Страница 17 из 20
Хаос хрипло хохотнул. Ветер взъерошил длинные пряди, сменившие глубокий чёрный цвет на цвет лунного серебра. Ощущать себя беспомощным было нелепо. Как и признавать своё поражение. И, протестуя против всего этого, он вдребезги разнёс свой дом, поставив на дыбы все Пределы Грани и только чудом не уничтожив их полностью.
Хотелось. Очень. До дрожи в руках. Но, стоя среди руин и глядя обезумевшим взглядом на медленно оседающий пепел, Хаос прекрасно осознавал, что это не имеет смысла. И улыбнулся. Впервые за долгое время. Страшно и жутко. Гримаса, пропитанная болью и горечью, мало напоминала улыбку. Больше она походила на оскал хищника, потерявшего всё, ради чего стоило жить.
Конечно, это было не так. Только кому от этого легче? Он всё равно продолжал ждать, раз за разом разочаровываясь в своём ожидании. Чувство надежды становилось кислотой, разъедающей изнутри, а знакомые пальцы так и не тронули его за плечо. Но Хаос ждал… прекрасно зная, что этого не будет. Больше – нет. Его дитя сгорело, в последний раз и навсегда.
Тихие шаги почти заглушил тягучий песок. Чужое присутствие мужчина отметил лишь краем сознания, даже не повернув голову в сторону незваного визитёра. А гость устало вздохнул и уселся рядом с ним, пристроив на коленях потёртую сумку. Светлые волосы, собранные в простую косу, он перебросил через плечо.
– Здравствуй, дядюшка, – прошелестел Хаос, уставившись на горизонт и вновь пересыпая песок из ладони в ладонь.
– Здравствуй, – отозвался Авалон.
Смерив сгорбившуюся фигуру племянника оценивающим взглядом, он спустил сумку с колен, поставив на них локти, сложил руки домиком и пристроил подбородок на скрещенные пальцы.
Хаос не сразу обратил внимание, что единственный родственник, которого он терпел, изменился. Нет, это не было чем-то глобальным, но тому, кто слишком хорошо знал, кто такой Авалон и с чем его едят, не составило труда понять, в чём дело.
– Значит, ты отдал трактат, – тихо хмыкнул Хаос.
– Мне он не нужен, а им… – Авалон сделал паузу, наблюдая за бушующей вокруг бурей, – им он ещё пригодится.
– И город отпустил с жителями…
– Они не виноваты в моём эгоизме. – Древний на мгновение прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, и улыбнулся: – Это забавно… но я только сейчас понял, как глупо пытаться насильно привязать к себе. Нет, это был их осознанный выбор, не спорю. Но он не принёс счастья. Ни им, ни мне.
Хаос на это ничего не сказал, продолжая смотреть вдаль. Сгорбившись, он старательно давил кипевшую в глубине души зависть. Едкую, разъедающую и бессильную.
– Её нет, – наконец выдавил он, закрыв ладонями лицо. – Её просто больше нет…
– Знаю, – вздохнул Авалон, качнув головой.
О конфликте сестры и брата знали все. О том, какую цену пришлось платить упрямому нелюдю, – единицы. О том, стоит ли оно того…
Стихий хмыкнул. Если Ёфи надеялась, что он простит и забудет, то ошиблась. Чем-чем, а всепрощением Хаос не страдал. Никогда.
– Почему? – Вопрос прозвучал по-детски наивно, сорвавшись с языка до того, как мужчина успел его прикусить. И, сглотнув, он всё же добавил: – Почему – она?
– Это был её выбор, Хаос. – В голосе родственника горькой нотой звучало сочувствие.
Он осторожно коснулся напряжённого плеча племянника, пытаясь поддержать его, но тот дёрнулся, скидывая ладонь.
– Она могла меня позвать. – Тонкая молния прочертила светлое небо, ударив в песок. Он оплавился, превращаясь в искрившееся на солнце стекло. Хаос на это не обратил никакого внимания, уставившись на сцепленные в замок пальцы. – Она просто могла позвать меня и…
– И что, Хаос? – Авалон был всё так же спокоен. Он улыбался, печально и понимающе. Но больше попыток прикоснуться к племяннику не предпринимал. В отличие от большинства он прекрасно представлял, какие могут быть последствия. – Что это изменило бы? Ты не всесилен, племянник, увы.
– Я…
– Хватит, Хаос. – Тихо вздохнув, Авалон опёрся о его плечо и поднялся. Отряхнув песок, он проговорил с нажимом: – Отпусти её. И пожалуйста, вспомни наконец, что у тебя есть о ком, кроме неё, заботиться. Так будет лучше. Для всех.
