Всадник Сломанное Копье

Sic transit gloria mundi. Так проходит мирская слава… Это латинское изречение Василько запомнил накрепко, потому что его сказал сам Никита Хониат, очень уважаемый человек, ученый, логофет секретов при Исааке Ангеле. Это была одна из самых высоких придворных должностей. Он очень неодобрительно относился к излишествам Исаака Ангела, но перечить или противиться ему не смел, дабы не очутиться в чреве бронзового быка на Воловьем Форуме.

Василько познакомился с Никитой Хониатом совершенно случайно, когда логофета секретов направили для переговоров с Иваном I Асенем, царем Болгарии. Варангам-русам, язык которых был похож на болгарский, что посчитали важным обстоятельством для успешных переговоров, было предписано охранять Хониата как зеницу ока. Вот тогда будущий кентарх и сошелся с ним. Это не было дружбой, но логофета сильно заинтересовал грамотный и начитанный рус, что среди варваров было редкостью.

После поездки они встретились еще раз, когда свергли Исаака Ангела. Логофету секретов понадобилась защита от беснующейся толпы, и он обратился к русам Варанги, как наиболее надежным воинам этерии. Однажды, когда они остались наедине, Никита Хониат, который уже знал, что случилось с императором, и сказал со скорбью в голосе: «Sic transit gloria mundi».

Когда при поддержке придворных и войска Алексей был провозглашен императором, Исаак попытался сбежать. Но в Стагире его схватили и выкололи глаза в Варнской обители. После этого его перевезли в темницу близ Диплокиона. Там в течение восьми лет он влачил грубую жизнь бедного поселянина и доживал свои дни как простолюдин, питаясь умеренным количеством хлеба и вина.

Лишь незадолго до смерти судьба еще раз вознесла Исаака на императорский трон. В 1203 году после бегства Алексея III из осажденного крестоносцами Константинополя, народ в своем крайнем стесненном положении вновь обратил взоры на Исаака Ангела, томившегося в заключении. Его провозгласили императором и, взяв за руку, с почестями возвели на трон.

Он немедленно послал вестников к сыну Алексею и уведомление к вождям крестоносцев о бегстве своего брата. После этого Алексей III сел в качестве соправителя на трон вместе с отцом. Но эта идиллия продолжалась всего год…

Василько круто развернулся, намереваясь продолжить свой путь, потому что за стенами, в лагере пилигримов раздались звуки труб, – сигнал побудки, но тут его окликнули. Он обернулся и увидел невзрачного человечка в темной одежде, напоминающей монашескую. Василько узнал его сразу.

Это был личный асикрит[25] Никиты Хониата. Его звали Элпидий. Несмотря на непритязательную внешность, асикрит принадлежал к уважаемому и богатому византийскому роду Атталиатов и отличался пронырливостью хорька и умом совы, которая была священной птицей древнегреческой богини Афины. Мало того, сова символизировала мудрость Христа.

Трудно сказать, зачем Элпидий служил у логофета секретов асикритом. По своему происхождению он мог занимать более высокую должность, Василько подозревал, что здесь не все чисто.

Но он старался держаться подальше от придворных и прочих вышестоящих, которые вели себя как пауки в банке. Василько общался с Элпидием настороженно, постоянно ожидая какого-нибудь подвоха со стороны хитроумного асикрита, хотя тот относился к нему весьма предупредительно и пытался улестить его разными способами – уж неизвестно, по какой причине.

– Приветствую тебя кентарх! – изобразив улыбку (она вышла несколько кисловатой), сказал асикрит.

Василько вежливо ответил на приветствие и вопросительно уставился на тщедушного Элпидия. Он сразу сообразил, что их встреча не случайная. Похоже, у Элпидия были какие-то новости, возможно, не очень приятные, судя по тому, как бледный асикрит с трудом сдерживал нервную дрожь.

В принципе это было понятно – второй день осады не сулил защитникам Константинополя ничего хорошего…

Со стороны они выглядели несколько странно: огромный воин в блестящем панцире с топором на плече и тщедушный монашек (издали Элпидия и впрямь можно было принять за священнослужителя), который едва доставал гвардейцу этерии до груди и глядел на него снизу вверх с елейным подобострастием.

