Топаз (сборник)

– Как я мог петь, если у меня горло было забито, я чуть не задохнулся, – отвечает он.

– Утверждает, что не пел.

– А я говорю, пел.

– Ты что там, со снотворным опять переборщил?

– Я больше этим не занимаюсь.

– Значит, пьян.

– Нет. Я сейчас в Интернете про индекс

Никкей читаю.

– О чем это ты?

– Это свидетельство того, что я не пьян.

– Тебе действительно мелодия слышится в его хрипах?

– Что-то типа Вангелиса.

– Который на синтезаторе музыку пишет?

– Да. Помнишь, мы смотрели «Бегущий по лезвию»?

– В открытом кинотеатре?

– Ага, помнишь?

– На Гиндзе?

– Ты еще пирожок с мясом купила.

– Да… было вкусно.

– А молоко, которое ты приобрела, было немного прокисшим.

– Так давно это было…

– А этот мужчина, он талантливый? Может, он имеет к музыке отношение?

– Нет, он вяленым мясом торгует. Знаешь, такое тонкое, мягкое, самое вкусное в мире.

При этих словах мужчина у моих ног засовывает мне язык между пальцев ног и радостно кивает.

– Я хотел бы его записать.

– Попробуй.

– Если хорошая мелодия, ее можно будет продать. Ко мне часто приходят ребята из «Ти-би-эс», им совсем недавно была нужна песня-заставка для телепередачи.

– Ему, похоже, очень сложно держать трубку во рту.

– Я тебя умоляю.

Фетишист соглашается, но при одном условии. Он садится на пол, раздвигает ноги, засовывает трубку в рот, а я, обхватив его пенис ступнями, начинаю мастурбировать. Но, вероятно, потому, что он уже один раз кончил, его член остается мягким, и мои потуги больше напоминают скатывание теста в колбаску. Результат отрицательный. Мелодии не получилось. Фетишист утверждает, что засунул трубку не так, как раньше, поэтому ничего не вышло. Похоже, он надеется на то, что песня, будучи записанной в качестве рекламы и заставки на телевидении, и вытекающие из этого преимущества поднимут продажи его вяленого мяса.

– Слушай, засунь микрофон прямо под язычок.

Я исполняю его просьбу, и тут же из динамика слышится возбужденный голос моего бывшего. Похоже, он все-таки нашел свою мелодию. Потом мы с фетишистом прослушали запись, но нам показалось, что ничего, кроме хрипа, на пленке нет.

У него никак не встает во второй раз, и он просит меня простимулировать его анус пальцем ноги. Я сначала отказываюсь, потому что боюсь, что под ногти мне забьются бактерии и кое-что другое, но он умоляет, чуть не плача, ссылаясь на то, что пошел навстречу просьбам моего бывшего. Когда он предлагает еще десять тысяч сверх обычного, я соглашаюсь и засовываю большой палец ноги в его задницу. У него наконец встает, и он кончает во второй раз.

Одевшись, он пригласил меня в бар на подземном этаже отеля.

В баре было полно людей. Он заказал себе виски со льдом, я – коктейль «Ширли Темпл». Потом он предложил рассказать о самом страшном событии в жизни, и я поделилась тем, как меня один раз преследовал какой-то мужик на велосипеде, когда я на Акихабара покупала магнитофон.

– Он был якудза?

– Нет, он за мной очень быстро ехал, а когда я оглянулась и спросила его, зачем он меня преследует, он вытаращил глаза и заорал на меня: «Не ходи по середине дороги!»

Фетишист рассмеялся так громко, что посетители бара за стойкой обернулись.

Затем он поведал свою историю:

