Корпорация "Третий Глаз"

Его карьера журналиста, равно как и холостая жизнь, закончилась в девяносто седьмом. Родион, не сойдясь во мнениях с главным редактором, так сильно хлопнул дверью его кабинета, что герб Горечанска, висевший над ней снаружи, свалился с крючка и стукнул беднягу по темечку. Герб подарили главному редактору на пятидесятилетие, был он невелик, но увесист, из твердого бука в позолоченной окантовке. Родион потерял сознание и очнулся на руках у медсестры Катеньки, которая сообщила ему, что он в рубашке родился. Отделался одним сотрясением мозга, а ведь мог бы и... Нет, о таком и говорить не стоит.

Новость о том, что его уволили, настигла Родиона в больнице. Как оказалось, дорогой подарок треснул от соприкосновения с кошмариковским черепом, и главред приказал рассчитать твердолобого сотрудника.

Как ни странно, Родион не огорчился. Серые глаза медсестры Катеньки ударили ему в голову почище герба, и, выписываясь из больницы две недели спустя, он сделал ей официальное предложение руки и сердца. Друзья и родные советовали Катеньке отказаться от незадачливого ухажера, но она поссорилась со всеми и сказала «да».

В день свадьбы с Родионом случился небольшой конфуз. Взволнованный жених перепутал похожие по названию улицы и вместо Калашниковой улицы, где жила Катенька с родителями, назвал водителю Калачевскую, что находилась на другом конце города. Бедняжка невеста уже два часа лила слезы из-за отсутствующего жениха, когда Родион наконец осознал свою ошибку. Было много криков и обвинений, клятв в вечной любви и поцелуев примирения. К ЗАГСу будущие Кошмариковы подъехали почти на четыре часа позднее назначенного срока и едва упросили служащую расписать их.

После свадьбы Родион с удвоенным рвением взялся за строительство карьеры. Он устроился на радиостанцию помощником выпускающего редактора, а через год стал ведущим передачи «Насущные проблемы». Фамилия Родиона, и без того яркая и запоминающаяся, стала известной в горечанских масштабах. Простые люди писали ему письма, обращались за помощью, и само собой вышло, что Родион превратился в рупор всех обиженных и угнетенных Горечанска. У него появилось много новых знакомых, и по странному совпадению сторонников горечанского мэра среди них практически не было.

Владимир Добрышевский тем временем успешно переизбрался на второй срок и первым же делом распорядился о закрытии детского садика на Гончарной улице. Наивные граждане получили очередную дозу дезинформации о том, что, дескать, нужно модернизировать корпуса и пристраивать новые, и лучше всего это сделать в более удобном месте, а землю садика пустить под гаражный комплекс.

Насчет комплекса Добрышевский не обманул, гаражи росли на глазах. А обещание построить новый детский сад осталось в памяти лишь тех родителей, которым пришлось срочно распихивать детей по другим учреждениям.

Люди, привыкшие и умеющие смотреть в суть вещей, поняли, что методы и цели горечанского властителя ничуть не изменились. Огромные запросы и отсутствие совести обещало горечанцам немало интересного в будущем.

Родион, пылая благородной яростью, вздумал пустить в эфир цикл передач о злоупотреблениях в Белом доме. С руководством он замыслом не поделился, а намекнул только, что готовит сенсационный материал, который переплюнет по рейтингу любую мыльную оперу. Однако и здесь Родиона ждала досадная неудача. Возвращаясь как-то с работы домой, он забыл на остановке пакет, в котором помимо зонтика и свежего номера «Комсомольской правды» лежали документы для будущих передач с пометкой «Горечанская радиостанция «Насущные проблемы».

Родион был простужен, его лихорадило, а проливной дождь и каша из грязи и снега под ногами не способствовали прояснению рассудка. Он на несколько секунд присел на скамейку, прислонился к холодной стене и провалился в горячечную дремоту. Разбудили его пассажиры, бегущие на штурм автобуса. Из последних сил Родион помчался вместе со всеми, а пакет остался сиротливо лежать на скамейке.

