Страница 9 из 12
«Мировое сообщество» не отличалось принципиальностью: несколько позже оно приняло в качестве главы Польши террориста Пилсудского, приняло бы и Свердлова, почему нет? Главное – договориться по экономическим вопросам, а кандидатура лидера, если он сговорчив, большого значения не имеет.
Тогда понятно, зачем ему на Урале свои люди и кадровый резерв. Летом 1918 года наступление белых армий сломало эти планы – но весной все было еще неочевидно.
Ненавидели ли уральские рабочие царя? Наверное, да. Жизнь у них была очень тяжелая, карательные экспедиции после революции 1905 года прошлись по краю в полной мере. Однако Президиум Уралсовета – сильно не рабочие, это, как уже говорилось, трезвые, опытные и умные политики. Но, допустим, они люто ненавидели бывшего монарха. Что мешало расстрелять Романовых в Тобольске? Хохряков имел и время, и возможности свершить расправу. Кто мог ему помешать? Товарищ был отмороженным на всю голову и не боялся вообще никого и ничего.
Но нет! Романовы нужны были уральцам живыми и лишь в крайнем случае годились мертвыми. Единственное, что не устраивало Уралсовет, – передать их кому-то еще. По-видимому, в планах уральских руководителей они играли какую-то роль. К лету 1918 года, кроме царской семьи, в их руках находились великий князь Михаил Александрович, брат царя (в Перми) и несколько великих князей (в Алапаевске). Но какую роль?
Может быть, уральцы всерьез полагали использовать Романовых как козырь в игре с «мировым сообществом», если падут Москва и Петроград? Но для такой игры нужен живой царь – как тогда быть с попытками убить Николая по пути из Тобольска?
Воспрепятствовать реставрации монархии? Люди, прошедшие эмигрантские большевистские университеты, не могли не понимать, что реставрация зависит только от воли «реставраторов», а наследник – он всегда найдется. Если уж говорить о серьезном противодействии попыткам реставрации, надо было пушинки сдувать с этого, мягко говоря, крайне непопулярного во всех слоях российского общества монарха и предъявлять его как главного претендента на трон. Или оставить его в подарок наступающей белой армии – пусть братья-социалисты помучатся. Впрочем, как мы уже писали, белые не горели желанием принимать такой подарок…
Нет, придержать при себе, если уж имеешь – это можно. Но биться за них, посылать отряды с полномочиями начать войну с центром, вступать в контры с Москвой… Тут мало будет классовой ненависти и прочей романтики. Мотив должен быть ясным, понятным и очень серьезным.
Попробуем разобраться в деле: может быть, там найдется что-то, на этот мотив указывающее?
Что произошло в доме Ипатьева?
…Итак, весной 1918 года царская семья и несколько самых приближенных слуг прибыли в Екатеринбург. Их поселили в реквизированном для этой цели частном доме инженера Ипатьева. О том, насколько серьезно относился Уралсовет к возможности побега Романовых, свидетельствует то, что для дома не нашли даже приличной охраны – приставили отряд местных рабочих во главе с тем самым Авдеевым, который ездил с Яковлевым из Тобольска в Екатеринбург. Ну какие из них охранники – пяток фронтовиков легко всех разгонит. Рабочие вели себя плохо – воровали, пили, хамили заключенным, задирали девушек, пели похабные частушки и пр. Пролетариат – он и есть пролетариат, чего с него взять-то?
Дом Ипатьевых в Екатеринбурге, 1918 г.
А через полмесяца начался мятеж чехословацкого корпуса, который являлся самой крупной и дисциплинированной по тем временам вооруженной силой. Соединенные части чехословаков и Сибирской армии двигались к Екатеринбургу, большевики начали готовить эвакуацию.
Можно ли было эвакуировать царскую семью? Да легко! Железные дороги оставались свободными. Военный комиссар Екатеринбурга Голощёкин в начале июля ездил в Москву на съезд Советов и вернулся обратно. А знаете, чем занимался сразу же после расстрела Романовых чекист Сухоруков, один из участников уничтожения трупов?
