Блоги

– Помогите, – прошипела я и тоже согнулась в попытке не уронить Риту и при этом уберечь свои кроссовки.

Ритина мама вышла из столбняка и кинулась к нам. Вдвоем мы держали Риту, пока ее не перестало тошнить. Потом отвели ее в ванную, где Рита бормотала что-то бессвязное, а мама молча и отчаянно отмывала ее лицо. После меня отправили на кухню, а Риту потащили в комнату.

Полина Михайловна, Ритина мама, освободилась только через пятнадцать минут. Она устало опустилась на табуретку рядом со мной и сказала:

– Спасибо.

Потом с сомнением уточнила:

– Вы классный руководитель Риты?

Я кивнула. Ее сомнения были понятны. В глазах этой утомленной маленькой женщины я больше походила на Ритину подружку, чем на учителя.

– Я случайно увидела ее на улице. Она... нападала на одного мальчика... Своего одноклассника.

– На Тимофея? – устало спросила Полина Михайловна. – Я так и знала, что этим закончится.

Она всхлипнула и оперлась о руку, закрыв ладонью глаза.

– Рита у меня хорошая девочка раньше была. Послушная, тихая. Уроки всегда делала, я ее и не контролировала. Нигде не шаталась. А потом как с ума сошла... – Она промокнула слезы ладонями и пристально на меня посмотрела. – Хотите взглянуть на ее комнату? Сразу все станет понятно.

Полина Михайловна провела меня к комнате Риты. Она включила свет в коридоре и открыла дверь. Но она могла и не беспокоиться. Рита раскинулась на кровати и спала настолько крепко, что можно было смело включить свет и в комнате.

Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидела, что все стены комнаты оклеены фотографиями. Маленькими и большими, сделанными в помещении и на улице. Везде был один и тот же человек. Белокурый красавец с наглыми глазами. Тимофей Никольский. Сверху черным фломастером было что-то крупно написано. Я подошла ближе и пригляделась. All for Tim, было выведено на каждой фотографии. Рита что-то забормотала во сне, ее мама встрепенулась, и я быстро вышла из комнаты.

– Видели? – всхлипнула Полина Михайловна, закрывая дверь. – Везде только этот мальчик. По-моему, это ненормально даже для первой любви.

Мы вернулись на кухню.

– Он к ним пришел в девятом классе, – рассказывала Полина Михайловна, уже не пряча слез. – Риту как будто подменили. Он сначала не обращал на нее внимания, у него другие девочки были. Он с Алиной начал встречаться, с Ритиной двоюродной сестрой... Как Рита с ней ругалась... Когда она узнала о смерти Алины, первым делом воскликнула: «все, теперь он мой». Это потом она сообразила, плакать начала. Представляете? А так первая мысль о нем...

Я представляла. Любовь может довести человека до чего угодно.

– На похоронах только появилась, даже на поминки не осталась. Мне перед братом так стыдно было. Я соврала, что у нее нервный срыв. Что она по ночам не спит, плачет. Она и правда не спит, все с ноутбуком сидит, со своим Тимом общается. Как к ней ни заглянешь, у нее на коленях ноутбук, на голове наушники. Ничего не слышит и не видит. Я так за нее боюсь... Особенно после того, что случилось с Алиной.

– Но ведь Алину убили, – осторожно напомнила я. В свете обстоятельств это действительно было лучше, чем самоубийство из-за несчастной любви.

– Кто знает, что там было на самом деле, – вздохнула Полина Михайловна. – Зачем-то она полезла на эту крышу... Дарья Дмитриевна, на вас вся надежда. Может, вы поговорите с Ритой? Повлияете на нее?

– Я сделаю все, что смогу, – вздохнула я. – Еще бы знать, что я могу.

– У вас должен быть к ним подход, вы такая молодая...

Я была готова завыть в полный голос. Опять этот подход.

– В крайнем случае придется переводить ее в другую школу, – сказала Полина Михайловна.

Но я сомневалась, что так можно разрешить проблему. Разлука не лучшее лекарство от любви. Между мной и Майком пролегло непреодолимое расстояние, но он мне так же дорог, как и в день нашей встречи и даже больше. Риту можно перевести в другую школу или увезти в другой город, но как разлучить ее с Тимофеем, если он всегда в ее сердце?

Я просидела с Полиной Михайловной почти час и ушла, когда она полностью успокоилась. На улице стемнело, и я вытащила телефон. Нужно было предупредить маму. Наверняка она с ума сходит от беспокойства.

– Дарья Дмитриевна!

Я подпрыгнула на месте. На скамейке у подъезда Риты сидела Мила с ноутбуком на коленях.

– Ты что здесь делаешь? – простонала я.

– Жду вас, – деловито сказала она, не отрывая глаз от монитора.

– Зачем? – вздохнула я, садясь рядом. – Откуда ты знаешь, что я здесь?

– Я следила...

– За мной? – возмутилась я.

– Нет, – хмыкнула Мила. – За Тимом. Это я уже потом за вами поехала.

До меня кое-что начало доходить.

– Ты видела, как Рита приставала к Тиму и Кире у супермаркета?

– Ага, – кивнула Мила. – Это была ваша мама?

– Да. Могла бы и помочь мне, между прочим.

– Настоящий шпион никогда не выдает себя.

Мила была абсолютно серьезна. Я не выдержала и рассмеялась.

– Смейтесь, смейтесь, – обиделась она. – А я раздобыла новые доказательства. Вот послушайте.

Мила плюхнула ноутбук мне на колени и сунула в руки наушники.

– Я это сегодня записала. Звук не очень, но все слышно.

Я послушно нацепила наушники. Мила включила запись. Сначала ничего толком не было слышно, только обычный уличный шум – гул машин, разговоры прохожих. Кто-то активно и ритмично сопел. Должно быть, Мила. Но потом я услышала голос Киры Дымовой.