– Для всех… – чуть помедлив, повторил мужчина, сжимая пальцы так, что побелели костяшки. – Для всех… Для всех? А для меня?! Нет, Авалон, я не хочу… Не хочу и не могу!
– У тебя нет выбора. – Древний покачал головой, взъерошив тёмные волосы на макушке племянника. – Смирись, Хаос. Смирись и живи дальше. – И, не обращая внимания на тяжёлый, пронизанный ненавистью взгляд, жёгший его спину, мужчина неторопливо ушёл. Не обращая внимания на продолжавшую бушевать бурю. Оставив Хаоса один на один с холодной пустотой в душе и непониманием, что делать дальше, как жить.
Опустив голову, нелюдь закрыл глаза, спрятав лицо в ладонях. Он сам себе напоминал заправского мазохиста, всё время цепляющего тонкие нити связи, соединявшего стихия и его семью. Разноцветные, вибрирующие, поющие каждая свою, уникальную ноту.
Вот тёмно-алая. Она тёплая, живая, так и льнёт к рукам, опутывая с ног до головы и согревая. Она тянулась к Сэмире, отражая всё то, что происходило в душе его дочери. Та по-прежнему улыбалась и смеялась, казалась беззаботной и прежней. Но Хаос точно знал, видел, как чёрные пятна боли разъедали её изнутри.
Рядом тускло светила белёсая нить, колючая, как ёжик, похожая на шаровую молнию. С Астой не было легко. Ни тогда, ни сейчас. Теперь же она и вовсе доводила своими выходками окружающих до безумия. И мало кто мог разглядеть за всем этим отчаянную попытку спрятаться от собственных чувств и эмоций.
Неосознанно он потянулся к этим нитям, коснувшись их мысленно, и криво улыбнулся в ответ на тихий перезвон, отдающий нежностью и заботой. И обратил внимание на другую нить, нежно-фиолетового цвета. Она связывала одного из первых Древних с ещё одним человеком. Ну… или почти человеком. Ниилу он нашёл случайно. Наверное, сама матушка озаботилась, раз обычная прогулка по закоулкам Аранеллы привела стихия в заснеженный лес и буквально ткнула носом в маленького ребёнка. Правда, что бы там Судьба ни задумывала, Хаос явно обломал ей все планы. И с гордостью называл мелкого, вредного демонёнка своей дочерью. Глупым детёнышем, который во всём винил лишь себя. Запершись в оружейной мастерской, она ушла с головой в работу и не желала контактировать с окружающим миром. Она думала, что так ей будет проще пережить потерю.
Ещё одной, тёмной полоской тянулась чернильно-чёрная нить. Коснувшись её, Хаос рвано выдохнул, ощущая тепло и поддержку. Они ослабляли бушующую в душе ярость, сглаживали острые углы ненависти и напряжения. И связывали крепкими узами с Авитмиль. Покровительница двуипостасных пришла в этот мир неизвестно откуда и непонятно зачем. Но Хаос не жалел об этой встрече. Она оставалась рядом, не пытаясь вмешаться или остановить разбушевавшегося стихия. За это Хаос ценил её ещё больше. И любил так, как мог, – сильно и безудержно. Хотя куда уж сильнее?
Сердце кольнуло острой иглой печали и щемящей тоски. Чужой, не принадлежавшей мужчине. Стихий на это только украдкой вздохнул, невесомо коснувшись нити из чистого золота. Она была самой тонкой, слабой и едва ощутимо вибрировала от напряжения. Один маленький дракончик цеплялся за то, что всегда было неизменным в его жизни, за невыносимого и вечно ленивого деда. И тянулся к нему, наплевав на все расстояния и запреты.
Печальная улыбка, полная нежности, скользнула по лицу мужчины. Почти мгновенно сменившись настороженностью и удивлением. Хаос нахмурился, резко вскинувшись, и распахнул глаза, уставившись вдаль. Недоумённо моргнув, он снова потянулся к нити, связавшей его и сына Кораны. Затем ещё и ещё. Он трогал, дёргал её. И, не веря, смотрел, как нить множится и двоится. Как она тянется куда-то, обрастая новыми тонкими связями. И заканчивается в одной ей ведомой точке… Зато какой!
Сердце дрогнуло, пропуская удар. Бушующая вокруг буря застыла, осыпавшись мелкими песчинками. Стихий же, всё ещё не веря, снова коснулся этой новой, очень хрупкой нити, с нежностью и невероятной бережностью. И рассмеялся, выпрямившись и откинув голову назад. Легко, искренне, наконец чувствуя, как его отпускает давно скопившееся напряжение.