– Ну, ты знаешь, что вяленое мясо изготавливают из говядины. У меня контракт с одним из поставщиков говядины, он держит хозяйство на окраине Нагои. Я больше всего забочусь о качестве своей продукции, поэтому предпочитаю очень тщательный отбор. Мы едем на ферму, когда телята еще маленькие, и высматриваем самых лучших. Был у меня один друг, Каварадзаки звали, в банке работал. Мы с ним на гольфе познакомились, часто друг у друга обедали, а он очень уж капусту кимчи любил. Так любил, что ел ее даже с тонко нарезанной говядиной сукияки, и в холодный тофу добавлял, словом, не было ни дня, чтобы он не ел кимчи. А несло от него ею так, что невозможно было рядом стоять. Может, из-за этого у него и с женой не ладилось, а надо сказать, жена у него была хорошая женщина, немного похожа на Вакико Кано. Я много раз становился свидетелем довольно откровенных сцен, когда приходил к ним домой. Сам-то я, конечно, не принимал участия, я вообще к обычному сексу интереса не имею. Так вот, когда же это случилось, да, два года назад, Каварадзаки покинул сей мир. Что-то у него там с печенью было, он даже в больницу лег на два месяца, но так и не смог восстановиться. Его вдова вернулась к себе на родину, в город Гифу, и несколько раз писала мне, чтобы я приезжал к ней на праздники или просто так, но я был занят и так никуда и не поехал. И вдруг полгода назад на одном отборе я вижу, что один теленок похож на Каварадзаки! Ну, сложно сказать, что корова похожа на человека, но я тысячи коров уже перевидал и могу различать их, могу сказать, что у них у всех морды разные. Когда я того теленка увидел, тут же остановился как вкопанный, потому что мне сразу показалось, что он на кого-то похож. А он на меня жалобно посмотрел, глаза опустил, промычал «му-у-у» и снова посмотрел на меня. Вот тогда я понял, что он похож на Каварадзаки, и мне стало страшно. Но я не мог упустить такой шанс и тут же послал за кимчи. Обычная корова вряд ли будет кимчи есть. Я намешал ее в сено и поднес к теленку, он радостно замычал «му-у-у» и все съел. Я тогда дал ему только кимчи, а он снова «му-у-у» и опять съел! Тут у меня коленки от страха задрожали, и я позвал его по имени. А потом купил его и поехал к его вдове с фотографией. Но она коров до этого никогда не видела толком, поэтому так и не смогла понять, похож он на ее мужа или нет.

– И что с ним потом случилось?

– Я его на мясо пустил. Череп хотел жене отдать, но ей не понравилось, да и мне было противно, вот я и отдал его в школу, он теперь у них там живой уголок украшает.

Фетишист постоянно щупал нижнюю челюсть и беспокойно повторял: «Хорошо, что не выскочила».

Когда я вернулась в клуб, менеджер с женой приготовили мне рисовую кашу по-европейски, с сыром, от которой мне стало тепло. В двенадцатом часу мне позвонили, и я снова пошла в отель. Клиентом оказался окулист. Он попросил связать его так сильно, насколько это было возможно. У меня это никогда не получалось, поэтому я вся взмокла, пока старалась. Я возбуждаюсь, когда связываю клиентов, но только если они молодые и нравятся мне, а этот был лысым не по годам и с запахом изо рта. Сорок веревок мне пришлось завязывать в течение сорока минут. Затем я засунула ему шарик в рот и оставила валяться на постели, словно предмет интерьера. Через десять минут я ослабила веревки, чтобы восстановить кровообращение, но это время показалось мне скучнейшим за всю мою жизнь. Сначала я пыталась представить, что пенис врача – это сигара, и курила его. А потом это мне надоело, и я включила телевизор. Было уже слишком поздно, ничего не показывали, и я снова позвонила своему бывшему любовнику.

Он дал мне послушать музыку, которую написал, взяв за основу хрипы фетишиста. Она не была похожа ни на одну мелодию, которую я когда-либо слышала. В ней был и рык огромного зверя, и шум волны. Я, закрыв глаза, отдалась этим звукам. Среди них оказался звук, напоминающий высокие ноты фортепиано, рассыпающиеся мириадами, словно звезды на ясном ночном небе. Он грел мне душу и уносил далеко-далеко, но когда я вновь открыла глаза, передо мной корчился от удовольствия перебинтованный, словно мумия, веревками мазохист, которому я тыкала в задницу ногой.

Женщина с кривым носом

Не хочу быть неправильно понятой, поэтому вначале всегда говорю клиентам, что раньше была красивой. Они по-разному реагируют, кто-то морщит физиономию, кто-то смеется или улыбается. Я предпочитаю, конечно, чтобы улыбались.

Естественно, я вру, что раньше была симпатичной. Но кругом полным-полно девушек куда более уродливых, грязных и бедных, нежели я. Один раз я была во французском ресторане с богатым клиентом и ела там холодный трехслойный суп – вишисуаза, парисуаза и еще чего-то, и все слои с разной консистенцией. Подозрительным был этот ресторан. И вульгарным. За стойкой что-то жарил молодой повар, надувая пузыри из жевательной резинки. Я не знаю, как именно выглядят рестораны высшего класса, но этот определенно не был таковым.