Страница 9 из 20
«Пулавянам» принадлежит заслуга развертывания критики сталинизма в Польше. Правда, произошло это уже после знаменитого доклада Хрущёва на XX съезде КПСС. О том, какое влияние на умы польских коммунистов имело выступление Хрущёва, говорит заявление Ю. Стрыйковского, который указывал, что до XX съезда он питал «слепое доверие» к партии, а свою идеологию основывал на работах Сталина; но поскольку партия, продолжал писатель, сама признала, что может совершать ошибки, стало быть, позволено ее критиковать[76]. Глава варшавского комитета ПОРП С. Сташевский, выступая в начале марта 1956 г. на закрытом совещании центрального партактива, назвал «бериевщину» закономерным следствием системы, созданной Сталиным, и выступил с предложением реабилитировать всех польских коммунистов, осужденных за политические преступления. А «Трибуна люду», руководимая В. Матвиным, 10 марта без ведома ЦК опубликовала редакционную статью под заголовком «О культе личности и его последствиях»[77]. Благодаря этому Польша, наряду с СССР, оказалась единственной страной советского блока, где «Тайный доклад» Хрущёва стал достоянием гласности.
При этом не следует переоценивать реформаторский запал «пулавян». Они были категорически против снятия с группы Гомулки ярлыка правонационалистических уклонистов, следуя в этом курсом Берута. Еще весной 1956 г., когда в стране поднималась общественная волна за возвращение бывшего генерального секретаря на пост главы партии, такие люди, как С. Сташевский и Е. Моравский, продолжали твердить, что «гомулковщина» означает отказ от социализма. Впрочем, подобной точки зрения придерживалась и часть «натолинцев» (например, А. Завадский, Ф. Юзьвяк), а также новый первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Охаб. Ничего не имея против восстановления отставного лидера в партии, они воспринимали это лишь как акт его очищения от обвинений в антигосударственном заговоре, но не как признание правильности его политической линии. Охаб вспоминал: «Я говорил в Политбюро: надо с горечью заявить, что мы совершили тяжкую ошибку, обвиняя Гомулку в антикоммунистическом заговоре… После XX съезда КПСС для меня стало совершенно ясно, кто организовал этот “международный заговор”. Я по-прежнему сохранял свою позицию по отношению к так называемому правонационалистическому уклону, но говорил: это дело уже в прошлом, а теперь, сталкиваясь с другими проблемами, мы не должны ущемлять Гомулку и мешать ему вернуться в партию»[78]. 9 мая 1956 г. по поручению Политбюро с бывшим генеральным секретарем встречались Ф. Мазур и З. Новак – два столпа «натолинской» группировки. А на июльском пленуме ЦК произошел горячий обмен мнениями между представителями обеих группировок, в ходе которого общим голосованием было решено отменить постановление III пленума от 13 ноября 1949 г. о выводе Гомулки, Клишко и Спыхальского из состава ЦК за право-националистический уклон и потерю революционной бдительности[79].
Для «натолинцев» не меньшую важность, чем ситуация с Гомулкой, имел вопрос этнического состава руководящих органов ПОРП и госаппарата. Эта тема всплыла на VI пленуме ЦК в марте 1956 г. во время обсуждения кандидатуры нового партийного лидера. Наиболее вероятными кандидатами на этот пост считались З. Новак и Р. Замбровский, причем первый не гнушался прибегать к аргументам антисемитского характера в своем стремлении не допустить избрания соперника. Однако главой партии стал Э. Охаб, кандидатуру которого поддержал присутствовавший на пленуме Хрущёв. Советский лидер исходил при этом из тех же соображений, что и «натолинцы» – «руководить Польшей должны поляки»[80]. По этой причине он советовал «польским товарищам» переместить Р. Замбровского или хотя бы освободить его от курирования кадровых вопросов в ЦК[81]. На том же пленуме, по воспоминаниям С. Сташевского, Хрущёв в личной беседе с некоторыми «пулавянами» предлагал ввести процентную норму для польских евреев в вузах и государственных учреждениях, и подробно живописал антисемитские настроения Сталина на рубеже 1940–1950-х гг.[82]
Собственно, именно предложение избрать Замбровского членом Секретариата ЦК и послужило, как утверждал В. Клосевич, поводом к первому открытому столкновению двух группировок. «Натолинцы», по воспоминаниям Клосевича, вовсе не были поборниками антисемитизма, а лишь выступали против концентрации полномочий в одних руках (в данном случае – Замбровского). И действительно, интервью с этим партийным деятелем, взятое в начале 1980-х гг. журналисткой Т. Тораньской, не дает оснований заподозрить в нем юдофоба. Он вполне отдавал себе отчет в причинах наличия большого числа евреев в партноменклатуре и госбезопасности и был озабочен лишь образом партии в глазах населения страны, которое было весьма податливо на лозунги о «жидо-коммуне». «Если бы в Америке коммунисты взяли власть и на все посты назначили бы негров, мы бы сказали им: не делайте этого, ведь утратите влияние. Следует ли из этого, что мы – расисты?.. – вопрошал Клосевич. – Большим несчастьем оказалось, что когда в 1955 г. наступил расчет [за прошлое], все руководители департаментов в управлении госбезопасности оказались евреями»[83]. В этих словах слышится та же обеспокоенность, что и в письме Гомулки Сталину.