– Тебя зовет мой господин, логофет секретов, – справившись с волнением, молвил Элпидий. – Прямо сейчас.

– Невозможно. Меня ждет мой отряд. Вечером…

– Вечером будет поздно! – с отчаянием повысил голос асикрит. – Ты должен явиться к нему немедленно! О том, что ты задерживаешься, твои воины уже знают. Я послал к ним гонца.

– Меня будут считать трусом! – вспылил Василько.

– Это приказ! – с железными нотками в голосе перебил его Элпидий, который вдруг растерял всю свою угодливость и, казалось, даже стал выше ростом. – Можешь считать, что он исходит от самого патриарха!

Это уже было серьезно. Его Божественное Всесвятейшество Архиепископ Константинополя – Нового Рима – и Вселенский Патриарх Иоанн X Каматир обладал огромной властью. В некоторых вопросах он был выше императора.

Папе Иннокентию III, который настаивал на воссоединении церквей, Иоанн отвечал, что не понимает притязаний римского епископа на первенство, так как все церкви произошли от Иерусалимской. Патриарх был человеком красноречивым, умным и ученым. Он даже против еретиков боролся не своей большой властью и авторитетом, а доводами и доказательствами.

Но в последнее время архиепископ сильно уронил свое патриаршее достоинство. Когда крестоносцы вновь возвели на престол императора Исаака II Ангела, а его сына Алексея III утвердили соправителем, Иоанн Каматир признал верховенство папы, чем внес большую смуту в ряды духовенства.

– Слушаюсь и повинуюсь, – сдержанно ответил Василько.

И пошел вслед асикриту, который со своими быстро семенящими короткими ножками был похож на сильно исхудавшего ежика. Только без иголок.

Никита Хониат находился в императорской библиотеке. Здесь хранились бесценные рукописи древних мыслителей, – Платона, Аристотеля и других – а также богословские манускрипты.

После знакомства с императорским логофетом секретов, пораженный его огромными знаниями, Василько, с детства обученный грамоте, начал посещать библиотеку, правда, тайно, ведь для наемника, да еще варвара, интерес к книгам был непонятным и даже подозрительным.

Поэтому Василько никому не рассказывал о том, что с увлечением читает разные интересные истории, забившись в самый дальний угол библиотеки. Мало того, он приходил туда в обычной одежде (правда, богатой; иначе его просто не пустили бы и на порог), по которой нельзя было определить, что он гвардеец этерии.

Библиотека открывалась после обедни. Книгохранитель ударял в деревянное било, монахи, священники и просто любители чтения брали с полок нужные им книги или манускрипты, и читали до вечера – до второго удара в било. Библиотекарь, он же и осветитель, записывал, кто что взял, а перед закрытием библиотеки книжный пристав проверял, все ли возвратили книги и чтобы они были в надлежащем виде.

Кроме императорской, в Константинополе существовали еще и публичная, а также патриаршая библиотеки. Но Василько не хотелось светиться на людях, и он предпочитал полутемный дворцовый зал, который редко кто посещал – в основном люди ученые и знатные. Он же, как гвардеец Варанги, имел беспрепятственный доступ во дворец.

Первенство по количеству выпускаемых книг и по их высокому качеству занимал Студийский монастырь. Основал его еще в V веке римский патриций Роман Студион. Все рукописи Студийского монастыря были на пергаменте очень высокого качества, который вырабатывался в монастырских мастерских. Библиотека, где монахам надлежало проводить праздничные дни, размещалась рядом с большим скрипторием[26].

В здании Большого Дворца находилась самая богатая библиотека избранных книг. Она была основана сыном Константина Великого – Констанцием Порфирогенетом, и многократно увеличенная при династии Комнинов. Книги находились и в покоях императора, и в дворцовых кладовых, и в храмах.

25

Асикрит – секретарь.

26

Скрипторий (от лат. scriptorium от scriptor – писец, переписчик) – мастерская по переписке рукописей, преимущественно в монастырях.