Отчаянные

– Это Веселин Ракх? – озвучил я страшную догадку.

– Ты что-то вспомнил? – насторожился Виктор Степанович.

– Ничего ровным счетом. Но я уже слышал про сына очень влиятельных родителей, который пропал из родного гнезда. Голиаф неофициально начал розыски. Но я не ожидал, что эта пропажа найдется у меня на хате.

Появился Барт с кружкой горячего ромашкового чая. С похмелья эта штука не помогает, плавали, знаем. Но теперь я сомневался, что у меня похмелье. Три дня в отключке рядом с трупом, это сколько же надо выпить.

– Вы уже доложили Голиафу о случившемся? – спросил я.

– Пока нет. Постараемся раньше времени не светить. Пара дней у нас есть, разобраться в этом вопросе. К Голиафу надо идти с ответами. Потому что выглядит это, сам понимаешь, прескверно. Из сложившейся картины можно сделать только один правдоподобный вывод. Встретились вы с этим Веселином. Ты его искал по просьбе Голиафа, а тут он сам тебя нашел. Посидели крепко. Между голиафянами и землянами такое иногда случается. Выжрали неизвестную дрянь, что-то не поделили. Может, ты его уговаривал вернуться под крыло папочки, а Веселин ерепенился. Тут уже точно не скажешь. Ты вспылил, ну и покромсал парня на антрекоты. Видно, решил, что так его проще будет транспортировать. Вот такая неутешительная картина складывается.

Виктор Степанович умолк. Картина и правда складывалась отвратительная. Мне ли не знать. И что самое ужасное, теперь Голиаф может выдвинуть официальную претензию и попытаться надавить на управляющий совет биржи, чтобы пересмотреть долевое участие землян в управлении предприятием. Получится у них или нет, дело третье. Но скандал будет в любом случае знатный.

– Ты веришь в это? Ну что это я его… покрошил?

– Семен, честно, я сейчас не знаю, во что верить, – признался Виктор Степанович. – Могу сказать одно, ты явно влез в какое-то ужасное дерьмо. И нам теперь всем это дерьмо расхлебывать. А тут еще Балу пропал. Это все звенья одной цепи. И я ничего хорошего не вижу и не жду.

Я отхлебнул ромашку. Знатная гадость в нынешнем состоянии. Остается поверить, что это магическое зелье, которое вернет меня в боевое состояние.

– Что делать намерен? – спросил я.

– Мы заберем тело. Комнату опечатаем. Ты временно отстранен от должностных обязанностей. Я помещаю тебя под домашний арест. От греха подальше. А то еще ломанешься собственное расследование проводить. С тебя станется. До окончания следствия ты эту квартиру не покидаешь. Продуктами и всем необходимым тебя будут снабжать. Два наших сотрудника будут постоянно находиться рядом с тобой. Пока так. Да и молись постоянно, чтобы мы побыстрее нашли сволочь, которая у тебя в квартире похозяйничала да тебя подставила. Надеюсь, что нам удастся тебя отмыть.

Вот так судьба-засранка. Еще три дня назад я был на коне, возглавлял могущественную контору, а теперь под домашним арестом без права голоса и под подозрением в убийстве. Да уж, прошляпил на ровном месте. Сам виноват. Надо было не по магазинам шляться, а к гному этому ехать, тогда бы точно избежал беды.

– А это точно Веселин? – спросил я.

– Сомнений быть не может. Мы сверились с его личным делом и образцами генетической карты, которую сдают все участники биржи. Это он.

– Дрянь, – оценил я.

– Согласен с тобой. Ладно. Ты отдыхай, набирайся сил. Постарайся хоть что-то вспомнить. Я пришлю к тебе через несколько часов мозгоправа. Много не пей. До его прихода лучше вообще воздержись. Попробуем восстановить отсутствующие фрагменты пазла.

Виктор Степанович с сомнением оглядел меня, сокрушенно крякнул и, не прощаясь, направился на выход.

– Ну, ты, Семен, дал жару, – сказал Барт. – Мы тут несколько дней как на иголках. Шеф с переговоров на переговоры. Голиаф словно что-то знает. Вовсю давить начал. Даже официальный запрос сделали на поиски этого Веселина. Ладно. Я тебе пару ребят из команды Генерала выделю. Они ребята молчаливые. Тебя отвлекать не будут. Отдыхай.