Всё это, однако, не отменяет того факта, что в условиях острого политического кризиса, который переживала ПОРП в 1956 г., призывы ограничить число евреев во власти служили удобным орудием для сохранения собственного положения в правящих структурах. Чувствуя недовольство населения существующими порядками (что вскоре проявилось в познанском бунте и студенческих волнениях), «натолинцы» пытались сделать партию более национальной, чтобы заручиться общественной поддержкой, а заодно удержаться на своих постах. Поэтому «еврейский вопрос» поднимался еще не раз. Например, 2 и 3 мая 1956 г. на заседании Политбюро А. Завадский обрушился с резкой критикой на Я. Бермана, обвинив того в еврейском национализме и потакании «соплеменникам» при назначении на различные посты в своем ведомстве[84]. А на VII пленуме 18–28 июля 1956 г. З. Новак прямо предложил сократить число евреев в руководящих органах. Его речь вызвала бурную дискуссию и получила широкий резонанс в прессе, которая с этих пор начала активно обсуждать тему польского антисемитизма[85].
Выступление Новака оказалось также главной темой бесед сотрудников советского посольства с региональными руководителями ПОРП. Так, например, первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Быдгощи Владислав Кручек (бывший член КПП) отметил, что «некоторые члены пленума (по национальности евреи) стали обвинять ЦК ПОРП в антисемитизме. Поводом для этих разговоров послужило выдвижение на крупные руководящие должности членов ПОРП по национальности поляков и соответствующая замена на этих должностях лиц еврейской национальности. Пленум поддержал линию ЦК ПОРП на обновление кадров и осудил разговоры об антисемитизме». Первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Кракове Станислав Бродзиньский назвал речь Новака «правдивой» и «ленинской», повторив слова докладчика, что «дальше терпеть нельзя, чтобы на важнейших государственных постах в правительстве и ЦК ПОРП в своем большинстве находились евреи». Первый секретарь воеводского комитета ПОРП в Гданьске Ян Труш сообщил в связи с речью Новака, что «среди людей еврейской национальности, в том числе и членов ЦК ПОРП, распространяются мнения о том, что еврейский вопрос обострился якобы по вине товарища Н. С. Хрущёва, затронувшего этот вопрос во время его последнего приезда в Польшу»[86].
76
AAN. PZPR KC. Kancelaria Sekretariatu. XI/961. K. 54–55.
77
Орехов А. М. Указ. соч. С. 72–76.
78
Torańska T. Op. cit. S. 85.
79
Орехов А. М. Указ. соч. С. 137–140.
80
Там же. С. 76–78.
81
Орехов А. М. Указ. соч. С. 142.
82
Torańska T. Op. cit. S. 184–186.
83
Torańska T. Op. cit. S. 233–234.
84
Zaremba M. Komunizm, legitymizacja, nacjonalizm. Nacjonalistyczna legitymizacja władzy komunistycznej w Polsce. Warszawa, 2001. S. 230–231.
85
Ibid. S. 237–238; Орехов А. М. Указ. соч. C. 142–144.
86
Орехов А. М. Указ. соч. С. 143–144.