Страница 4 из 5
Затем обернулся к Юраю и потерял к нам обеим интерес.
Колдунья все равно кивнула. А потом, видя, что я готова, велела следовать за ней. Воздействия, паразитка, не сняла. Побоялась, видимо, получить по голове чем-нибудь тяжелым. Ну, ничего, кара ее все равно рано или поздно настигнет. И уж я постараюсь, чтобы это произошло как можно быстрее.
Старуха шла быстро, спину держала прямо. Даже не подумаешь, что прогибалась перед свином. Выйдя из кабинета, она как-то враз увеличилась в росте и помолодела. Или это при свете факелов у меня разыгралось воображение.
На что было похоже помещение, по которому я шла, затрудняюсь сказать точно. Какая-то дикая смесь из строений форта позапрошлого столетия и заброшенных станций подземки. Особо осматриваться, увы, не получалось, вертеть головой не позволяла магия, или чем там владела старуха.
Наконец, мы куда-то пришли. Как оказалось, в «приемный пункт», куда сводили весь привезенный товар. Товара было не то чтобы много, девочек двадцать, но, как говорится, на любой вкус и кошелек. Объединяло их одно: затравленный вид и тоска во взглядах. Ах да, у представительниц женского рода отсутствовали крылья. И еще, не все были чернокожими. У двух цвет кожи имел сероватый оттенок, у одной отдавал желтизной.
В тот момент, когда за моей спиной захлопнулась дверь, девушки, все как одна, вскочили с лавок и уставились на старуху. Та обвела их высокомерным взглядом и заявила:
– Раздеваетесь, скидываете тряпки у двери и идете мыться.
Видя, что девицы никак не реагируют, она добавила:
– Живо!
Те встрепенулись и начали раздеваться. Все кроме одной. Среднего роста, типичная афроамериканка, какими их показывали по телевизору: кудрявые, черные как смоль волосы, широкий нос, пухлые губы, выдающаяся попа. Девица гордо подняла подбородок и выплюнула едкое:
– Я не подчиняюсь клеховой дочери! Выпусти меня и побыстрее.
В комнатенке воцарилась тишина.
– Повтори, – сладко улыбнувшись, приказала старуха.
– Выпусти меня, – несколько более неуверенно сказала девушка. – Я попала сюда по ошибке. Мое место в жемчужинах.
Старуха, не спеша, подошла ближе. Внимательно оглядела ее лицо, а потом впилась ногтями в подбородок девчонки и прошипела:
– А если не выпущу? Что сделаешь?
Кудряшка опешила.
– Вот и рта не открывай, раз не уверена. И, вообще, я не люблю, когда меня оскорбляют.
Она хлопнула в ладоши и, откуда ни возьмись, в комнатенке появились трое громил привычного уже брутального вида.
– Предупреждаю всех в первый и последний раз, – обратилась она к замершим девчонкам. – Будете сопротивляться – накажу. Как? Сейчас узнаете.
Глава третья
Девчонка явственно побледнела, старуха же победно улыбнулась.
– Она в вашем распоряжении. Возьмите ее прямо здесь и делайте все, что пожелаете.
Вашу ж, крылатую, и так и эдак!
Я чудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, не привлечь внимание чокнутой тетки.
Нифига себе наказание!
– Я не хочу! – попятилась кудряшка. – Я против!
– Согласна и хочешь, – отрезала ненормальная. – Ты хочешь отдаться любому, кто попросит.
В голосе старухи зазвенела сила. Даже меня проняло, возбуждение горячей волной прокатилось по телу, заставив на миг безумно захотеть секса. Девчонку же скрутило по полной программе. Она согнулась и застонала.
Чернокожим демонам повторять дважды было не нужно. Один из них, высоченный, с золотой тесьмой в волосах, бесцеремонно схватил кудряшку и дернул на себя. Та уже не сопротивлялась, затуманенными похотью глазами глядя на него.
Поцелуй больше походил на наказание. Губы крылатого безжалостно впивались в рот девчонки, язык насиловал, тираня, мучая, терзая. Жадные руки бесстыдно шарили по телу, мяли ягодицы, лезли под тунику. Тесьма порыкивал, прикусывал ей шею, оставляя на коже следы от зубов. Девчонка лишь сладострастно стонала, терлась об него своим шикарным телом, извивалась, точно змея.
