Страница 4 из 5
На рубеже веков бороды почти вышли из моды, их носили только представители некоторых профессий и ученые, художники и писатели. Вскоре бороды стали ассоциироваться с радикалами, большевиками, представителями богемы, иностранцами и прочими сомнительными элементами. Эта тенденция сохранялась на протяжении двух мировых войн, и в рамках не столь глобальных, но всегда значимых вооруженных конфликтов XX в., и вплоть до сегодняшнего дня, когда борода переживает очередную волну популярности.
Читатели, достаточно взрослые, чтобы носить бороду, наверняка знакомы с новейшей историей этого украшения мужского лица, так что нет необходимости излагать ее здесь подробно. А если вкратце, то: в 50–60-х гг. XX в. битники ввели моду, в конце 60-х подхваченную хиппи. Одно время на Мэдисон-авеню воцарились аккуратно подстриженные бороды, но это было скорее поветрие, нежели мода. Когда большинство битников и хиппи устали «отвергать» и вновь вернулись к истеблишменту, то привнесли с собой некоторые эксцентричные обычаи и привычки, характерные для их бывшей контркультуры, в том числе традицию не брить бороду. Поначалу пришедшаяся ко двору только в таких элитарных сферах, как книгоиздательство, журналистика, искусство и некоторые области образования, борода постепенно становилась все более популярной; сейчас нет ничего необычного или удивительного в том, чтобы встретить ее в самых консервативных учреждениях, таких как банки, брокерские фирмы и страховые компании.
В этом, возможно, заключается еще одна причина нынешней популярности бороды. В последнее время индустрии мужской моды наконец удалось достигнуть своей заветной цели: внедрить высокий стиль в мужской одежде. Как часто случалось в истории западной цивилизации, мужчины вновь дали волю основному павлиньему инстинкту. Разве не естественно, что мужчина, готовый – а на самом деле жаждущий – украсить свое тело искусственными волокнами, захочет использовать для этого и свои собственные волосы? Таким образом, многие мужчины, отрастившие бороду ради новизны или желания быть «в тренде», находят в том, чтобы иметь покрытый густой растительностью подбородок, много преимуществ и радости, о которых мы расскажем вам в следующих главах.
Глава 2. Борода в языке, обычаях и легендах
Хотя английский язык содержит большое количество латинских слов, разговорный язык примерно на 80 процентов состоит из англосаксонских заимствований. Таким образом, наиболее часто встречающиеся слова, в том числе те, что используются для обозначения частей тела, как правило, пришли из германских, а не из романских языков. Все сложные термины, обозначающие интимные части тела, имеют латинское происхождение. Более грубые, но гораздо более распространенные, нецензурные названия этих органов вплотную связаны с историей англосаксов, уходящей во времена Чосера и далее.
В третьем издании «Нового международного словаря Уэбстера» происхождение слова «beard» разъясняется следующим образом: от среднеанглийского «berd», которое произошло от староанглийского «beard» – что, очевидно, указывает на орфографическую регрессию, – а оно, в свою очередь, от древневерхненемецкого «bart». Не удивительно, что в современном немецком языке «борода» обозначается словом «Bart». Во французском, испанском, итальянском и португальском для этого используются варианты латинского слова «barba» (которое, однако, не имеет ничего общего с «варварами», англ. barbarian).
У греков, как можно догадаться, тоже было отдельное слово для обозначения бороды: pōgōn (погон). В качестве приставки оно участвует в образовании таких таинственных слов, как погонология, которая, собственно, и является предметом рассмотрения в книге, которую вы сейчас читаете. А ее автор – соответственно – является погонологом. Если же вы захотите поддразнить какого-нибудь своего гладковыбритого и не столь начитанного друга, просто обвините его публично в погонотомии. Если же он вдруг рассвирепеет, успокойте его, объяснив, что это слово означает всего лишь обрезание бороды. Вероятнее всего, он вам не поверит. Следует надеяться, что когда вы закончите читать эту книгу, то станете экспертом в погонотрофии – искусстве отращивания растительности на лице.
