Элиты Эдема

– Но у выхода будет стоять служитель Храма, – напоминаю я Перл.

– Точно, но там есть и другие двери.

– Но к ним же…

– Надо идти мимо Звездного зала, через кельи жрецов. Куда, помимо жрецов и жриц, вход строго запрещен кому бы то ни было. Это может крайне плохо кончиться.

Несмотря на смятение, я обнаруживаю, что с нетерпением жду вечера. Это будет увлекательное испытание. Внезапно меня охватывает приступ клаустрофобии, словно «Дубы» сжимаются вокруг меня. Чушь. Кампус огромен. Хотя он и окружен высокой стеной, но нет поводов чувствовать себя здесь пленницей.

Но вслух я произношу:

– Тогда мне лучше надеть кроссовки. Думаю, что шпильки не подходят для такого дела.

В предложении Перл есть доля риска. Меня это тревожит. Но, конечно же, я сделаю это. Еще и с улыбкой.

В этот вечер мы собираемся и одеваемся, как и положено на праздник. Нам нужно показаться на глаза, иначе директор заподозрит неладное. Школа у нас небольшая, и если самые примечательные, известные персоны не придут, это будет заметно, и пойдут разговоры. Так или иначе, суть плана состоит в том, чтобы нас всенепременно заметили.

Я направляюсь к комнате Перл, но, едва берусь за ручку двери, как слышу, что она с кем-то разговаривает. Наверное, это Линкс плетет свои интриги против меня, думаю я, замирая и прислушиваясь. Беседа оживленная, но голоса слишком тихие, чтобы можно было разобрать слова. В одном из них я слышу резкий командный тон и понимаю, что это не Линкс.

Это мама.

Что она делает в кампусе, черт возьми? И почему она с Перл? Я прижимаюсь ухом к двери, но она не заперта, и я нечаянно приоткрываю ее. Голоса внутри резко обрываются. Секунду спустя Перл распахивает дверь.

– Какого чер!.. А, это ты. Рановато.

Я смотрю в глубь комнаты.

– Мама? Что ты здесь делаешь?

Она сидела на кровати Перл, положив ногу на ногу. Увидев меня, она распрямляет ноги и непринужденно поправляет свои светлые волосы.

– Конечно же, я пришла повидаться с тобой, милая, – ласково отвечает она.

– Да, но… почему…

– Впрочем, Перл напомнила мне, что сегодня вечеринка, посвященная Празднику снега, поэтому я приду в другой раз. Она встает, как всегда яркая и независимая.

– Хорошо, – говорю я, обхватив ее руками, когда она подходит, чтобы наскоро обняться; как обычно, мои объятья длятся чуть дольше, чем ее. У меня к ней еще куча вопросов, но она уже в дверях, прощально машет мне рукой. Бедная мамочка. У нее почти нет времени, чтобы встречаться со мной. Уработают они ее до смерти в этом Центре. Она работает не покладая рук. Наверное, ей приходится быть такой. Ее задача – не допускать мятежей и восстаний в Эдеме. Поскольку ни одного пока не случилось, видимо, она успешно справляется с этим.

Но все же мне хотелось бы побольше проводить с ней времени. Видеться чаще чем раз в неделю по пятницам. Для меня в мире нет ничего важнее мамы. Мама единственная, кого я люблю и кому доверяю, она мой кумир.

– Перл, – спрашиваю я, когда мама уходит. – О чем это вы двое болтали?

– Да просто о девичьих пустяках, – сказала она. – У твоей мамы отменный вкус. Я хотела надеть эти босоножки, но она сказала, что в серебряных лодочках мои ноги кажутся длиннее.

Она демонстрирует туфли, вытягивая свои стройные ножки, чтобы я повосхищалась.

– А еще она одолжила мне свои сережки. У тебя офигенная мама.

Я чувствую, как во мне закипает ревность. Я хочу, чтобы мама мне давала советы о том, какие туфли надеть. Я хочу, чтобы она дарила мне такие блестящие подарки, как те зеленые ограненные камни, которые сверкают в ушах Перл подобно маленькой копии Центрального Глаза. Вот что должна делать мама. На самом деле она уделяет мне достаточно внимания, когда мы вместе, спрашивает про мои мечты, моих друзей, чем я занимаюсь. Она старается, чтобы я расслабилась и отвлеклась от школы. Но мне бы так хотелось, чтобы иногда у нас с ней были свои девчоночьи разговоры, чтобы мы вместе ходили в салоны красоты, по магазинам… Но у нас никогда не хватает на это времени.

