Вороньи крылья

Девушка выкидывала из сумки вещи, удивляясь, откуда оно все взялось. А демон их ловил, и складывал в аккуратную кучку. И все молча, не обращая внимания на неадекватную хозяйку дома, начавшую рисовать на полу карикатуру.

Книга была найдена спустя века. Марина нежно прижала ее к груди, вызвав ревнивый вздох Илиена. Пролистала до середины, отстраненно отметив, что происходит что-то странное. Раньше можно было пролистать всего десяток страниц, кажется. А может это был сон. Или сон то, что происходит сейчас?

— Месть, — опознала девушка незнакомую закорючку в круге. — Ветер, — знакомый клыкастый символ был вписан в треугольник. — Начало, — еще один треугольник. — Пленница, — квадрат, маленький и очень бледный. — Илиен, мы должны разбудить Спящую красавицу. Видишь, — Марина уверенно ткнула пальцем в квадрат. — Я свободная, а значит смогу. Все мои привязанности к семье, к тебе, немного к Дэнэену. Я даже ни к какому богу не привязана, я вообще неверующая. Точнее, верующая в творца, которому нет до нас никакого дела. Ты знал, что мне нежелательно ходить в храмы? К божеству можно привязаться, так же как и к артефакту. Стать оболочкой для его появления в мире. Безопасного для мира появления. Аватарой буду. Весело правда?

Демон покачал головой.

— Не знал, — удовлетворенно сказала девушка и улыбнулась, не понимая, что ее так обрадовало. — Не страшно. Я не верю в их божественность. Они и сами не верят. Но Спящую красавицу нужно разбудить. Тогда море станет теплым, и можно будет купаться. Здорово, правда?

Илиен подошел, посмотрел через плечо в книгу.

— Месть, — сказал хрипло.

— Да, — легко подтвердила Марина. — Глупо, правда? Перестать существовать только для того, чтобы усыпить божественную соперницу. Из-за мужчины, которому было все равно. Который вообще не замечал. Глупая она. Ревновать призванного к богине. Будто это богиня мешала ему ее увидеть. Хранящая превратилась в артефакт, богиня уснула, моря стали холодными, а светлых врачевательниц стали называть ведьмами.

— Да! — радостно заорала хозяйка дома и ее гости очнулись.

Марина удивленно посмотрела на книгу, та в ответ захлопнулась чуть не отдавив хозяйке пальцы. Илиен дернул себя за волосы, осмотрелся и мрачно произнес:

— Я ее убью.

— Мать ураганов? — угадала сидящая на полу ведьма, переставшая рисовать карикатуры из жизни богов, ревнивых дур и глуповатых призванных. — Она богиня!

— Мне все равно, — уверенно сказал демон. — Никто не смеет контролировать мое тело и влиять на разум.

— А тебя не она контролировала, дурень, — светло улыбнулась ведьма, как маленькому мальчику, любимому внуку. — Ты сам. Слишком внимательно слушал, что шепчут твоей избраннице. Нехорошо подслушивать то, что для тебя не предназначено. Если не перестанешь, однажды лишишься хвоста.

Снегуркин братец только фыркнул. Совсем по кошачьи.

— Я ее не пущу, — сказал немного подумав.

— А тебя спрашивать не будут. Ни она, ни Мать ураганов, ни ее дети. Ты хотел дать девочке силы достаточной для защиты от этого мира. Так радуйся, она ее получит.

— Если выживет.

— А ты на что? — весело спросила ведьма и подмигнула. — Береги девочку, помоги ей дойти и получишь то, на что так надеялся.

Прозвучало очень жизнерадостно. Илиен даже глаза закрыл, словно видеть веселящуюся ведьму было выше его сил.

— Нет, — сказал, как отрезал.

А Марина поймала себя на том, что последняя фраза ведьмы ей почему-то не нравится. Было в ней что-то неправильное, что-то для нее обидное. Но вот что именно, понять девушка не могла. Голова плохо соображала.

— А теперь, собирайте свои вещи и уходите, — велела ведьма и одарила демона недовольным взглядом. — И не смей больше приносить в чужие дома ту гадость, которую прячешь на груди.

Марина мгновенно забыла о неуловимой неправильности и удивленно посмотрела на Илиена. На груди он прятал медальончик, симпатичный серебряный кругляшек на кожаном шнурке. Ничего другого вроде не было. И на тебе, ведьма обнаруживает гадость.

— Илиен...

— Я не могу сказать, дал слово.

Девушка вздохнула. Данное кому-то слово демон вряд ли нарушит. Но любопытно же.

— Оно хоть не опасное?

