Страница 40 из 53
- Простите за дерзость, Сашхен, - не утерпел Мора, - но вы же немец?
- О да, мой предок воевал Гроб Господень, - с явным удовольствием признался Плаксин.
- Так почему же вы - Плаксин? Это же русская фамилия.
- Наша исконная фамилия - Плаццен, но когда царь Петр завоевал Курляндию, мы... - Сашхен замялся, - русифицировались.
- А-а... понятно... - протянул Мора.
- Не пора ли вернуть нашу даму? - напомнил Сашхен.
Все трое прислушались - на облучке шел процесс обучения рисованию головы человека. Из-за темноты практические занятия были недоступны, и Аделаиса читала Левке пространную теоретическую лекцию о пропорциях лица:
- Ширина лица обычно составляет ширину пяти глаз или немногим меньше. Размер расстояния между глазами равен ширине одного глаза...
- Не мешайте им, пусть воркуют, - Рене завернулся в плед и привычно вытянул ноги на сиденье.
- Папи, вам лишь бы разлечься, - праведно вознегодовал Мора, и тут же позвал, - Левка!
- Да, хозяин! - откликнулся Левка.
- Остановись и верни нам фройляйн Мегид!
Карета остановилась, Аделаиса вернулась на место рядом с Рене - тому пришлось принять подобающую приличиям позу. Но не прошло и часа, как Рене уснул под своим пледом, доверчиво склонив голову на плечо фройляйн Мегид.
- Ваша мечта исполнилась, Аделаиса, - констатировал Мора, человек простой и воспитанный подворотней, - он спит на вашем плече. Подождите еще час - и он положит на вас свои ноги.
Аделаиса с гневным лицом прижала палец к губам и нежно поправила на спящем плед - совсем материнским жестом.
- Весело тут у вас, - прошептал Море на ухо Плаксин, - скажите, а та дама, Мартина Гольц, та вартенбергская валькирия - кто она вам?
- Невеста, - так же шепотом ответил Мора, - так что не раскатывайте губы.
- Настоящая невеста или как у Левки?
Левкина невеста была притчей во языцех. Когда-то, покидая Москву, Левка оставил в первопрестольной девицу и посулил ей свадьбу - как только закончит свое последнее дело. Прошло пять лет, последнее дело все никак не торопилось заканчиваться, и никто не знал, ждет девица Левку или вышла замуж за кого другого. Сам Левка, особенно в минуты гнева, грозился все бросить, уехать в Москву и там, наконец, жениться.
- Я все слышу, - раздалось с облучка, - нечего вам, барин, невесту мою зря склонять. А у Матрены с Морой и в самом деле - шуры-муры.
- Сдаюсь, - сокрушенно вздохнул Плаксин.
Под утро карета вкатилась в городишко Швайнберг - Левка на своем облучке взоржал, услышав такое название. Плаксин, глядя в окошко, толково объяснил Левке, как проехать к гостинице, и договорился о комнате - одной на всю компанию. Левка распряг лошадей и приготовился отойти ко сну на краешке огромной общей кровати. На другом краю пристроилась Аделаиса - под пледом Рене, по центру - Сашхен Плаксин. Мора прицелился было, кого подвинуть, чтобы улечься. Рене, выспавшийся в карете, сидел у окна в протертом полукресле и читал похищенную когда-то Морой газету. Мора пригляделся - против света ему было плохо видно - Рене прижимал к лицу сложенный платок.
- Папи, что, опять? - шепотом, чтобы не будить спящих, спросил Мора.
- Это всего лишь кровь из носа, - легкомысленно отвечал Рене, - если бы от этого умирали...
Мора зарычал, покопался в сумках, извлек мешок с кровоостанавливающим сбором и поплелся на кухню - за кружкой и кипятком. Когда он вернулся с заваренным зельем - по комнате руладами плыл Левкин храп.
- Пейте, Папи, - произнес Мора тоном, не терпящим возражений, и вручил Рене горячую кружку, - я не хочу вашей смерти, что бы вы там не говорили.
- Не называй меня Папи, - взмолился Рене, - может, ты напоминаешь мне о моем безвременно усопшем сыне...
- Черта с два. Ваш сын вас так не называл. А я безотцовщина, мне приятно, так что извольте терпеть.
Рене сморщился и сделал один осторожный глоток. Скосил глаза на кровать - Плаксин спал, открыв рот, и Аделаиса спала под пледом, в позе зародыша.
- Ты веришь, что она - Зверь? - насмешливым шепотом спросил Рене.
- А вы?
- Я дитя просвещенного абсолютизма, как мне поверить в подобную глупость? Еще и в бога прикажи поверить...
- Был же у вас учитель, этот Десэ, который считал, что он всадник Апокалипсиса.
- Ага, еще один. Я как магнит для подобных идиотов - и все почему-то бредят Откровением Иоанна Богослова. Поневоле сам чокнешься, - вздохнул Рене, - Ты гадость сварил, невозможно пить.
- Извольте пить, - приказал Мора. Он выглянул в окно, - Смотрите, свадебная процессия, едут из магистрата. А невеста - такая страшненькая... Хотя, если бы вы взялись ее накрасить, как ту покойницу в церкви - могу поспорить, получилась бы божественная красавица.
- Эту услугу я оказываю только мертвым, - отвечал Рене.
- А, правильно, утром жених проснется - а невеста умылась и все, прощай красота, - сообразил Мора, - постойте, Рене, как - только мертвым? А вы сами?
- Похороны были? Были. И кто я теперь?
- Вы старая кокетка, - сердито проговорил Мора, - давайте вашу кружку, я пойду спать. Хотя это подвиг - уснуть под Левкины арии.