Может, мама хочет устроить что-нибудь особенное и попросила мою лучшую подругу помочь ей с этим? Может, она придумала что-то на следующие выходные, только для нас двоих? И ей понадобилась помощь Перл, чтобы подготовить сюрприз? Меня начинает разбирать любопытство. Да, наверняка так и есть. Скоро мой день рождения, и мама хочет приготовить что-нибудь особенное. А зачем еще ей понадобилось идти к Перл, вместо того чтобы встретиться со своей дочерью? Пока я помогаю Перл внести последние штрихи в ее прическу, я осознаю, что настроение у меня улучшилось.

Перл заплатила музыкантам, и, когда мы входим, они играют нашу любимую песню. За нами тут же увязалась какая-то фанатка, которая хочет присоединиться к нашему тесному кругу, но зря надеется. Кампус украшен серебристым снегом, сделанным из мерцающих металлических наноботов, парящих на микродвигателях на уровне наших коленей. Они так прекрасны и ослепительны, что настоящий снег показался бы жалким и серым по сравнению с ними.

Перл похожа на ледяную скульптуру в бело-серебряном кружевном платье, которое подчеркивает ее фигуру. Ее блестящие, почти белые волосы уложены в высокую прическу, лишь пара прядей вьется у щек. Все взгляды прикованы к ней, но сама она ни на кого не смотрит, даже с высокомерием. Большую часть времени на ее лице отражается легкое удивление, граничащее со скукой. Я слышу вздохи зависти, несколько негромких едких замечаний.

Я тоже планировала надеть что-нибудь модное, но пришлось поменять мой праздничный наряд на что-то более функциональное. В конце концов, может быть, нам придется бежать, но Перл, похоже, это не заботит. Я ограничилась юбкой свободного покроя серого оттенка и черными сапогами-чулками с едва заметными переливающимся серебряными вставками. Мой наряд сшит из черных искусственных перьев, гладких и блестящих, как крылья ворона. Я гордо иду на полшага позади Перл. В любое другое время я бы купалась в лучах обожания, но сегодня я не могу оторвать взгляд от выхода.

Наша песня закончилась, и внезапно рядом со мной появляется Хоук, прикасается к мягким перьям на моем плече.

– Привет, красотка.

Собственно, все так, как я и предполагала. Он влюблен, а все влюбленные такие предсказуемые. Ими легко управлять.

Все смотрят на Перл, которая схватила своего очередного парня на «неделю» или на «час» и потянула его к столешнице. Она извивается перед ним – жаркая снежная королева, и даже не одобряющие такого поведения братья и сестры не могут отвести взглядов, хотя готовы в любой момент мягко попросить ее прекратить. Но еще не время. Она неотразима, и завистники и обожатели смотрят не отрываясь.

Кроме Хоука. Он даже не заметил ее. Все его внимание отдано мне.

Чудненько.

Я резко, почти неистово притягиваю его к себе, прижимаясь к нему всем телом. В его глазах написано изумление, но секунду спустя он уже целует меня в ответ. Я беру его руку и веду туда, куда мне нужно, и его прикосновения настолько нежны и неприличны, что я почти не притворяюсь, когда отталкиваю его и, перекрикивая музыку, издаю громкий вопль возмущения, смешанный со страхом.

Хоук уставился на меня с недоуменным выражением лица, а я отстранилась, вытянув руки вперед, как будто защищаясь.

– Как ты посмел? – кричу я, оглядываясь в поисках поддержки в эту минуту наигранного ужаса. Перл тут же оказывается рядом.

– Чудовище, – тихо произносит она, так чтобы услышали только те, кто стоит рядом. Отлично, сплетня разлетится со скоростью света. Перл обхватывает меня, словно защищая. – Как ты посмел такое вытворить!

К нам подходит одна из сестер, спрашивая, что случилось, и Перл шепчет что-то ей в ухо, отчего та краснеет, а затем смотрит на Хоука как на преступника. Хоук выглядит крайне озадаченным.

– Но я не… – пытается объяснить он, хотя понятия не имеет, в чем оправдывается.