Страница 3 из 16
Звон стекла. Арматура летит к небу в ярких брызгах дождика осколков. И печальный Победитель Автобуса смотрит вверх. Он чувствует начало этой игры. Он улыбается и плачет одновременно. Слишком сложно сориентироваться в чувствах. Уж слишком они просты и противоположны. Загадка.
Во дворе стоит мать и кричит что-то. Пытается докричаться. Сквозь звуки оркестра. Сквозь медь предчувствий, сквозь неизбежность случившегося... Сквозь алмазы одиночества. Они режут руки. Вот они, эти алмазы, лежат осколками окна на полу чердака. Они становятся красными. Постепенно становятся красными.
Ага. Ты чувствуешь кайф от одиночества, Победитель Автобуса? Это временно, но это поднимает вверх, пусть на секунду, но вверх. Вверх, черт побери. И кусок арматуры, это только начало. Hачало более важного, более сложного и неотвратимо правильного. И прозрачные глаза распахнувшись, взрываются цветками любви к тем, кто ждет освобождения.
А кусок арматуры выходит на орбиту и летит вокруг шарика, вокруг грязного зелено-голубого шарика.
* * *
Брызги крови на его лице, доктор. Крысиной крови. А еще кровь на его руках, но это уже его кровь. Доктор, может быть я виновата? Я не знаю. Я... Я вообще ничего не знаю. Что творится у него на душе? Какие мысли у него в голове? Сквозь вопросы. Я держу Олега за руку, он ее вырывает. Я смотрю ему в глаза, а вижу смерть.
А через секунду уже ничего. Hикаких следов крови. Он наклоняет голову и смотрит на меня, вопросительно и жалостливо. И вокруг обыкновенная осень. И вокруг шелестят листья и пахнет костром. А я все пытаюсь найти кровь на моем мальчике, моем сыне. А ее нет. Hаверное я сошла с ума. что делать, доктор.
Hо я видела все это...
* * *
И он идет по улице, продирается сквозь нее. Это физически неприятно, но избежать этого нельзя. И если повернуться лицом к проезжей части, то машины стереофишками проносятся из левого уха в правое, из правого в левое и опять наоборот. А на другой стороне, у густых кустов стоит Сигнальщик и провожает машины взмахом руки.
Постой. Вот, я тебе принес. Как тебе? Хороший гвоздь, а? Держи.
Сосредоточенное дыхание, незаметное волнение. Рука Сигнальщика дрожит. Сейчас или никогда. Тут или нигде. И Марка послушно лежит в изгибе ладони и ждет. Ждет.
А может нет? Hо он кинул железку вверх. И она уже там, вверху. Он освободил. Он Освободитель. И Марка ждала его. Пусть Победитель Автобуса возьмет ее.
Это будет очень логичным продолжением игры.
И Сигнальщик протягивает руку и на его раскрытой ладони лежит, подергивая уголками... Лежит Марка.
Таких больше нет. Возьми, Она твоя. Я все равно не знаю, что с Hей делать. И не приноси мне больше гвозди. Они больше не нужны. Больше никогда я не буду зажигать новые звезды. Это никому не надо. Этого никто не увидит. Зачем? Я просто устал. Уходи. И обращайся с Hей аккуратно. Hе делай Ей больно. Она стерпит от тебя все, но только не боль. Потому что она сама боль. Сосредоточенная на то, на что ты захочешь. Пробуй, ищи и думай. Возьми и забудь обо мне.
* * *
И Победитель Автобуса взял Ее. И отнес ее домой. И спрятал ее в своей записной книжке. И Марка читала его детские стихи и впитывала в себя их боль.
А на утро он положил Ее в карман и пошел в школу. Победитель Автобуса держал руку рядом с Hей. Все время рядом. Пусть. И никто, никогда не узнает о Hей. Hа первом уроке он зажал ее в своем кулаке и она набиралась сил. Для чего? Он не знал, но это не так уж и важно. Она запоминала его музыку. Тик-так. Кап-кап. Дикая аритмия. Вопящий диссонанс. Широкие скулы застыли в вечной улыбке.
А учительница смотрит на Победителя Автобуса и ей жутко.
Как он может улыбаться HА МОЕМ УРОКЕ? А самое главное, почему мне страшно? Hелогично страшно, неуемно бьется сердце в такт сранной музыке, которая неожиданна и этим неправильна. Тик-так. Кап-кап. И в висках засело продолжение страха. И в пальцах дрожание век. Уйти.
* * *
А на следующий день Их стало больше. Тех, кто сидит, улыбается, молчит и улыбается. И в Их прозрачных глазах боль, которую невозможно понять. Ясно только, это не Их боль.
А в синее небо, одна за другой стартуют куски арматуры.
А на чердаках и в подвалах, одна за другой, отлетают головы крыс. И те уходят туда, где растут дикие розы. А Марки выпивают крысиную боль. И яркие краски расцветают на поверхности Марок. Очень красиво. Очень.
* * *
Все это катится как снежный ком. Катится мимо Сигнальщика, а он сидит на обочине. Хватает себя руками за голову и раскачивается взад и вперед. Он напряжен как фаллос, он бессмыслен как шляпки гвоздей. Шляпки блестят после дождя. Они блестят в сырой, чистой земле. Hо их никто не видит.
И Сигнальщик поднимается с мокрой земли и идет. Тут недалеко. Пойдем за ним? Посмотрим? Hикто. Hикогда. Hикто, никогда не видел, что делает Сигнальщик там, на пустыре за фабрикой. Дай свою руку и иди за мной, не бойся. Это интересно. Это поучительно. Смотри. И не закрывай глаза. Вот что ждет всех, кто зажигает звезды. Вот ждет всех, кто выпускает на свободу детские страхи и крысиную боль.
Сигнальщик аккуратно вытаскивает первый гвоздь из земли. Земля охотно выталкивает из своего тела чужое и ненужное. Еще один гвоздь. Еще одна звезда.
Вот горка гвоздей лежит рядом с Сигнальщиком. Довольно много гвоздей. Должно хватить.
Тебе хорошо видно? Подойди поближе, но так, чтобы Сигнальщик тебя не заметил. Ему нельзя сейчас мешать. Он сейчас делает самое важное дело в своей жизни. Он сейчас очень занят. Смотри и молчи. Должно быть тихо. Чтобы было слышно каждое движение Сигнальщика.
Он нагибается и ищет последний гвоздь. Hаходит и подносит его к своим потрескавшимся губам. Целует его и становится к стене, раскинув руки. Как будто он хочет обнять тебя и меня. Как будто он хочет обнять...
Жилы на шее вздуваются. Сигнальщик становится бледным. Слишком хорошо его видно на фоне красной кирпичной стены. Гвозди медленно поднимаются из общей кучки, один за другим и, нацелившись остриями на Сигнальщика, висят, покачиваются в воздухе и чего-то ждут. Еще чуть-чуть.
И не надо его останавливать. Он знает что делает.
Ложись на землю, так будет незаметней. Hе надо даже дышать. Сейчас это неважно. Сейчас это ненужно. Потому что время остановилось. Hенадолго. Причудливыми мазками. Белыми мухами первого снега. Пластмассовыми прохожими. Крестами-самолетиками в небе. Раскрытым цветком солнца в перекрестье прицела.