Феникс обретает крылья

Улица встретила Тэдэра ярким солнцем, наглым рыжим котом, сидевшим чуть ли не на пороге и не боящимся, что на него наступят, и подозрительно задумчивым переговорщиком, подпиравшим спиной дерево, которого какие-то черти именно сегодня привели именно сюда. Не дерево, Даниила принесли, дерево тут росло всегда. Хотя какая разница? Наверняка блондин с бывшей десантницей не разминулся и теперь грустит о своей загубленной почти спокойной жизни. С другой стороны — ему же вроде скучно было.

— Я тебя жду, — не выходя из образа сообщил Лис. — Пошли.

— Куда? — подозрительно спросил Тэдэр. — Мне к Яцуоми надо, он…

— Не надо. К нему невеста побежала.

Даниил улыбнулся, мечтательно так, словно представлял, как Таран Яцуоми в бараний рог скручивает. Или он ее? А вообще переговорщик знает как выглядит этот счастливый жених и кто он такой?

— А ты Яцуоми знаешь? — спросил Тэдэр.

Идти куда-то с переговорщиком почему-то очень не хотелось. То ли паранойя проснулась, то ли интуиция, то ли у дара видящего новая грань проявилась. Разобраться бы для начала.

— Одного знаю, — сказал блондин. — Такая мелкая желтоглазая сволочь азатской наружности. У него еще проблемы с девушками были, точнее с одной. С другими Яцуоми меня знакомиться теперь не тянет.

— Хм, — высказался Тэдэр. — Знаешь, мелкий, желтоглазый и азат подходящие слова для описания моего учителя.

— Правда? — оживился Даниил, даже от дерева отклеился и стал поразительно походить на охотничьего пса взявшего след. Видел Тэдэр когда-то таких — низенькие, длинные и уши четь ли не по земле волочатся. А еще морда худая и остроносая. Нахальная. Точно как у Даниила Лиса. — А ну идем, быстро, пока они не уехали.

И рысью помчался по улице, игнорируя взгляды местных жителей провожавших его неодобрительными взглядами. Не принято тут взрослым людям носиться сломя голову. Они тут должны ходить чинно и неторопливо, чтобы не позорить семью и не бросать тень на свой статус.

Но с другой стороны…

Тэдэр улыбнулся и помчался следом, решив не выяснять куда переговорщик так торопится и надеясь, что о забеге добрые соседи и знакомые расскажут Сато, и притворяющейся доброй и понимающей бабушке. Интересно, как они отреагируют? Посмеют требовать вести себя прилично или промолчат, решив, что бывают недостатки и похуже? Да один только шрам на щеке тот еще недостаток в глазах людей живущих на этой планете.

— Он, — выдохнул переговорщик, затормозив у угла стены.

— Кто? — зачем-то спросил Тэдэр, едва успев вовремя остановиться.

— Чокнутый азат. Ромео новейших времен, чтоб его. Знаешь, в старые времена всякие недобитые Ромео травились, на дуэли соперников вызывали и занимались прочей ерундой. А в новейшие времена они стали оригинальнее. Станции обслуживания обстреливают. Пересадочные платформы обещают протаранить, если объект страсти немедленно не вернется…

— Что? — ошарашено спросил Тэдэр. — Какие еще платформы?

— Обыкновенные. В общем, дело было так. Сидел я на одном астероиде, перевоспитывался, никому особо не мешал.

— Каком еще астероиде?

— Тюремном, но дело не в этом. У меня там комната была. И я там думал о том, какой я идиот. Меня не трогали. Главное, чтобы вовремя приходил поесть и правильно сортировал кристаллы.

— Ага, кристаллы, — вспомнил Тэдэр центр Нила Шаи. Наверное у ангелов принято подыскивать для своих тюрем места, где есть какие-то кристаллы. Традиции у них сильны и непреодолимы никакими доводами разума.

— Ну да, кристаллы. Не помню как они называются. Их в центральные миры продают. На украшения. Больше они ни на что не годятся. Пустышки, хотя красивые, особенно рыжие.

— Да понял я про кристаллы. Яцуоми тут причем? Или ты мне про что-то другое рассказываешь?

Даниил посмотрел, как на умственно отсталого. Тяжко вздохнул. Осторожно выглянул за угол и широко улыбнулся.

— О нем. Это ведь твой учитель? — спросил, указав на что-то, Тэдэру невидимое.

