Нити судьбы

- А какой мне был смысл здесь находиться? – сказал Дорей. – Хозяина у меня здесь не было – к тому времени уже все сделали попытки заключить со мной договор. Но теперь всё поменялось. Вот, – кивнул он на меня, – Милена – моя законная хозяйка, которая по чистой случайности одела кольцо, не зная о его значении.

- Да ладно? Правда, случайно? – с интересом посмотрел на меня Ванхам. – Значит, это о тебе слухи по школе ходят со вчерашнего дня?

- Обо мне уже слухи ходят? – удивилась я.

- А ты как думала? – фыркнул демон. – Я, между прочим, целых три месяца жил в «Шисуне» и стать моим хозяином пробовала не одна сотня людей с пси-способностями. А тут являешься ты, которая вообще просто так померила кольцо, и оно налезло. Разумеется, слухи о тебе уже пошли. Да и завистники у тебя, наверняка, успели появиться.

- Чему тут завидовать? – буркнула я. – Тому, что со мной теперь круглосуточно находиться огромный волк?

- Ты просто своего счастья не понимаешь, Милена, – ухмыльнулся Дорей. – Многие люди пошли бы на очень многое, чтобы заключить договор с демоном.

- Я – не многие!

- Это я понял ещё вчера. Пошли. Я хочу тебе кое-что показать, – внезапно сказал демон.

- Чего ты мне там хочешь показать? – спросила я.

- Вот придём и увидишь.

- Ну, что ж. Ещё увидимся, Винсент, – сказала я и пошла на выход.

- Почему ты сказала Ванхаму, что у тебя нет родителей? – спросил Дорей, когда мы отошли достаточно далеко от парня. –  У тебя же отец жив.

- Всё-то ты обо мне знаешь, – недовольно поморщилась я. – А не сказала потому, что не хочу, чтобы меня жалели. Не хочу, чтобы говорили: «Вот, бедная несчастная девочка. Не повезло в жизни. С таким-то отцом-сволочью…» и так далее. Бесит меня такое отношение! Я и без всех этих жалостливых слов знаю, кем является мой папаша… К тому же, не так уж я и соврала. Для меня, что жив отец, что нет – не имеет совершенно никакого значения.

- Ясно. Ну, что ж. Значит, вы с Винсентом квиты, – сказал демон.

- Что ты имеешь в виду?

- У Винсента тоже родители живы. У него живы и отец и мать. Родители у него были слишком религиозны и, когда способности ребёнка проявились, они решили, что эта сила – от дьявола. Родители, испугавшись сверхспособностей сына, заперли его в подвале дома. Хотя, я не понимаю, чего эти придурки испугались? Абсолютная память не из тех способностей, которые могут причинить вред окружающим. Что может быть опасного в том, чтобы запоминать любой текст дословно с первого раза? Это не телекинез, не пирокинез, не телепатия, не гипноз… Короче, абсолютно безобидная способность. Но, похоже, отец и мать Винсента решили иначе. В общем, они пять лет продержали мальчика взаперти, никуда не выпуская и кормя один раз в день. Таким образом, они надеялись изгнать демона из ребёнка, который, как они считали, овладел им. Но, разумеется, это не помогло. Если пси-способность проявилась один раз, то она уже никогда не исчезнет. А Винсент совершенно не понимал, почему любимые папа и мама так с ним обращаются. Он с детской наивностью думал – это его вина, что родители так себя ведут и, если он поймёт, в чём виноват, то всё будет как прежде: счастливая семья, добрые родители… Но мальчик и представить не мог, что всё это из-за его феноменальной памяти. Если бы он это понял, то, возможно, он смог бы притвориться, что абсолютная память исчезла и он стал обычным ребёнком, но… В общем, так бы и прожил паренёк всю жизнь в этом подвале, если бы соседи, наконец, не пожаловались в полицию на шум из дома Ванхамов. Так ребёнка и нашли. Разумеется, его сразу забрали от родителей и поместили в детдом. Органы опеки и попечительства лишили отца и мать Винсента родительских прав и, кроме того, отправили их на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Ну, а в пятнадцать лет Винсент попал в школу «Шисуна».

- Жесть! Да у него родители в десять раз ужаснее, чем мой папаша! А хуже всего то, что его предки считали – это к лучшему. Мой же отец просто считал меня пустым местом, которое он потом благополучно сплавил в интернат. Знаешь… Я вдруг подумала… Какие родители более жестокие? Те, которые не замечают своих детей или те, которые думают, что делают для детей всё, а в результате губят их?

- Я считаю, что и те и другие. Только если первые и сами об этом знают, то вторые сами себя возносят в ранг святых. Но если последних дети могут оправдать: «Мама и папа делаю это ради меня!» и так далее, то, что делать с теми первыми, которые совершенно безразличны к своим детям? И ведь таких дети тоже любят, несмотря ни на что.

- Вообще, отношения детей и родителей зависят от них самих, – сказала я. – Я, например, своего отца всегда ненавидела.

- Так уж и всегда? – поинтересовался Дорей.

- Ну-у, лет с восьми. Просто в восьмилетнем возрасте меня достали разговоры окружающих о том, что папа меня не любит. Конечно, они говорили об этом тайком, тихо, думая, что я не слышу. Но я прекрасно всё слышала и я не верила этим слухам. Я считала, что отец любит меня, просто не показывает этого. Это же утверждала и мама. Но слишком много людей стали говорить о неприязни отца ко мне и, чтобы развеять все сомнения раз и навсегда, я решила прямо спросить папочку о том, любит он меня или нет.

- И что он ответил? – тихо спросил демон.

- Он просто рассмеялся и сказал: «Что за глупости ты говоришь?! Я был бы рад, если бы ты никогда не рождалась на этот свет». Вот и всё, что он сказал. Несмотря на то, что мне было тогда всего восемь лет, эту фразу я помню слово в слово. Я тогда несколько дней проплакала. А после этого я просто стала делать вид, что отец мне абсолютно безразличен. Хотя, это было не так. Я не испытывала к нему чувства, которое называют равнодушием. То чувство, что я испытывала было ненавистью… Ненависть за то, что отец всего одной фразой разрушил мой маленький, уютный и добрый мир. В итоге, те четыре года, что я жила с отцом до смерти матери, я больше ни разу с ним не заговорила. Слушай, Дорей. А какого хрена я рассказываю всё это демону, которого знаю второй день?

- Не знаю, – пожал плечами Дорей. – А ты, вообще, рассказывала кому-нибудь об этом?

- Нет.

- Вот видишь. Ты просто искала способ выговориться. И не важно, кто был бы рядом в этот момент – я или кто-нибудь ещё. Но, ты права – говорить обо всём этом демону – это несколько… необычно.

- А у демонов родственные связи имеют значение? – поинтересовалась я у него.

- Обычно, нет. Но это зависит от самого демона и его родственников, – ответил он. – Мне, например, небезразлична судьба моей матери. Но, с другой стороны, мне плевать на моего отца и моих братьев и сестёр. В общем, невозможно охарактеризовать всю расу Ада чем-то одним. Демоны – не клоны. Они индивидуальны и каждый по-своему смотрит на мир и окружающих.

- Ты сейчас прям целую философию загнул, - усмехнулась я.

- Что умею, то умею. Мы, кстати, уже пришли. Заходи.

Мы стояли у двери в мою комнату. Я зашла внутрь. На моей кровати сидел кто-то чёрный, лохматый… Существо размером с кошку, с пышным хвостом и огромными жёлтыми глазами. Чёрная шерсть была густой и торчала во все стороны. Когда зверёк меня увидел, то улыбнулся, обнажив целых два ряда острых, как иглы, зубов. В этот момент мне, почему-то, пришёл на ум чеширский кот из сказки «Алиса в стране чудес».

- Кто это? – офигевшим голосом спросила я Дорея.

- Это салер, – ответил демон. – Вид низшего демона такой. Один из тех, кого очень редко встретишь в этом мире. Они предпочитают жить в Аду, к тому же, они не особо жалуют людей. Хотя, в отличие от обычных демонов, таких как я, салерам не нужно заключать договор с человеком, чтобы жить на Земле. Они не теряют свои силы ни через два месяца, ни через три, ни через четыре. Они никогда не теряют свои силы! И эти демоны могут принимать человеческий облик, правда, не до конца.

- Что ты имеешь в виду «не до конца»?

- У них даже в человеческом облике остаются кошачьи уши, хвост, жёлтые глаза и когти. Да и поведение, несмотря на то, что они обретают способность говорить, нисколько не меняется. И так, и так – салеры ведут себя, как кошки.