«Приехали в Екатеринбург на вторые сутки усталые и злые, ночью этого же дня я выехал старшим конвоя для сопровождения в Пермскую ЧК дочери короля сербского Елены, жены одного из великих князей, с ней сербская миссия, полковник Медичи, его холуй, и человек 20 свердловских буржуев, всю эту честную компанию я доставил благополучно»[9].
Да и белые, как уже говорилось, город не штурмовали, чего-то ожидая. Но эвакуировать Романовых почему-то не стали.
В начале июля рабочих из дома Ипатьева турнули. Новым комендантом был назначен чекист Яков Юровский – не простой чекист, заметьте, а член Президиума Уралсовета, член Коллегии ОблЧК и председатель следственной комиссии ревтрибунала. Кстати, тоже друг Свердлова. Странно, что деятель такого уровня болтается на должности коменданта. Ему что, больше заняться нечем?
Но еще более интересен вопрос – зачем туда вообще пришли чекисты? Считается, что это было проделано в порядке подготовки к расстрелу. Однако – смысл? Расстрелы проводились просто: пришла команда, старший предъявил предписание, забрали заключенных – и дело с концом. Для этого совершенно не требуется особо надежная охрана.
В ночь с 16 на 17 июля, около двух часов ночи, Юровский приказал разбудить арестованных. Под предлогом того, что в комнатах наверху находиться опасно, их привели в подвал и там расстреляли из наганов. Трупы сразу же вывезли в лес, к заброшенной шахте, и попытались уничтожить, предварительно раздев. Впоследствии Юровский утверждал, что два тела сумели уничтожить, а остальные вывезли далеко в лес и там закопали.
Вот такая странная вышла история…
Ну, и что же тут странного?
Кто принимал решение?
В первую очередь не понятно, по чьему приказу действовал Юровский.
Официальная советская версия гласит: решение принял Уральский Совет. Для ее озвучивания предоставим слово Марку Касвинову. Красиво пишет – прямо роман какой-то…
«12 июля 1918 года в здании Волжко-Камского банка заседает Уральский Совет. Председательствует Белобородов. Заседают с раннего утра. Выступления ораторов исполнены страсти. Реплики резки, подчас неистовы: решается участь бывшего царя…
Сколько времени длилось заседание в банковском зале, не мог бы, наверное, сказать никто из его участников. Уже далеко за полночь Белобородов встал и объявил голосование. Исполнительный комитет единогласно выносит решение. Члены президиума – в их числе Белобородов, Голощекин, Дидковский и Толмачёв – скрепляют приговор своими подписями»[10].
Вот ведь как интересно: заседал Уральский Совет, а голосовал исполком (совсем другой орган). Сидели с раннего утра до полуночи, стало быть, ругались отчаянно – а проголосовали единогласно, ни один, даже самый упертый сторонник Москвы, не поднял руку «против». Наконец, главный вопрос, смущающий наивную душу: где протокол заседания, где приговор? Большевики относились к архивам трепетно, советская история сохранила огромное количество самого разнообразного бумажного мусора. Но почему-то протокол этого исторического заседания никем не найден и не предъявлен. Хотя всем участникам казни – большевикам предстоял очень неприятный разговор с Лениным. Колчаковский следователь Соколов раскопал на екатеринбургском почтамте его грозные телеграммы с требованием «взять под охрану царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае собственной жизнью». Нет, конечно, Ильич страшными угрозами бросался, как семечки щелкал, – но чтобы уж совсем не опасаться… И единственная отмазка уральцев-большевиков – этот несчастный протокол: мол, мы бы и хотели следовать вашим указаниям, Владимир Ильич, но решение Совета обязаны были выполнять.
9
Из воспоминаний чекиста Г.И. Сухорукова, одного из участников уничтожения трупов царской семьи // Сборник документов, относящихся к убийству императора Николая II и его семьи. URL: http://russky.com/history/library/docs.htm#16#16.
10
Касвинов М. Двадцать три ступени вниз. М., 1982. С. 491.