Пришлось подойти поближе, выглянуть и полюбоваться на то, как грозный азат таскает какие-то мешки, наваленные перед воротами симпатичного домика. Во двор таскает. А Таран стоит рядом с кучей этих мешков и нетерпеливо притопывает ногой.

— Мой, — сознался Тэдэр, решив, что не будет думать над открывшейся картиной. У влюбленных свои причуды. Может они там себе гнездышко решили свить и в мешках пряжа.

— Вот! — поднял палец вверх Лис. — Однажды вот этот боец за справедливость прибыл на мой астероид и его поселили в мою комнату. И я понял, что не такой я идиот, как казалось. Бывают похуже. Мне бы точно не пришло в голову орать на всю планету о своей любви и обещать протаранить платформу, если бросившая девушка немедленно не вернется. А он ничего. И орал, и угрожал и баржу угнал, а потом еще при аресте сопротивлялся, пока его не вырубили…

— Дела… — протянул Тэдэр.

Он не мог представить Яцуоми в роли этого несчастного влюбленного. Яцуоми же вроде рассудительный, умный, сдержанный. Это кто ж его так перевоспитал?

Видящие эмоциональны, делают всякую ерунду, о которой потом жалеют, порывисты и вообще похожи на лозинку у дороги, которую мотыляет туда-сюда ветер. Так кажется? Точнее необученные видящие. Потому что тот же Яцуоми на данный момент нечто совершенно иное. И если обучиться, дойти до самого конца, то тогда… Интересно, что в конце этого обучения получится из Тэдэра Бранко?

Лишь бы что-то хорошее и способное о себе позаботиться. Способное понять что и для чего делает. Потому что обнаруживать себя в неожиданных местах и при неожиданных обстоятельствах, когда мировоззрение в очередной раз взяло и изменилось, откровенно говоря надоело.

— Ладно, черт с ним, — сказал Лис. — Идем.

— Куда?!

Орать конечно не стоило, Яцуоми был недалеко и мог голос ученика узнать, но перепады настроения переговорщика и его неожиданные идеи настораживали. Какой-то он неуравновешенный, совсем. И видимо, считает, что окружающие умеют читать его мысли.

— Тебе нужно с одним человеком поговорить. Чем раньше, тем лучше. Чтобы понять, куда двигаться дальше и стоит ли менять планы.

— Нет у меня никаких планов, — мотнул головой Тэдэр.

Может Даниил издевается? Скучно ему. Местные жители разбегаются, стоит появиться на улице. Вот он и придумал себе развлечение — решил свести с ума и без того не очень нормального парня.

— Если их нет у тебя, это вовсе не значит, что ни у кого нет планов на тебя, — философски сказал переговорщик. — Идем, никто тебя убивать не собирается. Просто к тебе в гости прийти не могут. Мало ли кто увидит. А ты на вызовы ходить обязан, почти ко всем, и вряд ли кто-то догадается, кто тебя там позвал на самом деле.

— И поэтому прислали тебя? Не могли воспользоваться каким-нибудь переговорным устройством? Их на этой планете только стационарных шесть разновидностей…

— Мне нужно было посмотреть на твое настроение, — сказал блондин. — Идем, мы и так много времени потеряли. А этот тип и без того никогда не бывает доволен.

И Тэдэр послушно пошел. Выбора особого у него не было. На данный момент он несвободен. А потом опять будет несвободен, только иначе. Интересно, почему это совершенно не пугает, даже возмущения не вызывает? Смирился со своей участью, принял ее? Или незаметно для себя нашел в ней что-то стоящее?

Народ носящий на лице черную полосу больше всего ценит свободу. Свободу от всего, в первую очередь от планеты. А Тэдэру сейчас свободы не хотелось. Ему хотелось быть нужным и полезным. Чтобы кто-то ждал. Верил просто потому, что он Тэдэр Бранко, а не из-за того, что когда-то давно в родословной был общий предок. И, наверное, хотелось чтобы на него надеялись. Когда надеются — это правильно. Это не дает расслабиться, забыть, увлечься чем-то другим и в очередной раз потерять самого себя.

Может, видящим нужны якоря? Чтобы уцепиться за что-то и остановиться. Чтобы течение больше не увлекало куда-то вдаль, не спрашивая, хочется ли туда человеку. Да, якорь это хорошо. И надежная пристань — тоже.