Когда выходят демоны (ЛП)

Она должна оставить у себя ножны и кинжал, но длинная, заостренная шпилька была почти такой же хорошей. Жёлтое пальто скрыло узкую щель в юбке, но было открыто по бокам, так что это не мешало доступу к ножу. Презентация была выполнена из пары плоских жёлтых туфель.

— Теперь ты можешь развернуться, — сказала она, сворачивая одежду, которую носила, в пучок, который появился из укрытия. Она ослабила волосы из косы и беспощадно вытащила деревянную гребёнку через толстые нити, пока ей не удалось аккуратно повернуть их на голове и закрепить опасной шпилькой.

— Теперь, — заявила она, — мы готовы посетить портных и купить гардероб.

Шамера преследовала празднества, оставив Тальбота позаботиться о том, чтобы убрать их покупки. Не глядя влево или вправо, она следовала по пути, которым она следовала ранее в тот день.

Возражение Тальбота о том, что Фогт не возьмёт женщину с сомнительным вкусом, как любовницу, вытерло её со стола. Все знали, что у Фогта никогда не было любовницы, поэтому она должна была быть экстраординарной. Учитывая её суровые черты и тонкое тело, оставалась только её внешность.

Платье, которое она носила сейчас, было чёрным, цвет, который кибеллец зарезервировал исключительно для тяжёлой утраты. У неё была швея, которая расширила декольте и сняла рукава, оставив большую часть её верхней части тела голыми. Маленькие сапфировые синие цветы, поспешно оторванные с другого платья по просьбе Шамеры, украсили атласную юбку её платья здесь и там.

Её волосы, освобождённые от обычных ремней, висели на плечах густыми, нежными волнами, до середины её спины. Она накрасила губы нежно-розовым, её большие глаза сжались, её брови потемнели карандашом. Лицо напудрили ей, пока она не мерцала белее обычного и резко контрастировала с тёмными кибеллианами. Даже язык её тела скорректировал её и заменил обычную мальчишескую походку к чувственным вздымающимся шагам, с которой она достигла той же скорости совершенно по-другому.

Когда она вышла из гардеробной портной, Тальбот начал смеяться.

— Никто, но на самом деле никто, не спутает вас с Шамом, вором. — Даже наглого количества законопроекта, из-за её желаний, не было достаточно, чтобы заставить широкую усмешку исчезнуть с его лица.

***

Шамера воздержалась от стука в дверь судебного пристава. Она просто толкнула её так сильно, что она ударилась о стену глухим звуком.

— Дорогой, — выпалила она по-киббельски с выраженным акцентом. — Я не могла в это поверить, когда узнала, что ты болен. Разве что, почему вы расстались со мной?

После драматической паузы у двери Шамера поспешила к нему, неся дорогой аромат позади него и, похоже, не обращая внимания на смущённые выражения на лицах мужчины и женщины, сидящих на стульях рядом с Керимом. Когда она пересекла комнату, она взглянула на них краем глаза.

Женщина была маленькой и красивой, несмотря на тонкие морщины вокруг её рта и носа. У неё был такой же вид, как у Фогта: густые тёмные волосы, тёплая коричневая кожа, выразительные тёмные глаза. Как молодая женщина, она, должно быть, была исключительно красивой — даже в этом возрасте с серебристыми прядями и дряблой кожей вокруг шеи она бы хорошо зарабатывала в каждом из лучших борделей в Чистилище.

Человек, сидящий рядом с ней, был так же красив; его черты отличались нежными костями, более тонкой версией лица судебного пристава. У больших тёмных глаз длинные ресницы. Когда она появилась, её губы скривились в тёплой, благодарной улыбке, раскрывающей ямочку.

Шамера подошла к стулу Фогта, наклонилась вперёд и страстно поцеловала его в рот, что позволило ей продержаться дольше, чем предполагалось, так как он играл с равным рвением. Что-то запыхавшись, она отделилась от него, прежде чем приземлилась на колени перед глазами женщины, которая могла быть только его матерью в выражении морального негодования.

— Но, дорогой, что ты собираешься здесь есть? — С подлинным ужасом Шам изучила кашу на подносе, который стоял на столе рядом с креслом Керима. Она схватила поднос и повернулась к затенённому слуге, где хороший слуга научился чувствовать себя как дома.

— Ты, как тебя зовут?

— Диксон, леди.

— Диксон, отнести его обратно на кухню и получи что — то, что подходит для человека, чтобы поесть. — Она вытянула гласные.

Слуга шагнул вперёд, чтобы получить лоток. Его тело слегка застыло, когда он увидел её лицо. Но он безмолвно схватил деревянную доску с золотыми инкрустациями и вышел из комнаты, прежде чем у кого-то появилась возможность возразить против Шамеры. Она повернулась к трём оставшимся в комнате и обнаружила, что Керим потерял контроль над своим подавленным смехом.

Глаза широко раскрылись, она посмотрела на него и резко помахала руками, когда сказала: — Ты ужасный человек, я пришла, чтобы спасти тебя, и ты смеёшься надо мной! Думаю, мне нужно снова идти. — Она повернулась и сделала два шага к двери.

— Шамера. — Голос Керима был тёплым, и Шаме показалось, что он погладил её по спине одной рукой. — Иди сюда.

Надувшись, она обернулась и сложила руки под грудью. Это заставило другого человека в комнате произнести небольшое проклятие восхищения. Брови безукоризненно одетых женщин взлетели, когда платье Шамеры скользнуло ниже. Она может быть маленькой, но не везде.

— Шамера. — В голосе Фогта раздался подсознательный предупредительный сигнал, но Шам была рада, что никто не следил за ним, кроме неё. Никто не избежал выражения внутреннего развлечения, которое играло в его глазах. Она почувствовала, как её губы перестали надуваться и вместо этого произнесли с искренней улыбкой.

— Прости, — тихо сказала она, послушно пересекая комнату, — но ты знаешь, что мне не нравится, когда меня высмеивают.

Он схватил её за руки и извиняющимся образом поднёс их к губам. — Дорогая, милая, твоё присутствие похоже на дыхание лета в этих тёмных комнатах. — Он говорил чувственным голосом, который так увлёк бы многих молодых девушек.

— Наше присутствие, очевидно, уже не нужно, — прокомментировал другой человек. — Пошли, мать. — Старуха схватила его за руку и позволила ему помочь ей встать.

— Подождите, — сказал судебный пристав, властно подняв одну руку. — Я хочу познакомить вас с леди Шамерой, вдовой лорда Эрвана Бург-Штайланда. Леди Шамера, моя мать, леди Тирра и мой брат, лорд Вен.

Шамере легко перегнуться мешал тот факт, что Керим не отпустил её руку. Она улыбнулась им и повернулась к Кериму, не дожидаясь, чтобы поздороваться. Своей свободной рукой она погладила Керима по нескольким нитям жизнерадостных чёрт.

Шамера услышала, как леди Тирра затаила дыхание, чтобы сказать, как слуга Керима вернулся с кухни с новым подносом. Шам выпрямилась, схватила поднос и подарила слуге сердечную улыбку для его своевременного появления. В конце концов, она не могла быть уверена, как далеко она может растянуть лук на леди Тирру, не навредив Кериму. Она искусно держала поднос одной рукой и подняла нагревательную крышку другой. Внизу вышла жареная курица с овощной аллелией.

— Ах, это намного лучше. Спасибо, Диксон.

Слуга поклонился и отступил к углу, где он уже стоял, в то время как Шам поместила щедрый украшенный деревянный поднос на колени Керима, а не на соседний стол. Она опустилась на колени перед ним, игнорируя ущерб, который она нанесла, материалу, который так тщательно гладила швея.

— Ешь, мой Леопард. После этого мы поговорим, — усмехнулась она самым чувственным тоном, который могла набрать. Видимо, она достигла желаемого эффекта, потому что услышала шелест жёсткой ткани, так как мать Керима застыла от дальнейшего негодования тела.

Не отрывая глаз от Шамеры, Керим сказал: — Спасибо, мама, за вашу заботу. Кажется, я сегодня не буду есть. Дворяне суда наверняка будут ждать с нетерпением за ваш запоздалый приезд.

Леди Тирра вышла из комнаты, не сказав ни слова и позволила своему младшему сыну следовать за ней.

Глава 4

Когда дверь закрылась, Керим повернулся к слуге. — Диксон, я думаю, что Тальбот находится неподалёку. Найди его и отправь сюда, ладно?