Связаны одной болью

– Именно об этом я тебе и говорю. Знаешь, Элеонора Рузвельт как-то сказала: «…никто не может обидеть Вас без Вашего согласия». Нас беспокоит не столько происходящее с нами, сколько наше добровольное согласие на то, чтобы это происходило. Я понимаю, Лорена, что, конечно же, эмоционально это очень трудно принять, особенно если ты очень долго объясняла свои несчастья в семье поведением мужа. Но пока человек не сможет честно и откровенно сказать себе: «То, кем я являюсь сегодня, является результатом моего вчерашнего выбора», он не сможет сказать: «Я выбираю другое».

Тут Лорена расплакалась и сквозь слезы спросила:

– Так это я во всем виновата? Ты хочешь сказать, что я позволила так со мной обращаться?

– Нет, Лора, я не хочу сказать, что ты во всем виновата. Я хочу сказать, что, если у тебя кто-то на шее и ноги свесил, значит – это уже твоя проблема, шея-то твоя, и груз на тебе – тоже твой.

Мышление «жертвы» – это отказ от личной ответственности за свою жизнь. Тебя предали, тебя обманули, над тобой совершают насилие. Таким образом, ты стала похожа на пассивного участника своей жизни.

От тебя ничего не зависит, а, следовательно, ты не можешь ничего изменить. Такое мышление является тупиковым.

Ты жалеешь себя за ту судьбу, которую имеешь. Тебе жалко своей молодости, которую, как тебе кажется, украли, как будто все выбрали без тебя и вместо тебя.

Ты хочешь, чтобы тебя пожалели, и, когда ты рассказываешь кому-то о своей жизни, тебе нужно, чтобы люди вздыхали, охали и ахали: «Бедняжка, как же тебе тяжело, какой у тебя муж тиран» и подобное. Ты питаешься жалостью других людей. Но если только кто-то говорит: «Выше нос, не расстраивайся, у тебя все впереди», если только кто-то тебе рассказывает, как можно выйти из проблемы – такой человек становится твоим врагом, потому что он не дает то, что тебе нужно, – жалость.

Ты пытаешься доказать, что тебя нужно пожалеть: «Ты не понимаешь меня. У меня все намного хуже, чем кажется, у меня вообще все безнадежно».

Понимаешь, Лорена, ты просто не хочешь ничего решать и менять. В крайнем случае, ты готова отправить мужа куда-то на лечение. Будет еще лучше, если кто-то будет им заниматься. Ты хочешь, чтобы тебе не мешали и не трогали тебя. Тебе просто удобно быть жертвой. Ты просто наслаждаешься тем, что жалеешь себя. А если тебя еще кто-то жалеет, тогда вообще кайф.

– Но как можно наслаждаться саможалостью?

– Вот так: ты себя жалеешь, люди тебя жалеют, и ты думаешь: «Вот я молодец – при всем этом как-то еще и живу». Это поднимает твою самооценку, и ты в своих глазах – ну просто герой. Саможалость – подлый «друг». Она будет тебя засасывать глубже и глубже, пока совсем не поглотит, пока не сделает тебя неспособной трезво смотреть на вещи, пока полностью не отберет контроль над твоей жизнью.

– Скажу честно, Рита, я не такого совета ожидала и не такого ответа. Но впервые мне говорят такие жесткие вещи. Разводиться советовали, говорили, что дура, раз терплю. Что-то есть в твоих словах. Ты со всеми так жестко?

– Нет, не со всеми, а только с теми, кто задает такие вопросы и способен, на мой взгляд, выдержать такой ответ. Тем более, что я без осуждения это говорю, ведь сама такая была и это проходила. Можем продолжить? – улыбнувшись, смягчила Рита разговор.

– Да, конечно.

– Представь себе, что тебе сейчас на руку сел комар, засунул в твою кожу свой носик и начинает пить кровь. Ты видишь это, смотришь, как твоя кровь делает его тучным, и говоришь: «У этого комара есть проблема: он ведет себя бесчинно, он не имеет права пить мою кровь! Почему он со мной так поступает? Вылечите его, заберите его в реабилитационный центр! Пусть ему вправят мозги и научат, что это неправильно – пить мою кровь». Правда, странно и смешно выглядело бы такое поведение? К тому же, если этого комара забрать в реабцентр, найдется еще сотня других.

– Мой муж – комар! А я-то думаю, чего мне его прихлопнуть хотелось, – засмеялась Лорена.