— Теперь нет, — тепло улыбнулся Снегуркин братец.

Значит, раньше было, поняла Марина. И зачем оно ему?

— Ой, а мое лицо? — опомнилась девушка.

На лицо посмотрела ведьма. Внимательно. Потом ощупала, зачем-то понюхала и улыбнулась, став похожей на Бабу Ягу, заманивающую доверчивого Иванушку.

— Все в порядке с твоим лицом, — сказала добродушно. — Поплачешь, и вместе со слезами уйдет краска.

Вот те на, мысленно восхитилась Марина. Возьми и поплачь на ровном месте.

— Илиен, нам нужно купить лук. Много лука.

Неплохая ведь идея.

— Больше в храмы мы не пойдем, — сказал демон, когда дверь ведьмового жилья захлопнулась за гостями. — Эти... — он замолчал, словно подбирал эпитет пообиднее, но не хотел материться. — Боги, — выдохнул, наконец. — Заставляют людей делать то, с чем сами могли бы справиться мгновенно. Если бы попытались.

— О, — сказала Марина.

Она, если честно, не поняла, чего именно от нее хотят. Какая еще Спящая красавица? Даже не сказали, где ее искать. Или она сама по дороге попадется рано или поздно? И что с ней потом делать? Заставить Илиена поцеловать постороннюю тетку? Или самой попробовать? Вдруг она нетрадиционной ориентации.

Бред какой-то.

Нет, девушка никого будить не собиралась. Просто раздражало, что ни с того ни с сего посылают туда, не знаю куда, и даже помощи с наградой не обещают. Пускай сами идут. Или своих призванных посылают. Они у них обычно от безделья маются, некоторые еще и жертв в линялых мехах, прикрывающих достоинство, изображают. А Марина поплачет над луком и забудет эту историю.

— Ой, смотри — Нэмина. Куда это они? — заинтересовалась девушка, увидев тень в компании разномастных мужиков, бредущих по улице.

Илиен пожал плечами и резко свернув, пошел следом за Нэминой и сопровождением. Любопытный кошак. Но хоть от всяких спящих красавиц отвлекает.

Древняя карга посмотрела на нюхачей из столицы и сопровождавших их стражников, как на тараканов, нагло расхаживающих по чистенькому кухонному столу. Вот только отмыла и на тебе, маршируют. Отдельный брезгливый взгляд тетка кинула на сапоги Нэмины. После чего заявила скрипучим голосом:

— В этот доме в обуви не ходят.

Тень фыркнула, но сделала карге одолжение — разулась и положила сапоги у порога. Остальные последовали ее примеру. После этого их милостиво пустили в дом. Спорить с бабулькой было нельзя — в ее подвале находилась дверь, ведущая в подвал соседнего дома. Именно в тот, где не отличавшиеся оригинальностью контрабандисты устроили склад.

Вообще, в Батише подвалы часто были общими, разделенными спустя годы и годы после появления. Еще чаще они сообщались узкими коридорчиками и все вместе превращались в подземный лабиринт. Когда-то по ходам и подвалам пробирались воины из гарнизона города, чтобы зайти в тыл к нападавшим. Еще ими пользовались при пожаре. Если пройти по этим подвалам и коридорчикам в правильном направлении, рано или поздно выйдешь к морю. Собственно, подвал почтенной карги был предпоследним в этой цепочке, а тот, который превратили в склад — последним. За что карге эту честь и оказали.

Унести с собой обувь хозяйка не позволила. А когда раздраженная Нэмина спросила, в чем они будут бродить по подвалам, выдала плетенные кожаные тапки с мягкой подошвой. И улыбалась при этом так загадочно, что Дару сразу понял — бродить в этой обуви по подвалам будет холодно и неудобно.

Подвалы его не разочаровали. Карга в своем хранила копчености, вино и бочки с соленьями. Все это добро дружно пованивало рыбой и мышами.

Заржавевший замок на двери в соседний подвал открылся только с пятой попытки, если бы не открылся, Нэмина бы его оторвала, вместе с дверью. А дальше оказалась дикая помесь музея, склада и городской помойки. Мышами и рыбой там воняло еще сильнее. Обитые замшей шкатулки, в которых перевозили поделки столичных ювелиров, чередовались с грязным тряпьем, непонятными кусками дерева, стеклянными шариками, которые некоторые эстеты насыпают в ванну, чтобы помасажировать место на котором сидят, и прочие мало кого способные заинтересовать безделушки. Пройдясь туда-сюда и брезгливо поворошив кучи тряпок деревяшкой Нэмина остановилась и возмущенно указала на каменное чудище заросшее паутиной: