Кровавый зной (ЛП)

— Дерьмо, Тейлор! — прорычал я. — Боже, гребаное проклятье, нет!

Она снова вонзила ногти в мою плоть, откинула голову назад и протяжно низко завыла, взывая к чему-то в моей крови. Все мои волоски встали дыбом в ответ на этот крик — вой волчицы в течке — волчицы, отчаянно нуждающейся в оплодотворении. Волчицы, оказавшейся перед выбором, трахнуться или умереть.

«Трахни её, — призывал зверь в моем сознании. — Трахни её — оплодотвори её. Или ты это сделаешь, или я!»

Вот тогда я понял, что у меня не было выбора. Течка Тейлор стала просто невыносимой, и моя собственная страсть возросла под стать ей. Я больше не мог сдерживаться, даже если это означало потерять хоть какой-то шанс навсегда остаться в её жизни. Мы оба зашли слишком далеко. Если я не оплодотворю её, проклятие возьмет верх. А если это случится — я её убью, мой внутренний зверь буквально затрахает её до смерти. Если неконтролируемая течка не убьет её первой.

Я покачал головой. Итог: она навсегда возненавидит меня, когда очнется, возненавидит за то, что я поклялся никогда не делать. За то, что вынужден сделать.

Я осознавал, что собираюсь разрушить любой шанс быть с ней, и от этого злился. Нет, больше чем злился, пришел в ярость.

— Отлично, — прорычал я, внезапно перекатившись и подминая её под себя. — Ты хочешь трахаться, детка? Тогда давай всё сделаем правильно.

Я грубо перевернул её и поставил перед собой на четвереньки. Я ненавидел себя за это, но зверь внутри меня настолько близко оказался к поверхности, что я просто не мог быть с ней нежным, милым, как она заслуживала.

Тейлор, похоже, ни о чем не переживала. Она выгнулась, потираясь обнаженной попкой о мой член, когда я накрыл её соблазнительное тело своим. Я едва замечал, что истекаю кровью от многочисленных царапин и укусов. Видел перед собой лишь её обнаженное тело, ощущал её мягкую кожу своим телом.

Ощущал её жар — кровавый зной, не отпускающий меня, доводящий до безумия.

Схватив её за бедра, я развел её колени в стороны, в точности как в видении, пришедшем к ней на Утес Черепа. Тейлор застонала, выпятила мне навстречу попку, показывая мне свою горячую розовую пещерку, открытую и влажную, практически умоляя меня её взять.

Я больше не пытался сопротивляться. Прижал головку члена к её входу и вошел одним жестким длинным толчком.

Она стонала и извивалась подо мной, когда вошел в неё до самого конца. Я ощущал, как сжимались её внутренние мышцы, как будто она пыталась вобрать меня ещё глубже.

Ощущений от горячего маленького лона, сжимающего мой член, словно тугая перчатка, оказалось слишком много, слишком восхитительно. Инстинкты взяли верх, и я окончательно потерялся в ней. Так же как потерял любую нежность или мягкость, которой заслуживала любимая женщина. Сейчас в моем сердце не было любви — её полностью затмила похоть. Мои глаза полыхали обжигающим пламенем, застилая зрение красной пеленой. Сейчас меня заботило лишь востребовать её — оплодотворить и полностью сделать своей.

Стыдно признаться, но я не был с ней нежным, я просто вцепился в её бедра и трахал со всей силы. Я не старался быть осторожным, милым или действовать медленно — просто удерживал её под собой и жестко трахал, толкаясь членом глубоко, насколько мог, в тесное влагалище. Она моя, черт возьми, и я собирался убедиться в том, что она, черт возьми, осознавала это.

Тейлор подалась мне навстречу, её пышные груди раскачивались, словно спелые плоды, с каждым диким толчком моего члена в её беззащитное лоно. Она сжимала кулачками покрывало и подвывала, словно животное, страдающее от ужасной боли. Это течка причиняла ей боль… или я? Где-то на уровне подсознания, я понимал, что должен быть более осторожным, нежным, но войдя в неё, я растерял все нежные эмоции и качества. Я хотел лишь заполнить её своей спермой. Я хотел сделать Тейлор моей лишь один раз, ибо понимал, что не смогу её удержать.

