История пчел

– Предлагаю одеться и пойти в город. Нарядимся, а там купим чего-нибудь вкусненького, – проговорил он терпеливо, будто твердо решил не сердиться.

Я попыталась улыбнуться, пойти ему навстречу, мне не хотелось начинать этот день ссорой.

– Пожалуйста, только не в город.

– Но сегодня все туда пойдут.

Он явно с радостью встал бы в колонну и маршировал – как мы делали каждый день. Я вздохнула:

– Почему бы нам не побыть сегодня втроем?

Он делано улыбнулся.

– Ладно. Мне все равно, только давай не будем дома сидеть.

Я снова повернулась к окну, к цветам, к белой пене лепестков. Мы никогда не оставались там одни.

– Может, просто погуляем там?

– Там? В садах?

– Тебе же главное – дома не сидеть, поэтому какая разница? – Я силилась улыбнуться, но в ответ улыбки не дождалась.

– Даже не знаю…

– Мы отлично погуляем! Сам представь: только мы трое, и больше никого.

– Да я вообще-то как раз хотел с друзьями встретиться.

– И до города идти долго, Вей-Вень устанет. Давай хоть раз дадим ему спокойно погулять?

Я ласково дотронулась до его руки, чуть ниже плеча.

Про учебу я больше ничего говорить не стала, но Куань меня раскусил:

– А книжки?

– Возьмем с собой, всего пару. Я же не буду целый день его мучить.

Куань наконец-то посмотрел мне в глаза – немного удрученно, но с улыбкой.

Уильям

Я подошел к стоявшему возле окна письменному столу. Его поставили в единственное светлое место в этой комнате. И самое уютное. Но за письменный стол я не садился уже несколько месяцев.

На столе лежала одна-единственная книга. Ее оставили там, пока я спал. Кто? Эдмунд?

Страницы пожелтели, обложку покрывал тонкий слой пыли, коричневый кожаный переплет сухо царапал пальцы. Я узнал книгу: в бытность мою студентом я купил ее в столице. В те времена ради нового томика я охотно жертвовал обедом. Тем не менее именно эту книгу я так и не удосужился прочесть – видимо, купил ее уже в самом конце учебы. Автором был Франсуа Юбер, издали ее в Эдинбурге в 1806 году, то есть почти 45 лет назад, а название гласило: New Observations on the Natural History of Bees[1].

Это был труд о пчелах, об улье, суперорганизме, пчелиной семье, каждый член которой, каждый крошечный элемент подчинялся законам общности, коллектива. Почему Эдмунд выбрал эту книгу? Именно эту?

Я отыскал очки, протер их от пыли и уселся за стол. Спинка стула встретила мою спину, будто старую подругу. Когда я открыл том, корешок упрямо скрипнул. Я бережно перевернул титульный лист и погрузился в чтение.

С работами Франсуа Юбера я познакомился, еще будучи студентом, но его теориями никогда как следует не интересовался. Юбер родился в 1750 году в обеспеченной швейцарской семье. Отец семейства сколотил приличное состояние, и маленький Франсуа, в отличие от него, мог себе позволить вообще никогда не работать, однако родные ожидали, что он выберет интеллектуальное поприще и докажет таким образом, что не зря занимает место под солнцем. Предполагалось, что Франсуа прославит свою фамилию, впишет ее в историю. Франсуа изо всех сил старался доставить отцу радость. Он был умным ребенком и уже в раннем детстве читал сложные книги. До поздней ночи мальчик просиживал за толстыми томами, пока глаза не начинали болеть и слезиться. В конце концов глаза его не выдержали. Книги привели Франсуа не к просвещению – они толкнули его в темноту.

К пятнадцати годам Франсуа почти ослеп. Его вывезли в деревню и строго-настрого запретили напрягать глаза. Единственной доступной работой была помощь на ферме.

Однако юный Франсуа не привык отдыхать. Он был не в силах избавиться от бремени возложенных на него ожиданий, а благодаря своему удивительному характеру посчитал слепоту не препятствием, а возможностью. Он многого не видел, но зато слышал, и сама жизнь вокруг него была наполнена звуками. Пели птицы, верещали белки, шумел в листве ветер, и жужжали пчелы.

