Рукой до звезд

В жестких, изломанных поворотах и резких выпадах чувствовалось знакомство с агрессивными военными культурами; а неестественно выгнутые руки и ноги говорили о специальной практике.

Танец был странным, непривычным глазу, но, если всмотреться в суть, с удивительно гармоничным рисунком и особой пластичностью.

И страхом. Страх пропитал каждое движение, вздох и взгляд танцовщицы. И в нём была своя завораживающая эстетика.

Девушка сделала гигантский прыжок, замерла на секунду, раскрутилась вокруг своей оси и прогнулась в обратную сторону, доставая затылком до земли, вскидывая вперед, резко вверх ноги, будто отбиваясь от неведомого врага. Потом перевернулась на живот, начала извиваться и…

Изображение пошло рябью и пропало.

Я отключила запись, вытащила флешку из компьютера и закинула в стол, где валялись такие же.

Устало потерла глаза и выключила лишний свет. Я устроилась на подоконнике, прихватив кружку, и бездумно посмотрела за окно.

Собственно, ничего особенного там не было: соседнее длинное четырехэтажное здание, в котором также еще не спали – в горящих окнах мелькали люди, занимающиеся своими повседневными делами. По узкой улице, время от времени, проезжали машины. Порывы ветра нехотя обрывали листья с деревьев, стоящих, фактически, в плену асфальта. Вдалеке раздался смех – какая-то веселая компания расходилась по домам.

Мне нравилось время перед сном, когда я могла ни о чем не думать –  просто наблюдать.

Сегодня, правда, не думать не получалось. И все мои фантазии были посвящены Джонатану.

Может, стоит быть ему благодарной за то, что он так хорошо меня отвлекает от мыслей, действительно портящих настроение?

Но благодарности я не испытывала. Желание, восхищение, восторг от встречи с легендой, злость, неприязнь – это пожалуйста. И совсем не похоже на благодарность.

Сегодня он преподал мне очередной урок, даже больше – щелкнул по носу. Я всерьез задумалась о том, чтобы уйти из Академии. Да, гордость и самолюбие заходились в истерике, а рядом подвывала уверенность в себе, но слишком расточительно обращать на них внимание, когда есть более масштабные задачи.

Или это не выход?

Я поставила кружку – даже чай не доставлял мне сегодня привычного удовольствия – откинула голову и устало прикрыла веки, перебирая воспоминания об этом дне.

***

– Вам всем знакома медитация, – Джонатан прохаживался между севшими в позу полулотоса учениками. – Но я хочу, чтобы вы сейчас попробовали одну из её разновидностей… Смотрите. Каждой части тела соответствует определенный цвет, и, представляя его в нужном месте – внутренним взором, мы вполне можем влиять на  физическое состояние этой части. Может прилить кровь, появиться пульсация. Такую медитацию используют для исцеления, сосредоточения, стабилизации физического состояние в целом. А также для проработки эмоций, которые содержатся в цвете и отвечают, в том числе, за работу органов.

Спокойный, чуть монотонный голос мужчины то приближался, то удалялся. Мы закрыли глаза.

– Потом, в танце, определенные связки вы будете усиливать цветом – чувством – частью тела. Начнем работать снизу. Вдохните глубоко, направьте внутренний взор на то место, что я называю и представьте, что там проявляется этот цвет. Область таза. Красный. Желание. Страсть. Основа. Жар.

Я едва сдержалась, чтобы не выругаться.

Ну за что мне такое наказание?

Я и так постоянно чувствовала тяжесть в этой самой области, когда видела Джонатана или прикасалась к нему во время танца.

А сейчас у меня и вовсе было ощущение, что я горячей лавой растекаюсь по полу, прожигая в нем дыру. Дыхание участилось, пульсация усилилась, и я поняла, что к щекам приливает кровь. И не только к щекам.

Интересно, если я прямо сейчас испытаю оргазм, это будет считаться качественно выполненным упражнением?

– Выпрями спину Кьярра и дыши глубже, дыхание не должно быть поверхностным… – Деверо прошептал рычащее указание мне прямо в ухо, опалив его горячим воздухом и вызвав еще большее смятение.

Я постаралась незаметно стиснуть зубы, но напряжение всё усиливалось, и по моему телу пробежала волна почти незаметной дрожи.

