Страница 40 из 73
К своим двадцати шести годам Серко превратился в высокого, статного, широкоплечего казака. Лицо его, словно вырезанное из дуба, отвердело, темно-карие глаза стали почти черными. На его губах редко появлялась улыбка и выглядел он мрачновато для своего возраста. С годами Иван стал хорошо разбираться в своих чувствах и ощущениях, постоянно тренируясь в концентрации мысленной энергии и ее накоплении. В свободное время он надолго погружался в состояние транса, иногда ему даже казалось, что сознание его покидает тело и путешествует отдельно в каких-то других мирах. Транс помогал ему накапливать мысленную энергию и при необходимости сосредотачивать всю ее на каком-то действии. Еще после памятных событий под Смоленском, Серко понял, что перстень, который ему дала старая Солоха, способен каким -то образом усиливать его магические способности, однако происходит это только в момент высочайшего напряжения и концентрации им мысли или, когда создается смертельная угроза его жизни.
Иван знал, что пока он находится дома с родителями, то сумеет защитить их от любого панского произвола. Но ведь не вечно же ему было сидеть здесь в Мурафе. Уже наступила зима, а с весной надо было собираться в путь. Кто же тогда защитит отца и мать в его отсутствие, если какому-нибудь пану приглянется их хутор? Внезапно решение этого непростого вопроса пришло само собой. Как-то январским вечером Иван ушел далеко в степь и возвратился домой только под утро усталый, но довольный. В дальнейшем такие ночные вылазки продолжались довольно часто, но где он отсутствует, Иван никому не рассказывал. Так происходило всю зиму до самой весны.
Однажды утром за завтраком отец с тревогой сказал сыну:
-Что-то нынче волков развелось, помилуй Бог, сколько! Представляешь, я сегодня ночью вышел на улицу, а вокруг усадьбы будто зеленые фонари развешаны вдалеке. Пригляделся, батюшки, а это волки! Окружили всю нашу усадьбу и сидят, будто караулят. Чует мое сердце, без ружья скоро и на улицу не выйти.
-А вот этого делать не надо, - серьезным тоном ответил Иван.- Где заприметишь волка, пройди мимо, будто его и не видел. Ни тебе, ни матери, ни тем, кто к вам на хутор заглянет с добрыми намерениями, волков бояться не надо. А вот, кто с худыми мыслями придет, тому не поздоровится.
Отец недоверчиво посмотрел на сына, не понимая, серьезно тот говорит или шутит, но вдруг, вспомнив, что Иван родился с полным ртом зубов, внезапно побледнел и перекрестился на образа.
Глава вторая. Начало казацких войн.
Начало мая Иван встретил уже в Черкассах. Везде на всем пути от Мурафы до Днепра, беседуя в шинках с местными жителями, он слышал одни и те же жалобы на притеснения панов. Польские магнаты со своими надворными командами наводнили Украйну, то есть территорию Киевского, Брацлавского и Черниговского воеводств, где творили форменный произвол.
-А что же вы молчите,- не раз сердито спрашивал он своих собеседников, стукнув ковшом по столу, -почто терпите этот произвол? Поднимайтесь, берите косы, топоры, идите на Запорожье!
-Хлеборобы мы, пан казак,- чаще всего слыщал он безрадостный ответ,-побьют нас ляхи, до Сечи дойти не успеем. А вот, если запорожцы начнут первыми, тогда конечно, поддержим...
Как-то, подъезжая к небольшому сельцу, хат в десять, Иван еще за версту заметил, что там происходит что-то неладное. Горело несколько скирт старой прошлогодней соломы, по улице бегали люди, до его ушей доносились истошные женские крики. Пришпорив коня, Серко уже через несколько минут оказался на околице и понял, что здесь бесчинствует какая-то группа поляков, скорее всего, надворная команда кого-то из местных польских магнатов. Было их не очень много, человек пятнадцать. Часть из них согнали местных жителей посреди села, а другие обшаривали хаты, вынося оттуда все ценное. Отовсюду доносился визг свиней, кудахтанье кур, блеяние коз и овец. Сбившиеся в кучу люди: мужчины, женщины, старики и дети стояли, понурив головы. Женщины, прижимали к себе детей, мужики исподлобья с плохо скрытой ненавистью смотрели на старшего команды, молодого шляхтича с тонкими усиками на розовощеком лице.
-Что здесь происходит?- осадив коня прямо перед ним, глухо спросил Серко.- В чем виновны эти несчастные люди. что с ними обращаются, как со скотиной?
-Пусть пан казак едет своей дорогой,- окинув Ивана надменным взглядом, процедил сквозь зубы шляхтич,- мы из надворной команды пана Ясинского и по его приказу, производим сбор налогов, которые эти лайдаки утаили от своего хозяина.
Но тут из толпы вышел пожилой крестьянин и смело сказал:
-Это неправда, мы все, что положено платить по закону, уплатили вовремя. У нас есть документы об уплате, да вот его милость пан не хочет в них даже взглянуть.
-Ты, пся крев, хлоп, лайдак, смеешь еще что-то говорить! Так получай же!- взвизгнул шляхтич, размахнувшись нагайкой из невыделанной бычьей шкуры. Лицо крестьянина пересекла багровая полоса.
-Что пан себе позволяет?- не выдержал Серко, вырывая нагайку из рук шляхтича.
-Хватайте его! На кол этого пса-схизмата! Он посмел поднять руку на польского щляхтича!- крикнул тот своим жолнерам, выхватывая из ножен саблю. Два или три жолнера, стоявших рядом с ним направили на казака пистолеты и нажали на курки. Мгновенным напряжением воли, Иван ускорил процессы обмена веществ в своем организме и время для него, словно, остановилось. Выхватив из воздуха пистолетные пули, он спрыгнул с коня и, подойдя к замершим в неестественных позах жолнерам, отобрал у них оружие, засунув каждому пистолеты стволами глубоко в самое горло. Для окружающих его фигура приобрела призрачные очертания, словно расплывшись в воздухе. Спустя несколько секунд он восстановил нормальное течение времени и, прыгнув обратно в седло, не касаясь стремени, одним движением руки поднял за шиворот к себе на луку седла перепуганного шляхтича.
- А ну пан, созывай сюда всех своих жолнеров!- приказал он.
Тот повиновался, выкрикнув внезапно пересохшим горлом команду всем подойти к нему. Солдаты выскочили из хат и прибежали на зов своего начальника, не понимая, что происходит. Кое-кто из тех, что посмелее, видя его поднятым на седло к непонятно откуда появившемуся казаку, а трех своих товарищей с торчащими изо рта пистолетами, обнажил оружие.
-А теперь, пан,- продолжал Иван держать его за шиворот, -прикажи им сложить все оружие в кучу и связать друг друга.
Когда все было выполнено, и жолнеры стояли со связанными за спинами руками, Иван лично связал руки шляхтичу и сказал: