Доспех духа

— Привет ма, — вздохнул я, прошел к ней и крепко обнял.

— Здравствуй сынок, — она так же стиснула меня в объятиях.

Мы с ней почти одного роста, разве что она немного уступает в ширине плеч. Ей в следующем году должно исполниться сорок, но она все еще красивая и мало кто давал ей больше тридцати пяти. Разве что, когда узнавали, что у нее взрослые дети, делали удивленные глаза. Внешне же вылитая Оксана. Точнее сестра очень похожа на маму, те же красивые карие глаза, миниатюрный носик. И еще у мамы цвет волос почти иссиня-черный, и она любит собирать их в хвост на затылке.

Отстранившись, она бросила взгляд на Алену.

— Хочу представить мою ученицу, Соломину Алену. А это моя мама, Матчина Светлана Евгеньевна.

— Ученицу? — прищурилась мама. — Ты считаешь, что готов учить кого-то?

— Ма, — вздохнул я, уловив знакомую интонацию. — Считаю. И, в конце концов, в моем возрасте Саша уже возглавил компанию.

— Одно с другим не путай, — она прошла к Алене, посмотрела на нее как на манекен в витрине и тут же потеряла интерес. — Позже решу этот вопрос...

— Не решишь, — я скрестил руки на груди, не дав ей сменить тему.

— Соломина, оставь нас, — холодно сказала мама. Я незаметно кивнул Алене и она, коротко кивнув, вышла. — Знаешь, Кузя, — она села на стул, — быть взрослым, это не только возможность принимать решения самостоятельно, но и отвечать за последствия своего выбора. Так же, как и выйти замуж не значит повзрослеть.

— У Оксаны есть смягчающие обстоятельства, — я взял стул и подвинул поближе, чтобы сесть напротив. — Любовь, — ответил я на ее взгляд.

— У тебя, я надеюсь не такие же мотивы?

— Нет, — я рассмеялся. — Если ты об Алене, то тут все по-другому. У нее есть потенциал, вот и все.

— Давно ты решил ее тренировать?

— Мы уже прошли вторую фазу брони духа. Думаю, полгода и она освоит мерцающую защиту, — видя ее недоверчивый взгляд, добавил. — Я же говорю, тут особый случай, — опередил ее следующую реплику. — Понимаю всю ответственность и все, какие-бы то ни было возможные последствия. И она тоже в курсе, насколько это... кхм... небезопасно.

— Дети, дети, — она покачала головой, — где же я это упустила.

— Не упустила, а привила излишнюю самостоятельность.

— Хорошо, господин «самостоятельность», расскажи маме, с кем это ты подрался? От тебя искажением разит за километр.

— Это я новую технику отрабатывал. Кстати! Ма, представляешь, я ограничение снял! А ты говорила, что нельзя, что наставника надо искать. Фигня вопрос...

— Кузя! — сердито посмотрела она на меня.

— Прости. В общем, я тут с огненным мастером поспорил. Он в Оксану стрелял, на ее мужа покушался, пришлось с ним серьезно поговорить и... Ма, не кипятись. Поговорил и голову открутил. Я узнал, что он вместе с одноруким Семеном приятели старые и у них есть на наше семейство зуб. Не знаю, чем мы им насолили. И очень хочется узнать.

— Когда мы в спешке уезжали, — сказала она грустно, — я поклялась, что однажды мы вернемся и отомстим. Прошло немало лет, но получается, что ни я, ни они ничего не забыли. Слишком много крови пролито. Расскажи я тебе раньше, ты сбежал неподготовленный. Ты до сих пор не готов.

— Это я-то не готов? — даже удивился я.

— Глупый, — она встала, обошла стул и обняла меня сзади, поставив подбородок на макушку. — Ты сильный, очень сильный. Отец гордился бы тобой. Я горжусь. Если бы нам противостоял любой из родов, будь то Трубины или Хованские, я бы не беспокоилась. И если выбирать между местью и вами, моими детьми, я выбираю вас.

— Ма, ты же понимаешь, если я влез, то пойду до конца. Иначе просто не смогу спокойно спать.

— Еще бы я не знала, — я не видел, но наверняка она улыбнулась. — Мне не удалось уговорить Сашу четыре года назад. А тогда я была намного настойчивей. Представляешь, он почти забрал у меня контроль над организацией. Отчитывается раз в месяц о проделанной работе и считает, что этого достаточно.

— Не удивлюсь, если у него все готово к масштабной высадке наших войск на побережье России, — рассмеялся я.