– Нет, твой муж – не комар,– улыбнулась в ответ Рита, – просто не могу другой пример подобрать… Комар – это проблемы, которые тебя атакуют, например, депрессия, угнетение, разочарование, зависимость от зависимости мужа. Эти «комары» пьют твою кровь, потому разобраться нужно сначала с собой.

– А это мысль! Я не буду больше смотреть, как они садятся и пьют мою кровь, буду их убивать и отгонять.

– Молодец, только устанешь руками махать, – сказала Рита.

– А что делать?

– Например, если ты воспользуешься средством от комаров, они даже садиться на тебя не станут, тогда не нужно будет с каждым разбираться.

– Да, как я до этого не додумалась, – уже совершенно в ином настроении сказала Лорена, улыбаясь, – Это же очень простой ответ.

– В том-то и дело, что все очень просто. В Библии написано, что мы во Христе сокрыты в Боге. Мы в Нем имеем защиту от всего. Понимаешь?

– Получается, если я в Нем, ко мне не доберутся комары? Я буду их видеть, но они не будут меня кусать, так?

– Да, так.

– Ты знаешь, я начинаю кое-что понимать. Я поняла, что, раз я страдаю, значит, у меня есть проблема. Я раньше об этом не задумывалась, мне казалось, что моя проблема – мой муж. Он изменится, и проблемы не станет. Он может измениться и освободить мою шею от груза, но найдется кто-то, кто туда заберется, если я не изменюсь. Такое впечатление, что я специально шею подставляю, чтобы кто-то туда залез, а потом жалею себя, как же тяжело это носить, – сделала вывод вслух Лорена и тут же продолжила: – У меня, получается, или жалость к себе (за что мне это), или сделайте с ним что-нибудь. Хорошо, я буду меняться, но расскажи мне, как? И как понять, за что я отвечаю, а за что – он? Что делать мне? Перестать готовить, убирать, работать? Еще громче, чем раньше, орать в ответ на его оскорбления, выгнать его из дома? Скажи, что делать.

– А что ты уже делала? – спросила Рита.

– Я ругалась, плакала, кричала, била посуду, умоляла, просила, была ласковой, доброй и понимающей, помогала, приводила примеры, потом пугала, собирала вещи, чтобы уйти, говорила, что разведусь, и снова плакала.... Я уже все перепробовала, меняла тактики и поведения, советовалась с психологами и с друзьями, подключала его родителей и детей. Я уже делала все. Что еще?

– Лорена, все, что ты говоришь, это методики и действия; это внешняя оболочка, своего рода игра. Я же говорю тебе не просто об изменении поведения схем и методик, я говорю об изменениях сердца, мыслей, внутренности. Ты ждешь от людей «золотой рецепт», надеешься, что тебе скажут, как поступить, что сказать, и все изменится; или дадут таблетку, и он вылечится, но все не так. Господь меняет человека изнутри. Все внешнее преображается как следствие внутренних изменений. Ты понимаешь меня?

– Да, понимаю или думаю, что понимаю.

– Тебе нужно идти за Христом. Ты находишься во Христе, потому Он – твоя защита. Тебе нужно понимать, что есть для тебя в Нем и как в этом жить. Нужно начать изучать Слово Божье. Ты сама себя поменять не сможешь, а Бог, если ты Ему позволишь, – может, и Он с удовольствием это сделает.

– Хорошо, я согласна.

Как только они закончили разговаривать, начали приходить девчонки.

Вера пришла на группу с новой девчонкой.

– Знакомьтесь, это Алена, моя одноклассница. Мы случайно с ней встретились, и я пригласила ее к нам.

– Отлично, Алена, рады знакомству.

Девчонки тоже представились и, конечно же, попытались выяснить, что же привело Алену на группу.

– Если честно, я сама не знаю, почему решила приехать к вам. Меня Вера пригласила. Не думаю, что у меня есть какая-то проблема. Что такое наркотики, не знаю. Алкоголь… – она на несколько секунд замолчала, – ну, алкоголь – это же нормально, во всех семьях он есть. Как говорится, культурно выпиваем, ну, по праздникам. А как без этого?

– А ты замужем? – спросил кто-то из девчонок, перебив Алену.

– Да, замужем. Мой муж, конечно, выпивает, но я не думаю, что он алкоголик. Он нигде не валяется, на работу ходит, зарабатывает. Конечно, бывает разное. Он меру не знает, может на праздниках напиться. Но как понять, где граница? Нормально это или нет? Все пьют. И он пьет, он же на работе устает. Мне кажется, что я к нему придираюсь. Я переживаю, когда он пьет. А он говорит, что имеет право расслабиться.