Почти.

Потому что Деверо, судя по всему, заметил. Он глухо буркнул что-то неразборчивое и  отошел в сторону.

Я попыталась восстановить дыхание и расслабиться.

Сидеть, чувствовать всё это, было настоящей пыткой и, в то же время, переживанием, в которое хотелось погрузиться до конца, отпустив все внутренние блоки и сомнения.

Была бы я одна, так бы и сделала. Хотя… Ну и что, что не одна? Я внутренне усмехнулась. Разве не в этом смысл всех наших занятий и упражнений? Полностью погрузиться в себя? Раскрыться изнутри? Да, я умела это хорошо, но мой подход отличался от подхода Джонатана. Он учил нас использовать проводников для пути извне вовнутрь; узнавать себя и через это узнавание становиться более чувственными; делать движение еще более эмоциональным. Я же всегда черпала с самого дна. Мои чувства, мой танец происходил внутри –  окружающие же видели физическую, внешнюю оболочку. Им доставалось, на самом деле, не так много. Лишь некоторые способны были распознать все слои, нет, не моего таланта, но каждого жеста.

Я вздохнула, набирая больше кислорода, и нырнула в самую глубину.

Ослепительная вспышка.

Огненно-красное море, омывающее совершенное круглое ядро. Сила, расплескивающая лавовые волны; искры, что фейерверком разлетались в стороны.

Я плавилась золотом, сдерживаемая лишь формой тела; внутри образовывалась воронка в которую затягивало не только меня, но всю эту комнату, вместе с нашим невозможным, восхитительным, раздражающим преподавателем. Ярко-красная кровь с бешеным ревом неслась по сосудам, сжигая на своем пути стеснение и все мысли, отдаваясь восторгом в каждой клеточке. Кожа горела на грани боли. Внутри расправлял свои лепестки огромный, багряный цветок, подавляя любые сторонние ощущения. Я вытянулась до пределе мысленно и наяву и чуть зашипела от охватившего меня пожара. А потом резко, молниеносно направила мощную, прохладную волну, омывшую каждый миллиметр моего тела, оставившую лишь тлеющие угли и яркое послевкусие, и впервые за это утро расслабилась.

Спустя несколько минут раздался хриплый, какой-то подавленный голос Джонатана:

– Закончили. Теперь оранжевый. Органы малого таза, выделительная система – берем чуть выше, в районе поясницы. Чувствуем спокойнее, мягче. Смесь красного и желтого. Терракота. Приязнь. Приятие. Согласие. Уют.

***

Это было незабываемое путешествие по своему телу. Молча. Вместе. Не открывая глаз.

Оранжевый расслабил меня окончательно, выводя последнее напряжение и неуверенность; закрепил в своей форме и придал устойчивости.

Желтый вспыхнул в районе солнечного сплетения радостью и восторгом. Мы хохотали, долго и счастливо, ловя внутренним взглядом свет и солнечных зайчиков, отпуская их на волю и позволяя играть с нами и нашими эмоциями. Мы улыбались, гладили свои животы, мысленно благодарили свое тело и настраивались на лучшее.

Мощная зеленая энергия входила в нас вместе со стуком сердца. Оно дарило нам жизнь; пробивалось ростком, тянущимся к небу. Мы замедляли его стук до спокойного «ту-у-ук-ту-у-ук» и снова разгоняли до максимально приятной скорости. Волнение. Любовь. Нежность. Движение души, повторяющей судьбу сильного ростка. Будущее, которого у меня нет, но о котором так хочется мечтать.

Голубое дыхание. Расплавленные, словно паруса на ветру, легкие. С блаженством принимаемый кислород. Легкость бытия и свежесть морского бриза. Гибкость, адаптивность, наполненность. От глубоких и частых вдохов кружилась голова, и чуть покачивались образы перед сомкнутыми веками, но я продолжала вдыхать этот мир, выталкивая обратно свою собственную интерпретацию.

Синий. Стремление. Уверенность и твердость. Наши уши, которые должны расслышать все нюансы существования; глаза, видевшие  цель; ноздри, вдыхающие ароматы жизни; голос, соединяющий нас с другими людьми. Наш способ исполнять свои желания.