Они, пчелы, зачаровывали его.

Юбер медленно, не торопясь, занялся научными исследованиями, которые потом легли в основу труда, что я держал сейчас в руках. Заручившись помощью своего верного ученика и тезки Франсуа Бурнена, Юбер принялся за изучение жизненного цикла пчел.

Первое большое открытие, сделанное ими, касалось оплодотворения. Прежде никому не удавалось постичь тайну, связанную с тем, каким образом происходит оплодотворение пчелиной матки. Процесса этого никто не видел, хотя в разные времена многие ученые вели неусыпное наблюдение за жизнью в улье. Однако Юбер с Бурненом догадались: оплодотворение происходит не в улье, а снаружи. Молодые матки, покинув улей, отправляются в брачный полет, во время которого свершается это таинство. Матка возвращается, полная семенной жидкости, а из ее тела торчат семенники трутней, оторванные при совокуплении. Зачем природе вздумалось обрекать трутней на такую колоссальную жертву, Юберу выяснить не удалось. На самом же деле жертва была еще больше: трутни расплачивались собственной жизнью, однако об этом натуралисты узнали намного позже, так что неведенье Юбера, вероятно, уберегло его от потрясения. Возможно, Юбер не вынес бы этого, ведь единственным предназначением трутня было совокупиться и умереть.

Юбер не только наблюдал за пчелами, но и решил улучшить условия их обитания и создать новый вид улья.

На протяжении долгих лет взаимодействие людей с пчелами оставалось весьма ограниченным: люди лишь собирали мед диких пчел, живущих в гнездах, а гнезда имеют вид полусферы и построены на ветвях деревьев или в расщелинах. Однако со временем производимое пчелами жидкое золото обрело такую власть над людьми, что те захотели приручить этих насекомых, одомашнить их. Сперва люди придумали глиняные ульи, но пчелам такое жилище не пришлось по вкусу, поэтому немного позже были разработаны ульи из соломы, наиболее распространенные в Европе во времена Юбера. Там, где я живу, таких ульев по-прежнему больше всего, они стоят на лугах и по обочинам дорог и давно успели превратиться в неотъемлемый элемент окрестных пейзажей. Прежде я никогда не удостаивал эти ульи вниманием, но сейчас, читая книгу Юбера, я видел все их недостатки и изъяны. Вести наблюдение за жизнью пчел в соломенном улье непросто, а когда наступает пора собирать мед, его приходится выдавливать из сот, убивая личинок и уничтожая яйца, отчего мед становится грязным. Мало этого – таким образом пчеловоды навсегда разрушают соты, пчелиное жилище.

Получается, что, добывая мед, люди лишают пчел возможности к существованию.

Задавшись целью изменить это, Юбер придумал модель улья, позволявшего собирать мед без подобных жертв. Такой улей открывается, как книга, где каждая страница представляет собой рамку, в которой хранится мед и развивается расплод. Книжный рамочный улей.

Я рассматривал чертежи ульев в книге Юбера, рамки, удивительно похожие на страницы книги. Красивая и тем не менее довольно бессмысленная форма. Я ни на секунду не сомневался в том, что можно усовершенствовать ее, так чтобы при сборе меда пчелы не страдали, а пчеловод получал возможность вести наблюдение за маткой, расплодом и заготовкой меда.

Я так увлекся, что тело мое охватила дрожь. Страсть, именно ее мне недоставало. Я был не в силах оторвать взгляда от чертежей, от нарисованных в книге пчел. Я жаждал оказаться там, в улье!

Тао

– Раз, два, три – прыг!

Мы шагали по дороге, стараясь не сходить с колеи. Я и Куань, а между нами – Вей-Вень. Шею он обмотал моим старым красным шарфом. Малыш его обожал и, будь его воля, вообще не снимал бы, но мы разрешали ему надевать этот шарф, только если никто из посторонних его не видел. Шарф был не просто элементом одежды, а наградой, хотя мне нравилось, когда Вей-Вень его повязывал. Я надеялась, что, возможно, ему самому тоже захочется когда-нибудь получить подобный.

1

“Новые наблюдения за естественным развитием пчел” (англ.).