Страница 2 из 9
-Надеюсь, мне не трудно будет подчинить наемника своему влиянию, взяв под контроль его сознание,- самонадеянно заметил Тургэт.
-Я бы не советовал тебе этого делать,-возразил учитель.-Если твой спутник почувствует, что ты подчиняешь себе его волю, у тебя могут быть неприятности. Изготовить десяток-другой золотых империалов для тебя не составит труда и золотая цепь его привяжет к тебе гораздо прочнее, чем внушение. Тем более, если пообещать ему, что в пещере хранятся сундуки с золотом и драгоценностями и все эти богатства будут его. Кроме того, не стоит без необходимости тревожить структуру магического поля. Появление вблизи Огненных гор мага твоего уровня не останется незамеченным. Это , кстати, тоже одна из причин, почему мы отправим тебя в Коринфию, а не прямо к Огненным горам.
-А что мне делать, когда кольцо будет у меня?
-Как только твой спутник передаст его тебе, мы заберем тебя оттуда.
*********
Конан недолго оставался во главе банды афгулов. С Вендией у них был заключен мир, а туранцы тоже не особенно тревожили местные племена. Заскучав без дела, киммериец решил возвращаться в западные страны, поэтому однажды на рассвете незамеченным перевалил через горный хребет и, выбравшись на торговый тракт, присоединился к одному из купеческих караванов ,который через Шем,Хорайю и Коф направлялся в Коринфию, а оттуда дальше на север. Караванщик,пожилой аквилонский купец, хорошо разбирался в людях, поэтому не возражал, чтобы Конан присоединился к купцам. Великан -киммериец в случае нападения разбойников мог бы помочь охране, что и случилось несколько раз во время перехода через пустыню и на подходе к Огненным горам на востоке Шема.
Но когда они пересекли границу Коринфии, караванщик объявил , что заходить в Акбатанану, крупный город на западе этого государства, не станет, так как и без того потерял в дороге много времени. Поэтому караван отправился прямой дорогой в Немедию, а Конан решил заехать в Акбатанану и определиться, что делать дальше. Ему уже было далеко за тридцать и вновь возвращаться к профессии наемника не хотелось. С его военным и житейским опытом он вполне мог служить генералом в армии любого из западных монархов, а не зарабатывать на кусок хлеба охранником у какого-нибудь путешественника. Но денег у него осталось не много, поэтому так или иначе сейчас ,хотя бы на первое время, годилась любая работа. .
Погруженный в свои мысли, киммериец не сразу заметил, что солнечный диск уже вот-вот коснется края далекого горизонта. Пора было думать о ночлеге. В этих краях было довольно много селений и он приподнялся в стременах, чтобы лучше видеть, но не заметил поблизости никаких признаков человеческого жилья. Похоже было, что задумавшись,он сбился с дороги,а его огромный черный жеребец из Афгулистана здешних мест не знал. Между тем, солнце садилось в пламенеющие багровыми тонами облака, что предвещало сильный ветер и, возможно, дождь. Ночевать в такую погоду на открытой местности не большое удовольствие. Сжав бока коня , он перешел на рысь.Жеребец скакал размашистой рысью минут десять, когда впереди показалась какая-то роща. Подъехав ближе, Конан понял, что на самом деле это лишь часть большого леса, который продолжался дальше на восток. Неподалеку протекала какая-то речушка. Лучшего места для ночлега поблизости все равно не было, поэтому он направил коня к лесной опушке. Когда до ближайших деревьев оставалось полсотни шагов, ему послышался чей-то громкий плач. Прерывистые рыдания и всхлипы, доносились откуда-то из-за деревьев. Похоже, плакала девушка или молодая женщина. Срыгнув с коня и ведя его на поводу, киммериец подошел ближе и тогда увидел, что рыдает совсем юная девушка, одетая в длинную белую рубаху. Кто-то крепко привязал ее к дереву и так оставил.
-Кто ты?- спросил Конан, подойдя к ней. Она подняла заплаканное лицо, закрытое до этого облаком соломенного цвета волос и будто не веря своим глазам, взглянула на молодого воина. В ее голубых широко распахнутых и полных слез очах мелькнуло изумление от неожиданного появления незнакомца, перешедшее в надежду.
-Я Халина,- сказала она тихо,- из села , что здесь неподалеку, в лиге отсюда.
-Но какой злодей привязал тебя к дереву и оставил здесь одну?- спросил Конан , недоумевая, кто мог совершить такое зверство.
-Это сделали мои односельчане,- вновь зарыдала девушка . - Они принесли меня в жертву оборотню, что поселился в этом лесу. За это он какое-то время не будет трогать остальных. Просто мне выпал такой несчастливый жребий.
Она опять всхлипнула.
-И как часто твои односельчане приносят такие жертвы?
-Примерно десять раз в год, каждый раз, когда наступает полная луна.
Конан своим кинжалом перерезал стягивающие ее веревки. Человеческие жертвоприношения были не в новинку для него,но одобрить он их не мог, тем более, когда такой жертвой становилась женщина.Насилия по отношению к женщине он никогда не применял и не допускал, чтобы это делали другие.
-Ты пока посиди тут, но никуда не уходи, оставайся на месте у дерева. Я сейчас отпущу коня пастись, а сам спрячусь в кустах рядом с тобой. Этим жертвоприношениям пора положить конец.
Конан одно время в армии туранского императора Йилдиза служил конным лучником, но все же больше доверяя мечу. Хороший клинок в руках умелого воина, по его убеждению, всегда принесет больше пользы, чем самый замечательный лук в руках неважного стрелка. Поэтому он ставил сагайдак в седельной суме у своего коня, а сам возвратился к Халине и спрятался в пяти-шести шагах от нее в кустах. Девушка уже успокоилась и стояла, прислонившись к дереву, делая вид, что привязана к нему.
Минуты тянулись медленно. Стемнело. На небе появились первые звезды и выкатилась полная луна. Диск ее выглядел кровавым. "Похоже, ночью будет гроза!"- подумал Конан и в это время он увидел фигуру человека, вышедшего из-за деревьев и направлявшегося к Халине. Он был высокий и худой, но лица его в темноте Конан не разглядел. Человек остановился шагах в пяти от девушки, которая, надо отдать ей должное, храбро стояла у дерева, хотя и тихонько всхлипывала. "Пора!",- сказал себе киммериец, выпрыгивая из кустов. В его правой руке голубой молнией сверкнул меч. Человек замер на месте, а затем вдруг сделал резкое движение руками и из его пальцев выдвинулись острые кинжалы длинных когтей. "Да это не просто оборотень, а волколак!",-пронзила Конан догадка. Из разговоров в тавернах он слыхал, что сила и ловкость волколаков в несколько раз превосходит силу и ловкость человека. Они стремительны и удары их когтей-кинжалов молниеносны и смертельно опасны. Волколак хитер и разумен, но не может говорить. Конану раньше не приходилось встречаться с этой нечистью, поэтому он не особенно верил в волколаков. Но глаза его не обманывали, сейчас перед ним стоял волколак. Киммериец переместился так, чтобы Халина оставалась у него за спиной и принял боевую стойку, пытаясь предугадать, что станет делать волколак. Но тот долго не раздумывая, просто прыгнул вперед и попытался нанести удар когтями -кинжалами правой руки в не защищенное горло. Конан , предполагавший что-то вроде этого, успел отпрыгнуть назад и сразу же, спружинив ногами, ринулся вперед. Волколак, уже выбросивший правую руку в направлении его горла , не успел ее убрать и киммериец рубанул по его запястью своим мечом, отчего отрубленная кисть волколачьей руки, упав,глухо шмякнулась на траву. Взвыв по-волчьи, волколак выполнил заднее сальто в высокой амплитуде и на землю уже приземлился огромный серый волк с отрубленной передней лапой. Злобно сверкнув зелеными огоньками глаз, он заковылял на трех лапах в лесную чащу, временами оборачивая голову и глухо урча. "Скорее за ним!- крикнул Конан Халине.- Надо его отыскать и убить. Быстрее, пока видны следы крови, а то ночью пойдет дождь и смоет их". Он подобрал на земле сухую сосновую ветку и добыв огонь, поджег ее. С этим импровизированным факелом он пошел по следам крови. Бледная от страха девушка шла за ним, словно в бреду. Но они не прошли и шагов триста, как наткнулись на поляне на лежавшего на траве волка с отрубленной лапой. Не сумев остановить кровотечение, волк истек кровью и лежал без движения, хотя еще был жив.Конан без сожаления ударил его мечом прямо в сердце. Зверь тихонько заскулил и вытянулся на траве мертвой тушей.