Страница 25 из 47
-Но теперь-то я,- уверен, что адресована она кому-то в Космосе, - возбужденно говорил Артем,-полковник прав, сигнал предназначен для приема не на Обливионе!
-Возможно,- сказал Арбенин, державший в руках свой портативный передатчик,-принимающая сторона ответит на сигнал и мы постараемся засечь это место.
Но время шло, сигнал не повторялся, а Мафусаил тем временем стал скатываться к горизонту. С учетом этих обстоятельств посадку на космодром решили перенести на завтра.
На следующий день сразу после завтрака, который, как обычно, приготовил киборг-повар, все собрались в рубке, где разместились в противоперегрузочных креслах. Жанна чувствовала себя уже почти здоровой, поэтому присоединилась к остальным. Добрынин и Яворский одели шлемы связи с ЭлеМом.
-Но ты, старина, не вмешивайся,- предупредил Паша электронный мозг,- сажать крейсер буду сам. Это было сказано с такой интонацией, что подразумевалось, мол, без сопливых обойдемся!
Что ответил ЭлеМ никто не слышал, но Феликс лишь укоризненно покачал головой. Правда, он был спокоен, зная, что техника посадки у Добрынина отработана до мелочей и он действительно при посадке один стоит трех, а то и четырех ЭлеМов.
Между тем, Добрынин включил маневровые дюзы и приступил к маневру схождения с орбиты. Феликс, сидя рядом, откинулся в кресле. Он знал, что для выполнения этой операции понадобится время, так как Добрынин хочет зависнуть прямо над центром космодрома.
Минуты утекали за минутами, но вот, приборы показали, что "Жан Вальжан" находится точно над центром космодрома. Начав посадку, пилот учел вращение Обливиона, поэтому крейсер приземлился не точно в центре площадки, а ближе к стене, которую штурман накануне объявил артефактом Древних. Стороннему наблюдателю могло показаться, что с низкого темно-вишневого неба опускается какая-то гора консервных банок все с более сужающимся диаметром. Широкое основание этой металлической горы становилось все ближе и ближе. Наконец, зависнув на какое-то мгновение на высоте пятидесяти метров, крейсер выпустил свои могучие посадочные "лапы" и в следующую секунду мягко опустился на поверхность космодрома. Несмотря на опасения Яворского , крейсер встал на ней прочно и незыблемо, как Александровский столб перед Зимним Дворцом,
Сняв шлем и выключив двигатели, Добрынин повернулся к Яворскому.
-Командир,- сказал он с изрядной долей бахвальства,- докладываю, посадка выполнена безукоризненно!
-Благодарю за службу, капитан-лейтенант!- в тон ему ответил Яворский, а Жанна от избытка чувств захлопала в ладоши, глядя на Добрынина с нескрываемым восхищением.
-Мастера видно по почерку,- одобрительно заметил Арбенин, а Копылов прогудел из своего угла: "Истинное мастерство не пропьешь!"
Между тем, в трюме раздвинулась стена и из нее стал медленно выползать пандус.
-Желающие полюбоваться вблизи на прелести Обливиона- на выход,- будничным тоном произнес Феликс, обращаясь в основном к Жанне. Ему самому, как и остальным его товарищам, кроме пожалуй, штурмана, эти "прелести" уже порядком надоели.
Тем не менее, через несколько минут, на пандус вышли все. Жанна не видела до этого, что собой представляет Обливион и даже слегка отшатнулась от испуга, сделав попытку спрятаться за широкой спиной Добрынина. Он посадил крейсер так, что тот оказался буквально в двухстах шагах от искусственной стены, которая сейчас в лучах Мафусаила приобрела какой-то инфернальный оттенок, словно это в самом деле было преддверие ада.
-Смотрите, что это?- внезапно произнес Арбенин, указав рукой в левую часть стены. Там явно что-то происходило, но что именно отсюда было трудно разглядеть, какое-то движение или шевеление в сплошной скальной породе, чего не могло быть по всем законам физики.
-Да она же раздвигается! Смотрите! Разве вы не видите, в ней появилась щель!- крикнул Матвей.
Штурман был прав. Стена раздвигалась медленно, но неуклонно и вскоре относительно небольшая щель в ней превратилась в огромное зияющее отверстие.
Тайна
Глава тринадцатая. Тайна планеты Забвение.
Все замерли, молча стоя на пандусе, а Жанна испуганно прижалась к Добрынину, вцепившись своими хрупкими пальчиками в рукав его комбинезона. Паша машинально расправил плечи, как бы подчеркивая тем самым, что за его широкой спиной девушке ничто не грозит.
Невероятность происходящего вызывала в умах экипажа "Жана Вальжана" противоречивые чувства. Человек так уж устроен, что все неизвестное всегда представляется ему таинственным, жутковатым, устрашающим, таит в себе неизведанную опасность. Но в то же время где-то в глубине души это неизвестное и влечет, и притягивает к себе, и вызывает сладостное желание окунуться в эту тайну, подобно тому, как юная девушка с замиранием сердца ждет первого поцелуя.
Но сейчас и здесь, что хорошего можно было ожидать, когда на древнейшей из планет не только Млечного пути, но и всей Вселенной, вдруг ни с того, ни с сего в горной скале открывается огромная дверь, ведущая ...Куда? А вдруг действительно-это дверь в ад или иное измерение и сейчас вырвавшиеся оттуда чудовища, страшные и омерзительные, как на картинах Франциско Гойи, утащат в пылающие недра Обливиона всех, кто находится на борту крейсера. Эти мысли невольно промелькнули в голове Яворского и он автоматически потянулся рукой за парализатором, обычно висевшим у него на поясе. Нащупав ладонью пустоту, он только тогда вспомнил, что ни у кого из них нет с собой оружия, оно было оставлено внутри "Жана Вальжана" за отсутствием в нем необходимости. Да и чем могли помочь людям обыкновенные парализаторы, если открывшийся провал действительно таил в себе реальную угрозу? А будь у них даже и самое современное оружие? Разве страшно оно для представителей цивилизации, способной создавать подобные циклопические сооружения? Устыдившись своих панических мыслей, Феликс обвел взглядом лица товарищей. У всех был такой же ошарашенный вид, как и у него. Один лишь Арбенин не утратил хладнокровия и, достав из складок своего необъятного комбинезона прибор, похожий на бинокль, приставил его к глазам и внимательно рассматривал открывшийся проем в стене.