Страница 4 из 47
-Вот тебе и поспал!- разочарованно произнес голубоглазый крепыш, завидев целую гору продолговатых металлических ящиков, уже доставленных к самому пандусу космического корабля. - Тут работы для двух десятков мужиков на несколько дней.
-А ты куда-то торопишься?- ехидно поинтересовался Арамис.
Приятель бросил на него косой взгляд, но ничего не ответил, молча взявшись за ручку одного из контейнеров.
Загрузка продолжалась уже больше часа, ящики не были особенно тяжелыми, но заносить их приходилось далеко в трюм звездолета, где их укладывали в специально оборудованные, изолированные отсеки. Заключенные сноровисто сновали взад-вперед по пандусу в трюм, но общее количество контейнеров, тем не менее, практически не уменьшалось, так как киборги постоянно подвозили новые. Разработка терранита в колонии не прекращалась ни на минуту, одна смена заключенных в шахте сменяла другую, поэтому за три-четыре месяца, которые требовались "Жану Вальжану", чтобы доставить добытый минерал в Солнечную систему и возвратиться обратно, его вновь накапливалось достаточно много. Бывали случаи, когда вся руда даже не вмещалась в звездолет.
Феликс трудился вместе со всеми, перенося контейнеры в трюм и укладывая их там в отсеках, но выполнял работу чисто механически, не задумываясь над тем, чем он занимается. Мысли его витали далеко отсюда, он вновь и вновь возвращался к событиям двухмесячной давности, которые привели его на Обливион, и пытался найти всему происшедшему логическое объяснение...
Глава вторая. Мятежники.
...В тот злополучный день, когда судьба самого Феликса и его товарищей по несчастью неожиданно круто изменилась, экипаж малого космического крейсера "Стремительный" заступил на боевое дежурство. Само по себе это событие не являлось чем-то экстраординарным, так как "Стремительный заступал на боевое дежурство, как минимум, пять-шесть раз в месяц. Смысл его заключался в патрулировании сектора космического пространства над Террой, а точнее непосредственно над столицей Империи городом Гелиополем. Ничего сложного в этом не было, звездолет просто выходил на геостационарную орбиту и в течение двенадцати часов неподвижно висел над городом на высоте 40 000 километров. Экипаж крейсера находился в скафандрах повышенной защиты на своих местах согласно боевому расписанию и сохранял полное радиомолчание. Действовать он должен был лишь по указанию диспетчера командного пункта, чего в бытность Феликса Яворского командиром крейсера никогда не случалось. Вот и сейчас он находился в рубке, уставившись взглядом в зеленоватый куб головизора, так как делать все равно было нечего. По соседству в своем противоперегрузочном кресле расположился второй пилот Павел Добрынин, по прозвищу Добрыня Никитич, а еще дальше штурман Матвей Удальцов, голубоглазый крепыш с твердо очерченной линией подбородка. Правда, товарищи предпочитали называть его просто Удалец. Связиста, а точнее радиоинженера, Артема Травкина с внешностью Арамиса из "Трех мушкетеров" и соответственно с таким же прозвищем, Феликсу видно не было- пульт связи располагался в противоположном углу рубки. Инженер - механик Денис Хромов, мастер на все руки, для которого разобраться в любом техническом устройстве не составляло ни малейшего труда, находился в отсеке двигателей и из рубки виден не был. Шестой член экипажа Илья Громов по прозвищу Канонир со скучающим видом склонился над пультом управления всей корабельной артиллерией, расположенном слева от кресла командира.
На боевое дежурство должен был заступать весь боевой расчет крейсера, включая отделение космических десантников, которыми командовал Герман Копылов, но зачастую они, как и в этот раз, оставались в казарме. Их присутствие обозначал лишь сам Копылов, по прозвищу Геракл, уютно устроившийся сейчас в своем кресле в углу рубки и временами беззастенчиво похрапывавший, хотя по инструкции спать на боевом дежурстве запрещалось.
Как это обычно бывает на дежурстве, время тянулось медленно и скучно. Согласно инструкции разговаривать на отвлеченные темы запрещалось и это было хуже всего, полное молчание угнетало, раздражало, злило, бесило, но чуткие самописцы были растыканы службой безопасности во всех потайных местах звездолета и даже Денис Хромов не всех их еще обнаружил. Если же эти "шпионы" зафиксируют нарушение инструкции, то это грозило строгим взысканием, а портить себе послужной список никому не хотелось, ведь какой молодой офицер Звездного Флота не мечтает стать адмиралом.
Но вот, наконец, до окончания боевого дежурства осталось тридцать минут. Феликс, неотрывно вглядывавшийся в головизор, видимо, постепенно погрузил себя в самогипноз, так как, когда внезапно голограмма вспыхнула ярко-зеленым светом и в кубе головизора вместо космической пустоты возникло лицо диспетчера, даже непроизвольно вздрогнул.
-В зоне вашей ответственности обнаружен неизвестный неопознанный объект. Его точные координаты переданы Электронному Мозгу вашего крейсера. Приказываю объект уничтожить!- раздалась четкая команда диспетчера. Она прозвучала настолько неожиданно, что Феликс вместо уставного ответа: "Есть уничтожить!" непроизвольно потребовал подтверждение приказа.
-Приказ подтверждаю. Объект уничтожить!- сухо подтвердил диспетчер и исчез с экрана.
-Есть уничтожить неизвестный объект! - запоздало ответил Феликс и повторил Громову приказ диспетчера командного пункта.
Илья Громов с таким же удивлением на лице, как и у самого командира, нажал клавишу на своем пульте управления стрельбой. Две ракеты, сорвавшись с аппарелей, понеслись к цели, захватив ее своими бортовыми локаторами. Через несколько секунд в головизоре ярко блеснула вспышка и неопознанный объект перестал существовать.
-Интересно, что это мы уничтожили? - задумчиво спросил Илья, но ему никто не ответил.
Ответ на этот вопрос пришел буквально через несколько секунд и был он обескураживающим.
На экране головизора неожиданно появилось разъяренное лицо командующего эскадрой контр-адмирала Чернавина, который, едва не брызжа слюной, кричал Феликсу:
-Зачем вы уничтожили госпитальный корвет? Кап-три, вы, что сошли с ума? Идиот, это же военный трибунал!
-Я выполнял приказ диспетчера,- внезапно осипшим голосом ответил Яворский.
-Какого еще диспетчера? Вы в своем уме?- продолжал орать в бешенстве адмирал.