Августовские танки

В зале ожидания большой станции, куда танкисты добрались после полуторачасовых блужданий по сельской местности, работал телевизор. Как раз начиналась информационная передача, и стало понятно, почему в народе предчувствие войны и воздушных налетов: накануне польский и литовский президенты призвали ввести в их страны дополнительные батальоны сил НАТО и нанести упреждающий удар по треклятой Москве.

Впрочем, о международных делах дикторы пробарабанили скороговоркой, вернулись к главной теме дня, и в эфир пошел специальный выпуск.

Выступали деятели Общественной комиссии по встрече братьев по разуму: профессор-астроном, известная балерина, юная звезда попсы, киноактер предпенсионного возраста, модный организатор митингов оппозиции, депутат околоправительственного блока и девица, которую Реутов где-то видел – кажется, она играла в нескольких телесериалах. Астроном пытался рассказать, как его команда работает над расшифровкой радиосигналов чужого звездолета, но шоу-публика без конца перебивала профессора. Так и не выслушав ученого, политик и митингмейкер при поддержке девиц и старика призвали устроить грандиозный концерт для торжественной встречи пришельцев.

Возвращаясь на полустанок, тяжело нагруженные танкисты вдруг стали вспоминать несколько недавних фильмов о вторжениях агрессивных инопланетян. Как положено в Голливуде, пришельцев уничтожали небольшие отряды солдат с винтовками при содействии мирного населения.

– Чего-то подумалось, – вырвалось у Реутова. – Вдруг они на самом деле с враждебными целями прилетели? Монстры какие-нибудь. И вот начнется война, все наши пойдут в бой на настоящих танках, а мы, как идиоты, будем со стороны наблюдать со своими игрушками. Если кто-то увидит, какие у нас «коробки» – засмеют.

– Аркан, успокойся, – хохотнул Витяня. – Меньше смотри голливудскую муть. И вообще – мы сами скоро кинозвездами станем.

По такому поводу все долго ржали, а потом – до самого состава с танками – обсуждали, как загуляют в Минске. Минск был ближайшей задачей подразделения, а за белорусской столицей намечалась и задача последующая – Варшава. Офицеры предупредили сержантов: дескать, особенно не шикуйте, не так уж много нам валюты командировочной выдадут. Варгушин в ответ лишь осклабился и объяснил, что расходовать злотые придется только на первый сабантуй, а потом уж нас пани с паненками кормить-поить будут.

Возможно, так у него и получится, подумал Аркадий. Сержант-контрактник Серега Варгушин был невероятно удачлив по части женского вопроса, словно знал волшебные слова.

Возле тепловоза их встретил капитан Лычкин, командир взвода из трех БТ-5, то есть непосредственный начальник старшего лейтенанта Реутова и лейтенанта Зорина. Свирепо сузив глаза, Лычкин осведомился, откуда они возвращаются и что несут в сумках. Узнав, что выполняли приказ командира роты, капитан поморщился, но шмонать не стал. Скорее всего, постеснялся Суровегина.

Лычкин относился к офицерам, умевшим командовать «ротом и матом», но другими аспектами воинского дела не овладевшим. Он постоянно подозревал подчиненных в безалаберности, придирался по мелочам, а в итоге на прошлогодних российско-китайских учениях вывел подразделение на полигон, второпях отменив заправку. Почти половина танков остановилась, не сумев пройти маршрут, и майорская звезда Лычкина раскололась на четыре капитанские. Судя по всему, командование Восточного военного округа с радостью сплавило нервного капитана в «кинематографическую» роту. В эшелоне, на прерванном пути в Польшу, взводный задолбал всех подчиненных неусыпным учетом и контролем.

Неприятная личность.

В вагоне намечалась очередная пьянка с картами, но душа совершенно не лежала ни к преферансу, ни к интеллектуальным играм вроде буры или очка. Пить после вчерашнего вообще было страшно. Поэтому, прихватив свою пайку, Реутов тихонько испарился из вагона, пробежал мимо состава, залез на платформу и разлегся в тенечке своего танка с бортовым номером 225. Прямо над ним, на крыше башни, сидел Варгушин и громко переговаривался по мобильнику, признаваясь кому-то в пламенной любви.

«Вот же кобель», – отпустил мысленный комплемент Аркадий, заканчивая трапезу. Заткнув уши гарнитурой, он включил айпод и закрыл глаза, наслаждаясь творением Андрея Земскова.

– Вроде большие погоны пожаловали, – пробился сквозь песню тревожно-сдавленный крик Варгушина.

Присев на корточки, старший лейтенант выглянул из-за антикварной машины. Неподалеку остановился выкрашенный в защитный цвет УАЗ-469, из которого вышел пожилой полковник. Наушники продолжали извергать рифмованную фантасмагорию:

Незнакомый старик-полковник явно вознамерился поближе познакомиться с диковинным эшелоном. Еще, не приведи нечистый, сунется в офицерский вагон и застукает всех в карточно-водочном непотребстве. Решительно содрав наушники, Реутов спрятал чудо заморской техники в карман кителя, расправил форму ладонями, почистил ботинки ветошью и, спрыгнув с платформы, зашагал к уазику.

Его попытку отрапортовать гость выслушал невнимательно и, добродушно улыбнувшись, буркнул:

– Отставить, старший лейтенант. – Козырнув, он представился: – Полковник Мадригайлов. Служу тут поблизости… тяну лямку до пенсии.

Полковник добавил, что услыхал про необычную воинскую часть и решил полюбоваться коллекцией древнего железа. Приободрившись, Аркадий подозвал Серегу. Вдвоем они помогли ветерану вскарабкаться на платформу и показали Мадригайлову всю бронетехнику. Полковник вроде бы даже расчувствовался, поглаживал и похлопывал горячий металл, бормоча что-то неразборчивое.

Ветеран явно не собирался насмехаться над старинной рухлядью. Реутову гость понравился, и старлей сказал уважительно:

– Настоящая броня, товарищ полковник. Только современная, то есть лучше, чем в сорок первом году была.

– Неужели броневой прокат поставили?! – вскинулся полковник. – На эти декорации не пожалели?

– Частный заводик заказ выполнял, товарищ полковник. Тот самый, который простые лимузины бронированными делает. У них этих листов толщиной три четверти дюйма – хоть закопайся. Установили в два слоя. И движки современные поставили – дизеля от большого самосвала. Вместо доисторических смотровых щелей – вполне пристойные триплексы.

– Постарались… – в голосе Мадригайлова прозвучали неожиданные нотки раздражения, даже злобы. – Ты еще скажи, что пушки настоящие.

– Так точно, настоящие. Хоть сейчас в бой. – Аркадий поспешно добавил: – Пулеметы тоже сравнительно новые – ПКТ. Боеприпасы, само собой, только холостые.

Расхохотавшись, полковник закашлялся, но продолжал смеяться. Потом подвел Аркана к сцепке двух платформ, за которой открывался вид на унылый сельский пейзаж.

– Видишь груду шпал, а за ней, в километре примерно, серый каменный амбар?

– Вижу, – не стал отпираться старший лейтенант.

– Между прочим, это склад очень старого барахла, – сообщил Мадригайлов. – Полигон еле-еле живого НИИ баллистики. Я случайно узнал анекдот: недавно туда завезли унитарные боеприпасы самых доисторических образцов, включая ваши сорокапятки. Специально наштамповали тысчонку-другую выстрелов для каких-то экспериментов… Так что можете загружать боекомплект и штурмовать Варшаву.