Страница 88 из 106
Появились первые потери.
В срединной части наступающего русского полка споткнулось и упало несколько коней, закричали раненые, валясь из сёдел на землю. Мстислав Мстиславич, пригнувшись к конской шее, с дрожью сердца ожидал, что и его конь сейчас дёрнется от боли, шарахнется и упадёт. Но обошлось — лишь звякнуло стрелой вскользь по шлему. Мечник Никита запоздало попытался прикрыть князя своим щитом.
И тут же шумно свистнуло и слева и справа — то оба крыла метнули стрелы в монгольский полумесяц.
Монголы ответили многоголосым визгом, закувыркались с коней на землю, разрушили строй. И в этот разрушенный, визжавший строй с ходу врубился срединный полк с князьями во главе.
Полетело на землю множество ненужных уже копий, некоторые из них — вместе с пронзёнными, извивающимися монгольскими ратниками, иные были проколоты вместе со своими кожаными щитами. Тяжёлые копья сделали своё дело! Наступало время для мечей и топоров.
Мстислав Мстиславич с неожиданной лёгкостью зарубил первого противника. Тот открылся навстречу удару — то ли нечаянно, то ли в приступе воинского безумия, отведя руку для лучшего замаха. Удар — и рука с саблей безвольно упала, и на разрубленное плечо послушно легла голова с длинными чёрными косицами.
Следующего пришлось сшибать с коня, несколько раз приложившись к щиту, пока топор не дорубился до тела. Сбоку Никита отчаянно бился с большим монголом, не подпуская его близко к князю. Мстислава Мстиславича вынесло немного вперёд. Он, полуобернувшись, вбил лезвие топора большому монголу в спину. Никита сразу освободился и, крикнув что-то неразборчивое, налетел на следующего, едва закрывшись щитом от чужой сабли.
Вдруг Удалой обнаружил, что противника перед ним нет. То есть рубить было некого: монгольский полк, повинуясь чьему-то приказу, мгновенно развернулся и бросился прочь. В пыли, поднятой копытами коней, он уходил вдаль, к пологому, но довольно высокому холму.
На высоте отсидеться хотят, решил Мстислав Мстиславич и уже привстал в седле, готовясь отдать приказ о преследовании. Но тут увидел, что левое, половецкое крыло, словно заранее зная о монгольской хитрости, уже кинулось им вслед беспорядочным потоком, без всякого строя. И они, судя по всему, должны были успеть окружить холм слева, отрезая монголам пути отступления.
— Вперёд, братцы! Делай, как половцы делают! — закричал Мстислав и сам поскакал вперёд, маня за собою.
Правое крыло войска, набирая ход, потекло за ним. Молодцы ребята, поняли, что нужно делать, обрадовался про себя князь. Ну, теперь самая работа пойдёт!
Вскоре весь холм был охвачен, а на нём, огрызаясь и отступая, беспорядочно перемещались небольшие отряды, на которые разбился монгольский полк. Преимущества здесь противник почти никакого не приобрёл — русские кони были намного выше монгольских. Рубка шла жаркая повсюду, куда доставал взгляд. И справа и слева теперь слышался истошный вой. Монгольскую конницу, сбившуюся в кучу, вырубали со всех сторон. С каждым ударом она становилась всё разрозненнее и податливей.
Скоро она истаяла почти совсем. Лишь два небольших отряда спешно добивались по обоим склонам холма. Да около двух десятков конных сумели вырваться из боя на простор, уводя своего начальника. Вдогон беглецам бросился горячий Даниил Романович, с ним Олег и до сотни дружинников.
Победа была полная. Такая, о какой мечталось. Весь монгольский полк погиб, не пожелав покинуть место сражения. Правда, когда пригляделись к убитым, то обнаружили, что среди них почему-то много не монголов, а людей, принадлежавших, по всем признакам, к другому племени. У этих не было косого разреза узких глаз, волосы на головах были с курчавиной да и одеты они были не совсем по-монгольски. И сражались-то они, если честно говорить, не слишком отважно. Как будто бились по приказу. Впрочем, возможно, так и было.
Добычи взяли великое множество: и скота, и оружия, снятого с убитых, и диковинной чужеземной утвари. Среди монгольского стана уже вовсю хозяйничали половцы, принявшиеся за этот промысел ещё до того, как пал последний защитник холма. Ну что ты с них возьмёшь, с диких степняков? Ладно, грабьте, из-за добычи ведь пошли на войну. Потом сосчитаемся.
