на болото, чтобы вместе с подружками полететь на торжество, по дороге она ступила на зыбкую кочку и провалилась в трясину, она выпачкала всё платье и надежно застряла между двух коряг. Шло время, она кричала, но все болотные жители ушли на свадьбу. Когда же она выбралась, то было уже темно, а вы, сбежали. Вот такая вот печальная история.
- Значит, она меня всё ещё любит и ждет, а я, я тут, а она, она там, – гном заметался по норке, словно куда-то опаздывал, но никак не мог вспомнить куда. Он хватался то за шарф, то за сюртук, то за кошелек, но все вещи валились из рук и путались под ногами как засохшая трава. Я должен отсюда выбраться! Я обязан. Гном остановился. Глаза его горели странным огнем, щеки рдели как два красных яблока, губы шептали что-то невнятное, не то стихи, не то заклинания. – Я знаю, как отсюда выбраться. Я просто не хотел. Смирился, да и зачем? А сейчас я должен, обязан. Моя бедная Фея Мшистых Болот, моя милая квакушка, я иду к тебе. Ква, ква.- Он бросился к корзине с сухими травами, набрал пучок и бросил его в очаг. Травы вспыхнули, на миг, осветив норку ярким пламенем, и гном зашептал потрескавшимися губами заклинание, -
Феечка прислушалась и попыталась разобрать слова, но услышала только обрывки фраз. Вдруг раздался страшный треск, гном выбежал из норки, и девочка увидела в окно, как деревья расступились и пропустили маленькую темную фигурку, которая опрометью помчалась по образовавшейся просеке. Фея Карамели выскочила на улицу, кинулась было за гномом, но деревья перед ней сомкнулись плотным частоколом и сердито зашелестели листвой:
- Пропустите меня, я тоже хочу домой! – феечка колотила стволы слабыми ручонками, но всё было напрасно. Она принялась рыдать, но деревья только покачали кронами. Девочка побрела обратно в норку, плечики её вздрагивали, нос хлюпал, а слабые ножки путались в траве. Старое кресло приняло её в свои объятья, и девочка уснула, свернувшись калачиком, укрывшись дырявым пледом. Жизнь показалась ей несправедливой и горькой как самая страшная сказка, рассказанная когда-то на ночь в летнем лагере фей.
Сказки Феи Снов. Глава 22
Таня Минченко
Феи леса. Часть 3. Окончание
Плач, не плачь, а жизнь идет своим чередом. Наступило утро и заблудшие души собрались за столом обсудить свое житье-бытье. Решено было больше никуда не идти, запасов в норке хватало, неподалеку журчал ручей, Оставалось лишь набрать хвороста и можно зимовать. Девочки занялись уборкой и только к вечеру хватились: Меховичок пропал. Напрасно бегали они по лесу, напрасно звали и кричали «Ау», маленький человечек не отзывался.
- Он как сквозь землю провалился! – вплеснула руками Фея Карамели, и вдруг её осенило, - конечно же, он наверняка провалился в какую-нибудь нору, вырытую гномом, он ведь такой крошечный.
Феечки стали летать от норы к норе и громко звать Меховичка. Вдруг послышался слабый голосок.
- Тише, - цыкнула Лея, - слышите?
- Да, кто-то плачет, а сейчас смеётся, а сейчас…, летим, это из вон той норы возле раскидистой ели. Девочки бросились к норе и отпрянули из неё выглядывал огромный размером с гору Меховичок и жалобно хныкал.
- Помогите мне, я врос в землю.
- Как тебя угораздило? И почему ты так вырос.
- Мы, меховички всегда так, сначала сто лет не растем, а потом в день совершеннолетия, раз, и сразу размером с гору.
- Зачем ты полез в нору?
- Когда я лез, я был ещё маленьким, я совсем забыл про свой день рождения. Здесь в глухом лесу теряешь счет времени. А из норы так вкусно пахло кедровыми орешками!
Девочки приуныли и расселись на траве.
- Надо попробовать поколдовать, - предложила Фея Карамели, - давайте все втроем, возьмем волшебные палочки и крикнем уменьшительное заклинание. Они вскочили на ноги, и, забыв, что волшебство здесь не действует, взмахнули волшебными палочками и закричали уменьшительное заклинание, правда Лея и Дея его не помнили и прокричали одна летательное заклинание, а другая улетательное. Что тут началось, поднялся вихрь неведомой силы, закружился в смерче, вырвал с корнем раскидистую ель, полетели шишки как колючие снаряды, вздыбилась земля, завертелась в дикой карусели, вылетел Меховичок из норы, подхватил его смерч и унес прочь из чащобы.
- Прощайте, спасибо! - донес ветер, и все стихло, ель водрузилась на место, шишки поднялись с земли и снова приросли к веткам, земля сомкнулась, и нора пропала, словно её никогда и не было.
Феечки отряхнули крылышки и молча, побрели в норку гнома. Колдовать расхотелось.
Прошла неделя. Девочки обжились в лесу, у них появились новые обязанности, нужно было по-очереди дежурить по ночам, чтобы прожорливые кроты не вынесли бы все запасы из погребов. Занятие это хлопотное и неблагодарное. Всё равно к утру обнаруживалась недостача той или иной корзины с продуктами. Феечки непрерывно ругались, и даже однажды, о, ужас, подрались как заправские эльфы.
Фея Карамели приуныла. Она сегодня дежурила в кладовке, и занятие это сильно её утомляло, приходилось беспрерывно колотить палкой в стену, чтобы отогнать кротов. Она сидела на корзине с сушеными грибами и задумчиво грызла орешки.
Вдруг с потолка спустился огромный красно-коричневый паук. Девочка взвизгнула и отскочила к стене. Она очень боялась этих насекомых.
- Тихо, тихо, - прошипел паук, - я тебе не враг. Я помогу вам выбраться из чащобы.
- Но, почему? Я слышала, что вы, пауки не очень-то жалуете фей, вам ближе колдуны да чародеи.
- Ах, глупая девочка, всё так, но вы мне здесь надоели. Каждую ночь шумите в кладовке, распугали мне всех мушек, даже моль улетела. Этак я с голоду помру.
- А ты поешь сушеных грибов.
- Фу, - паук скривился, - за кого ты меня принимаешь, я не какой-нибудь жук короед, я мушек люблю.