— Почти, — поддержала она. — Как бы мне хотелось сказать, что ты готов и показать самую секретную технику клана, но, увы, ты выпросил ее в двенадцать. Кстати, — вспомнила она. — Я же почти нашла для тебя учителя. Михаил Арсеньевич, помнишь?

— Не, — запротестовал я. — Из него же песок сыпется.

— И пока не весь высыпался, — наставительно сказала она, — тебе надо многому у него научиться.

— Я подумаю, — вздохнул я, решив сменить тему, пока мне не навязали учителя. — Но, ты обещала рассказать, что произошло девятнадцать лет назад.

— Обещала. Но, сейчас для этого не время, так как нас ждет семейный ужин. Кузя, позови Оксану. Я бы хотела поговорить с ней до того, как все соберутся за столом, — она наклонилась и чмокнула меня в щеку. — А пока ты будешь ее искать, позови свою ученицу.

---

Алена никогда не обладала большой чувствительностью к чужому ки, но стоило войти в поместье Трубиных, она почти физически ощутила давящую атмосферу. Словно в любую минуту вокруг может начаться не просто драка, а крупномасштабная война. Взъерошенная охрана и прислуга старались не попадаться на глаза. Все, кто не достиг звания эксперта, ощущали не просто дискомфорт, а наверняка нечто похлеще, не говоря уже о простых людях.

Кузьма же вел себя так, словно ничего не происходит. Она поражалась его спокойствию. Даже китаец, с вечно непроницаемым выражением лица, выглядел угрюмо. Но, стоило войти в гостевую комнату, напряжение тут же исчезло, оставив лишь неприятный осадок.

Мама Кузьмы оказалась красивой женщиной с длинными черными волосами и приятными чертами лица. Ей едва ли можно было дать больше тридцати пяти. Подтянутая, в дорогом костюме, она смотрелась как глава крупной корпорации. Для полноты картины не хватало несколько секретарей, увивающихся следом. По короткому разговору и взгляду, которым наградила мама Кузи его ученицу, стало понятно, что Алене придется приложить немало усилий, чтобы отстоять право учиться у него.

Стоя в коридоре у двери, она ловила косые взгляды мужчин и женщин, мелькавших в коридоре. Никто не решался пройти мимо, или побеспокоить гостей. Минут через пять ожидания, двери в гостиную открылись, выпуская задумчивого Кузьму. Он поймал взгляд девушки и ободряюще улыбнулся, показывая, чтобы она вошла. Шепнув: — «я скоро», он направился вглубь поместья.

Когда Алена вошла, госпожа Матчина печатала что-то на телефоне.

— Проходи, садись, — сказала она, не глядя, делая жест в сторону стола. Несколько секунд она отправляла сообщение, затем убрала телефон во внутренний карман пиджака. — Рассказывай, как зовут, кто родители, в какой род входишь?

— Соломина Алена Романовна, — ответила девушка, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно. — Отец погиб, когда мне исполнилось шесть лет. Мама умерла четыре года назад. Нашу семью изгнали из рода сразу после смерти отца.

— Дай руку, — госпожа Матчина крепко сжала запястье протянутой руки и целую минуту вглядывалась в линии на ладони. — Отец или мать? Кто из них имел силу? Какого уровня достиг?

— Отец. Эксперт третьей ступени. Ему пророчили звание мастера, но...

— Хорошая наследственность, значит, — задумчиво протянула она и отпустила руку. — Хорошо Алена, раз Кузя считает, что готов учить кого-то, я не стану мешать. Но ты должна знать, что техники, которым он обучает тебя, передаются только внутри семьи. Защищая их погиб мой муж, отец Кузьмы.

Женщина выпрямилась, едва ли не нависая над Аленой.

— Я принимаю тебя в нашу семью, чтобы ты смогла учиться дальше, — властно сказала она. — Ты можешь принять эти знания, но передать их разрешено будет только наследнику рода Матчиных. Будь то ребенок Кузьмы или Александра. Согласна ли ты с этим?

— Я согласна, — склонила голову Алена.

— Вот и хорошо, — Светлана Евгеньевна позволила себе короткую улыбку, через секунду возвращая строгое выражение лица. — И чтобы не подумала, что это было легко, ты должна выполнить еще одно условие. Я вижу, что Кузя попал под дурное влияние вертихвосток из «благородных», — она почти выплюнула это слово, — родов. Они прибегнут к любым ухищрениям, чтобы заманить его в постель. Ты должна будешь этому помешать. Или сообщить мне, если не будет возможности вмешаться. Ты все поняла? Хорошо, ступай. Мы еще обязательно поговорим, позже.