Через некоторое время вернулись Даниил Романович и Олег Курский. И тоже не с пустыми руками. Рядом с Даниилом на монгольском коне ехал связанный человек. Вот этот уже точно выглядел, как монгол.
— Гляди, князь! — крикнул Даниил Мстиславу Мстиславичу. — Вот какую птицу мы поймали! Знаешь, как его зовут? Эй, ты, ворог! Как имя твоё?
— Мурза Гемябек, — отвечал с готовностью связанный.
— Вот так имечко! Язык вывихнешь, пока выговоришь, — восхищённо воскликнул Даниил. — Начальник ихний, — со смехом пояснил он Мстиславу. — Мы на него случайно наткнулись. Те монголы, за которыми погоня была, они в половецкий курган забежали. Сами же и разрыли, наверное, воры проклятые. Мы их осадили, а они, пока отбивались, выкопали ямку, посадили туда своего... эй, как твоё имя?
— Мурза Гемябек! — снова выкрикнул монгол, вызвав всеобщий смех. Смеялись не столько над непривычным именем, сколько над готовностью этого монгола признаваться во всём, о чём бы не спросили.
— Вот его. Прикрыли кое-чем и землицей присыпали сверху. Думали, что не найдём. А мы уж и уходить собрались, когда убитых ободрали, вдруг смотрим — земля шевелится! Цап его за холку — и вынули из ямы. Уж как он переживал! Князь Мстислав, его допросить надо! Он нам, собака монгольская, ценные сведения может дать.
— Допросим, допросим. Ну что, с победой тебя, князь Даниил Романович? Тебя, князь Олег?
— С победой, княже!
— С победой, братцы! — громко крикнул войску Мстислав Мстиславич.
— Слава князю! Слава!
Пока ратники шумели, потрясая вынутыми из ножен мечами, Удалой увидел, что тесть его, Котян, ведёт к нему нескольких своих воинов. Они о чём-то оживлённо и зло переговаривались, не спуская глаз с пленённого монгольского начальника.
Подойдя, Котян отвлёк Мстислава Мстиславича от всеобщего ликования.
— Князь! Отдай им мурзу. Мурза этот много зла делал. Все просят. Отдай, пожалуйста!
— Вот тебе раз! — протянул Мстислав. — Так его допросить бы надо сначала.
— Он тебе правду не скажет. Только врать будет. Они своих начальников пуще смерти боятся. Отдай его нам или продай, как хочешь.
— Не мой он пленник. Вот, у князя Даниила спрашивай.
Половцы ещё подходили, окружали коней князя Даниила и мурзы. Некоторые ругали мурзу на чём свет стоит, по-своему, но крепко. Некоторые протягивали Даниилу Романовичу разные ценные вещи, взятые, видимо, в монгольских шатрах — выкуп за пленного.
— Князь Мстислав! — обратился Даниил к Удалому. — Никак они его у меня покупают? Что делать-то? Продавать его, что ли? Или пригодится ещё?
— Да ладно тебе, князь Даниил. Ты же не купец, чтобы монголами торговать, — сказал Мстислав Мстиславич. — Уважь тестя моего, отдай им бесплатно.
— А, забирайте вместе с конём! — засмеявшись, щедро махнул рукой Даниил. — Дарю вам его на развод!
Низко кланяясь, половцы вцепились в мурзу Гемябека и потащили его с коня. Мурза вдруг заверещал что-то, обращаясь к князьям.
— Вот так-то, князь, живых людей дарить, — сказал Мстислав. — Это он обратно к тебе в полон просится.
— А что они с ним делать станут?
— Убьют, наверное, — пожал плечами Удалой. — Сейчас увидим.
Целая толпа половцев, сбежавшаяся посмотреть на пленного монгола, уже потащила его куда-то.
— Конечно, убьют, — подтвердил Котян, сопровождая князей к месту казни. — Этого мурзу мы хорошо помним. Он столько веж наших разорил. Никого не жалел! Забава у него такая была: велел, чтобы подносили ему наших младенцев и подбрасывали. Он их на лету саблей рубил! Совсем плохой человек, его обязательно убить надо.
— Ты уж, Котян, скажи своим, чтобы слишком его не мучали, — вполголоса сказал тестю Мстислав. — Князья люди молодые, незачем им такое видеть.