Подоспел и второй: лысый широкоплечий, с серьгой в ухе. Он и не думал церемониться. Мало что скрывающая юбка кудряшки была задрана до самой талии. Трусики и вовсе не смогли помешать задуманному. Серьга приспустил шаровары, вынимая член. Настоящий черный гигант: длинный, толстый, увитый венами. Я глядела на него и невольно задавалась вопросом, а войдет ли?
Серьга отогнул краешек трусиков, потерся головкой о припухшие от желания губки девчонки. Та подалась попкой назад, сама буквально насаживаясь на член. Захлебнулась криком, когда он вошел почти до основания. И тут же замолкла, получив в рот еще один не менее выдающийся, чем первый.
Я смотрела на распятую между двумя членами девчонку и почему-то начала возбуждаться. Даже зная, что это наказание, захотелось вдруг оказаться на ее месте. Почувствовать вкус этих черных бархатных красавцев, ощутить их в себе, захлебнуться наслаждением, бьющим через край.
Тем временем третий здоровяк с шикарной цветной татуировкой на спине подошел ближе к троице. Вынул кривой нож и бесцеремонно разрезал тунику от верха до низа, точно так же поступил с короткой маечкой, заменявшей кудряшке бюстгальтер. Трусики и вовсе разорвал. Затем он протянул руку, находя груди. Сжал темную горошину соска, перекатывая ее в пальцах. Второй залез себе в шаровары и бесстыдно принялся мастурбировать.
– Ты не должна кончать, – вклинился в стоны голос старухи.
И только тогда я поняла, в чем заключалось наказание.
Любовники поменяли позу. Тату улегся на пол, девчонка запрыгнула сверху и принялась яростно скакать. Руками она гладила члены Тесьмы и Серьги, периодически беря их в рот. По ее лицу тек пот, волосы прилипли, тело блестело от влаги, но запрет старухи не давал ей добраться до желанного финала. Она иступлено выла, плакала, все быстрее скакала, не жалея ни себя, ни партнеров.
Я же едва не стонала в голос, ощущая, как жарко стало в трусиках. Рука сама собой тянулась туда, но я остатками воли приказала себе остановиться.
– Это все магия. Магия. Магия, – твердила мысленно, словно мантру. – Только магия.
Вот только вид члена выныривающего из кудряшки сводил на нет все мои старания.
Впрочем, не я одна завелась, другие рабыни тоже не сводили взглядов с совокупляющейся четверки. Приоткрытые рты, лица, на которых кроме похоти, ничего не было, торчащие соски, сжатые колени – все это говорило, что девицы как никогда раньше близки к безумной оргии. Даже старуха и та не осталась равнодушна к собственной выходке, пожирая глазами мужчин. Вспомнила гадина то чего давно лишилась и захотела украсть у кудряшки.
Та же бесновалась. Балансируя на грани, никак не могла ее преодолеть. Позы менялись, но ни одна не приносила ей желаемого. Крылатые кончали друг за другом: вначале Тату, потом Тесьма, за ним и Серьга. Она же осталась на полу распластанная, разбитая, плача от возбуждения, не в силах даже самостоятельно удовлетворить себя.
– Довольно. Успокойся.
Голос старухи прозвучал набатом. Однако после приказа враз стало легче. Возбуждение схлынуло, как не бывало. Холодная волна освежила голову, заставив ощутить стыд.
Старуха подошла к кудряшке, ткнула носком туфли ее в бок и сказала:
– Во второй раз лишу способности испытывать наслаждение на месяц. В третий – навсегда. Ты поняла?
– Да, – прошелестела девчонка.
– Все поняли?
– Да, да, да, – загомонили рабыни.
И в этом хоре я неожиданно услышала свой голос.
Оглядев нас еще раз рентгеновским взглядом, старуха вышла. Оставила гадина наедине с собственными страхами. Я против воли поежилась, ощущая, как по коже бегут мурашки. Посмотрела на сестер по несчастью: испуганных, сгорбленных, несчастных. А потом решительно подошла к плачущей девчонке.
– Давай руку, помогу встать.
Она даже плакать перестала, уставившись на протянутую ладонь, будто на ядовитую змею.
– Не стесняйся, хватайся, – выдавила я улыбку. – Нужно поторопиться, пока эта грымза не вернулась.