Барт направился вслед за шефом.

Вляпался я, конечно, знатно, все понятно, вопросов нет. Но меня смущало другое. Куда пропал Балу? Не мог он просто так взять и сквозь землю провалиться. Балу – мужик серьезный. Если бы я не стал отвечать на звонки, на работу не вышел, он тут же отправился бы на мои поиски. Чуяло мое сердце, что Балу в еще большей заднице, чем я. Он скорее всего побывал у меня, увидел всю картину, и если не разбудил меня от тяжелой спячки, значит, ему самому пришлось худо.

Виктора Степановича я, конечно, уважаю. Но сидеть под замком мне нельзя. Надо самому во всем разобраться. Если не я, то больше некому.

ГЛАВА 14

Два оперативника играли в карты в соседней комнате. Там, где еще остались следы убийства. Группа зачистки должна была прибыть вечером. Судя по довольным голосам и азартному смеху, они добрались до моего виски, и игра складывалась удачно.

Я прошел на кухню. Голова чугунная, руки налиты свинцом. По-хорошему надо бы пару деньков отлежаться. После того, что было, отдых просто необходим, но у меня нет этой пары дней. Скоро голиафияне потребуют мою голову на золотом подносе, и Виктор Степанович ничего не сможет с этим сделать. Стало быть, время поджимает, и надо действовать.

На кухне я намолол себе кофе и поставил турку на огонь. В комнате стихли голоса, раздались шаги, и в кухню заглянул Седов, оперативник из команды Генерала. Убедившись, что со мной все в порядке и я не собираюсь совершать ничего противоправного, он молча ушел, и игра возобновилась.

Итак, меня пасут и, надо сказать, плотно. Парни – крепкие орешки, профессионалы до мозга костей, жалеть не станут, а драться с ними мне не улыбалось. Хотя по-видимому, придется.

Кофе готов, я налил себе большую чашку. Не люблю полумер. Сел за стол. За чашкой кофе всегда хорошо думается. Итак, я влип. Это констатация факта. Кто-то очень основательно подготовился и хорошо меня подставил. Зачем и кому это нужно, вопрос другой. Но последствия этого действия могут быть весьма и весьма непоправимые.

Что мы имеем на сегодняшний день. Негласное противостояние Голиафа и обвилианн из-за спорного контракта на паровые двигатели. Исчезнувший голиафянин Веселин Ракх, отпрыск могущественного торгового клана, который был найден у меня в квартире со следами насильственной смерти, так обычно пишут сухим протокольным языком. Главный подозреваемый в его убийстве – я. Кочегары, у которых кто-то, предположительно из дочки «Терракорпа», увел крупный проект по созданию модифицированных созданий. При этом предположительно, что эта технология в полном варианте попадет на рынок, а это приведет к сильным финансовым потерям для кочегаров. Два пропавших кочегара, предположительно ответственных за кражу и передачу технологии, гном Сигурд, который может знать, а может и не знать, где находятся беглецы кочегары. И последнее – исчезнувший в неизвестном направлении Балу. Хочется надеяться, что он просто исчез, а не ему помогли исчезнуть. Судя по тому, что кто-то уже пытался отправить нас на тот свет, второй вариант также возможен, только верить в него не хотелось.

Я допил кофе, отставил в сторону чашку, скользнул равнодушным взглядом по холодильнику. Конечно, подкрепиться надо бы, только вот есть совершенно не хотелось. Ничего, приду в себя, наверстаю упущенное. Хотя силенок у меня не много.

Я направился в спальню. Надо было собрать эвакуационный чемоданчик. Каждый оперативник негласно имеет походный набор на случай, если придется делать ноги. Я понимал, что если сейчас рвану на волю, то тем самым поставлю себя вне закона. СББ объявит на меня охоту и, возможно, повесит на меня смерть Веселина, остановив расследование. Хотя тут можно надеяться на порядочность шефа. Но у меня нет другого выхода. Только я могу во всем разобраться.

Эвакуационный чемоданчик – по сути походный рюкзак с заранее подготовленной сменой одежды, медикаментами, сухпайком, холодным и огнестрельным оружием, несколькими запасными обоймами, пятью пачками патронов, парой запасных сотовых и ноутбуком с подключением к мировой паутине. Рюкзак хранился у меня в укромном месте, оперативники СББ при обыске квартиры не смогли его найти, что мне на руку.