Родион вспомнил о нем после ужина и вознамерился тут же бежать на остановку или, при необходимости, в бюро находок. Но Катенька железной рукой захлопнула дверь перед носом мужа и уложила его в постель. Родион проболел три дня, а когда выздоровел, то узнал, что потерянный пакет был передан в радиостанцию и попал прямиком в руки начальства, которое неустанно твердило о своей преданности господину Добрышевскому. Им не составило труда вычислить, кому принадлежат злополучные документы, и принять соответствующие меры. Родион в два счета остался без работы.

Увольнение подтолкнуло его к решительным действиям. Родион понял, что хватит сражаться с прислужниками Добрышевского. Пришло время в открытую бросить ему вызов.

Среди его новых знакомых был некто Сергей Головин, один из немногих горечанских бизнесменов, не входивших в клику Добрышевского. Однажды ему пришлось испытать на себе «справедливость» горечанского мэра и потерять при этом солидную сумму. Головин предложил Родиону выдвинуть свою кандидатуру на следующих выборах и согласился финансировать его избирательную кампанию. Даже если у них ничего не выйдет, они попытаются открыть людям глаза на волка в овечьей шкуре, что заседает в Белом доме.

Родион согласился, и закипела работа. Им предстояло горы свернуть, чтобы за три с половиной года превратить бывшего журналиста и ведущего радиопередачи в весомую политическую фигуру, способную побороться с Добрышевским за должность мэра.

Трудно судить, что у них получилось. Родиону удалось приобрести некоторую известность. Кто-то припомнил «Насущные проблемы», кто-то регулярно читал оппозиционную газету «Горечанск сегодня», в которой Кошмарикову предложили кресло главного редактора. Кто-то обращался к Родиону за помощью и получил ее, а кто-то подхихикивал, завидев на плакате его фамилию. Большинство жителей было политически аморфно и не имело о Родионе ни малейшего представления.

Изменить ситуацию в корне могла бы сенсация, разоблачение грязных делишек Добрышевского. Но для эффектного разоблачения нужны доказательства, а мэр, несмотря на феноменальную алчность, отличался осмотрительностью и следов не оставлял. Кому хочется сидеть в тюрьме? Деньги, связи и обаяние помогали Добрышевскому всегда выходить сухим из воды. Родион окрестил его про себя шоуменом, который с точностью до секунды знает, когда улыбнуться, а когда пустить слезу, чтобы угодить публике.

Но время шло, и день выборов уже замаячил на горизонте. По городу были развешаны плакаты с фотографиями Кошмарикова и слоганом «Смотри не на имя, а на дело», граждане ежедневно вынимали из почтовых ящиков агитационные листовки, на первом этаже гостиницы «Озерная» был устроен избирательный штаб.

И Оля Коврижко, недавно ставшая помощницей Кошмарикова, решила по мере сил поспособствовать его победе.

- Итак, друзья мои, герой наш не особенно удачлив, но чист душой. Что скажете? - Этими словами Антонио закончил свое повествование. - Поможем?

- Можно попробовать, - сказала Галина.

Вера Оли в ее могущество вдохновило госпожу Кристиану на подвиги.

- И как ты собираешься искать компромат на Добрышевского? - ядовито спросил Денис. - Да еще ради неудачника?

Рвение жены вызвало у него вполне понятную ревность и отбило желание помогать Кошмарикову.

- Придумаем что-нибудь, - упорствовала Галя. - Это будет очень интересно.

- Хочешь поиграть в шпионов?

- Почему бы и нет?

- А вы что скажете? - Денис повернулся к Маринке и Антонио.

Антонио был как всегда согласен с Галиной.

- Я тоже за, - сказала Маринка. - В конце концов, если Добрышевский действительно так ужасен, как говорит Оля, то разоблачить его - в некотором роде наш гражданский долг.

- Точно, - расхохотался Антонио. - Прислушайтесь к истине в устах младенца. Устроим Добрышевскому «Уотергейт» по-горечански.

- И как ты собираешься его устраивать? - надул губы Денис.

- Есть у меня пара идеек, но нужно все как следует обдумать. - Глаза Антонио лукаво блеснули. - Слушайте...