Тейлор, похоже, хотела того же. Она двигалась мне навстречу, безумно подмахивая попкой. И я не был уверен, пыталась она уклониться или получить как можно больше. Что если я действительно причинял ей боль? Что если ей больно? Что если она ранена?

Боже, нет, я не могу этого допустить. Если понадобится, пусть она лучше уйдет.

Зверь внутри меня взревел, а мое сознание снова слегка прояснилось. Я ослабил хватку на бедрах, чтобы её освободить. Но не смог заставить себя отстраниться, но если она захочет сбежать, я, по крайней мере, её отпущу.

К моему облегчению, смешанным с отчаянным разочарованием, она сделала именно это: отстранилась и вытащила мой член из своей тугой пещерки. Но вместо того чтобы спрыгнуть с кровати и сбежать, Тейлор развернулась и с силой толкнула меня в грудь.

С изумлением потеряв равновесие, я рухнул на спину. А Тейлор снова оседлала меня. С диким выражением на лице, с широко распахнутыми глазами она окинула меня голодным взглядом. На мгновение мне показалось, что она просто разорвет мне горло. И помоги мне бог, я это заслужил.

Вместо этого, она схватила мой член, и я зашипел от её жесткой хватки. Но вместо того чтобы сделать мне больно, она прижала головку к своему входу и сразу же опустилась на член одним быстрым движением. Видимо, она просто хотела быть сверху.

Я застонал, снова оказавшись глубоко в ней. Боже, она оказалась такой невероятно тугой. Обхватывала меня словно бархатной перчаткой. На этот раз я понимал, что долго не продержусь, не при такой безумной скачке.

— О боже, детка! — прорычал я. — О боже… не могу сдержаться! Люблю тебя… я так сильно люблю тебя.

Тейлор не ответила. Она положила ладони на мою грудь и начала двигаться, покачивая бедрами, принимая член невероятно глубоко, заставляя меня стонать и материться от каждого её восхитительного движения.

Я подавался ей навстречу, толкаясь глубоко в её лоно, наблюдая, как раскачивались её полные груди с тугими бутонами розовых сосков. Я хотел пососать их, пока трахал её, или это она меня трахала? Я больше ни в чем не был уверен. Лишь не хотел, чтобы это заканчивалось.

Но мы не могли балансировать на краю оргазма всегда. Тейлор ускорилась, а затем запрокинула голову и снова издала этот вой раненого животного. В то же время я почувствовал, как запульсировали внутренние мышцы ее лона, сжимаясь так сильно, что казалось, она пытается выдоить из меня всю сперму.

Я хотел продержаться чуть дольше, хотел кончить последним, потому что осознавал, после этого Тейлор, вероятно, никогда больше не захочет меня видеть. Но я ничего не смог с собой поделать и позволил её оргазму вызвать мою собственную кульминацию.

С низким рычанием я схватил Тейлор за бедра и толкнулся в неё, выплескивая свое семя так глубоко в ней, как мог. Она стала моей, лишь однажды и никогда больше, но полностью моя. Моя, чтобы востребовать, моя, чтобы отметить. Моя, чтобы любить.

А затем всё кончилось. Тейлор, задыхаясь, рухнула на мою грудь, и я почувствовал, как становился внутри неё всё мягче и мягче. Я изо всех сил пытался восстановить дыхание, но мои легкие всё ещё вздымались, как кузнечные мехи. Это оказался самый яркий сексуальный опыт за всю мою жизнь и самый запретный.

Отчаяние ударило меня, словно молотом. Я сделал это, нарушил свое слово никогда не причинять ей боль, никогда не брать её против воли. Конечно, она сама умоляла меня, но находилась в тот момент на грани безумия. Тейлор возненавидит меня, как только очнется. Теперь, когда похоть оказалась насыщена, меня окатило волной раскаяния. Что я наделал? О боже, что я наделал?

— Виктор?

Я поднял голову и увидел испуг и боль в больших голубых глазах.

— Виктор? — снова прошептала она. — Что происходит? Что… что происходит?

Меня охватил стыд и обжигающая горечь, так что я не посмел посмотреть ей в глаза. Я прикрыл глаза рукой, пытаясь сдержать охватившие меня эмоции.

— Виктор, — умоляла она. — Посмотри на меня, поговори со мной.

— Я не могу, — прошептал я. — Прости.

Черт побери, мне хотелось сдохнуть.