С помощью приставки погон- можно образовывать свои собственные слова. Так, термины погонофилия и погономания, которые использовались в предыдущей главе, придуманы автором книги. Если ваша жена или подруга противится вашим попыткам преуспеть в погонотрофии, вы вполне справедливо можете утверждать, что она страдает погонофобией. (Если же ваша дама – погонофоб, возможно, вам следует поискать новые привязанности, так как совершенно очевидно, что вас никогда не поймут.)
Усы по-английски mustache, или, как часто произносят, moustache, и у этих слов также греческое происхождение. Эрик Патридж прослеживает их путь до греческого mustakhos, что означает «верхняя губа». В испанском это украшение из волос увековечено в пословице: «Поцелуй безусого – что пища без соли».
Английское whiskers, используемое для обозначения бороды, бакенбард, а у старинных авторов и усов, по мнению Патриджа и других знатоков, ближе всего к латинскому Verge. На средневековой латыни это слово означало «мягкая ветка или отросток», но в его этимологии слишком много всяких «возможно» и «вероятно», чтобы теория происхождения выглядела убедительно.
По крайней мере три типа бороды названы в честь известных людей. Фламандский живописец, живший в первой половине XVII в., написал такое количество аристократов с маленькой заостренной бородкой-клинышком, что этот стиль получил его имя – Ван Дейк. Имя генерала Бернсайда также стало частью языка, о чем рассказывалось в предыдущей главе. Обладателем особенно пышных бакенбард был лорд Дандрири, персонаж пьесы «Наш американский кузен», которая известна тем, что именно на ее представлении присутствовал мистер Линкольн в тот вечер, когда Джон Уилкс Бут совершил свое подлое деяние. Стиль, однако, прижился и стал известен в Америке как «dun drearys». Англичане предпочитают называть его «mutton chops» (бараньи отбивные) или «Piccadilly weepers».
Как ни странно, но на сленге у слова «beard» есть только одно значение – «женские лобковые волосы», да и то существовавшее только в конце XVII – начале XVIII в. Таким образом, «beardsplitter» означало ловелас, волокита – или же его инструмент. Вполне понятно, что использование слова «beard» в таком значении должно было выйти из моды и из употребления.
Бороды почти нет в сленге, столь же редко она возникает в мифах и легендах, где упоминается или изображается, только когда этого требует стиль той или иной эпохи. Таким образом, когда для культуры или периода характерна мода на бороду, она будет присутствовать в искусстве этого конкретного периода. Мифологические боги либо гладко выбриты, либо бородаты, в зависимости от того, что считалось модным в тот момент, когда создавалась та или иная скульптура или картина.
Но веяния моды простирались далеко за пределы мира ее особо ревностных почитателей. В Древней Греции по тому, как была подстрижена борода, с большой долей вероятности можно было угадать занятие или общественное положение ее владельца. Философы носили «длинные, волнистые бороды», историки – короткие, а эпикурейцы подражали философам. Стоики просто позволяли бороде расти, как ей вздумается.
Несоответствие стилю может обернуться гонениями, что могут подтвердить сегодняшние волосатые юнцы. В 1705 г. Петр I издал указ, запрещавший его подданным носить бороду. Некоторые бояре, упорствовавшие в своем нежелании подчиняться этому указу, были насильно обриты с помощью абсолютно неподходящих для нежной кожи лица инструментов. Простые люди, желавшие носить бороду, должны были платить соответствующий налог. Кое-кто, боясь быть неузнанным на том свете, прятал свою обрезанную бороду и просил положить ее вместе с ним в гроб. Другие предпочитали покинуть матушку-Русь, лишь бы не брить бороду. В 1765 г. невестка Петра I, Екатерина II, ко всеобщему одобрению отменила этот закон, укрепив тем самым свою репутацию горячей поклонницы мужских достоинств.