Страница 169 из 191
"Курапика Курута. Он предполагается в мои невесты. Все. Не имею больше возможности писать. Приезжай и разберись". - Последнее сообщение почти ввело в транс фокусника, но теперь он хотя бы представлял направление поисков. И, от складывающейся картинки, если честно, глаз сам по себе словно начинал дергаться. Но, на самом деле, Хисока даже отдаленно мог себе представить происходящее сейчас в голове объекта его извечного интереса. Иллуми был первенцем семейства Золдиков. Просто первый ребенок - совсем не наследник, по тому, что увидев темные волосы и глаза, Сильва только покачал головой. Это не означало, будто своего потомка он будет любить меньше, но нотка разочарования присутствовала. Когда-то давно, еще Маха Золдик, получил на себя проклятье, что как одну из побочных проблем приносило с собой бесплодие. Никто в семье не знал подробностей, на какие условия мужчину закляли сложной вязью рун - только то, что спустя некоторое количество времени, он смог ослабить воздействие. Но для нахождения нужной женщины, которая выносила бы ему наследника, ему пришлось перебраться из Японии на континент, порвав с родственниками, боящимися, что их тоже может зацепить.
У него родился сын - Зик Золдик. Жена же самого Махи, скоропостижно скончалась после родов. Точно так же как и жена его сына - родившая Зику сына - Зено. Дед Сильвы, дав ребенку, положенное воспитание, отбыл на Темный Континент в составе экспедиции Айзека Нетеро. Он собирался найти там ответ на то, как снять проклятье с семьи полноценно, но вернуться обратно не смог. Главой семьи, в то время, все еще оставался Маха, хоть он все больше самоустранялся в силу возраста, и окончательно передал бразды правления внуку, когда у того родился Сильва. Как можно предположить, мать не прожила долго после родов, хоть это было больше, чем отпущено ее предшественницам - она смогла увидеть, как ее сыну исполняется пять лет. Сильва подозревал, что каким-то образом, его предки перекидывали по чуть-чуть на подходящих им жен, от чего, те умирали, а само проклятье ослабевало. Кикье, нашел на Свалке все от же Маха - он привез молодую красивую девушку из клана наемников в их дом, и просто поставил потомка перед фактом женитьбы. Она была хороша собой, пусть и отчаянно дичилась первое время. Особенно завораживали глаза - будто черные кристаллы с множеством сияющих граней внутри радужки. У матери Сильвы, был точно такие же - только бездонно-синие, как небо осенью. Но, со временем, углы немного подсгладились, пусть и проявилась странная истеричность. Она, будто попадала все сильнее под влияние деда, и забывала старую жизнь - свою семью, друзей. Не питавший изначально к ней чувств Сильва, не желающий расстраиваться после ее смерти, сам не понял, как влюбился в невесту. А когда родился их сын - прадед усмехнулся сухим бледным ртом и проскрипел что проклятье практически снято. Они ждали пять лет, прежде чем завести второго - но Кикье оставалась жива и здорова, лишь стала закрывать визором потускневшие глаза.
Занятый женой и делами семьи, что свалились на него после рождения первенца, когда Зено передал ему бразды управления, мужчина невольно отдал воспитание сына, на откуп старшему поколению. Кикье не вмешивалась, в чем-то ведя себя как красивая кукла, которую интересовал лишь муж, которого она любила до полного беспамятства, украшения и наряды. Той девушки, что выживала на Свалке когда-то, защищая отчаянно свою семью, кажется, не осталось внутри - ее сменила чопорная, благовоспитанная безжалостная убийца, не помнящая и не желающая вспоминать прошлого.
Первое, что Иллуми помнил в своей жизни - темные глаза прадеда, держащего его на руках и смотрящего со странным мрачным удовлетворением на годовалого первенца Золдиков. Тогда, ребенок заплакал, ощущая, нечто жуткое подбирающееся к нему, но никого из родителей не оказалось рядом - даже дворецкие исчезли или равнодушно смотрели перед собой, как куклы. Но это были первые и последние слезы в его жизни. Временами, ему снился тот день, не смотря на прошедшие годы. Он раскрывал глаза, стряхивая с себя оковы сна, и трогал недоуменно щеки, не в силах вспомнить, почему когда-то они были такими мокрыми, и какого это - когда влага бессилия и ужаса сочится из глазниц. У марионетки тьмы не может быть слез - шептал в ушах издевательский голос и нечто острое, холодное вонзалось в основание черепа, прошивая его, лишая Иллуми всякого шанса стать похожим на живого человека.
Его тренировали по полной, самой жесткой программе семьи. Зено пользовался немного упрощенной версией, но Маха не собирался церемониться. По сравнению с тем, как позже воспитывали других его братьев, Иллуми прошел через ад. Он почти не ощущал боли больше, даже собственные эмоции отошли на второй план, став чем-то зыбким, неважным. Самое главное - это семья, вот что вбивали в его голову, раз за разом, и он повторял послушно, становясь идеальным. Идеальной куклой, как и его мать - с возрастом он смог определить профессионально изменения ее личности, начиная с самых базовых установок, переписанный чужой талантливой рукой настоящего мастера. В двенадцать, когда Иллуми приступил к изучению Нен, и обнаружилось, что подросток Манипулятор, а не Трансформатор, как традиционно было в его семье, Сильва кажется, разочаровался еще больше. Маха же наоборот - усмехнулся тонко. Его довольство, Иллуми научился различать уже на расстоянии, по чуть меняющемуся оттенку в воздухе. Тогда у отца уже был Киллуа - новорожденный беловолосый котенок, в полной мере похожий на своего родителя, и на череду предков, со стороны Золдиков.
Сразу после его рождения, когда мать отдала малыша на руки самому̀ Иллуми, как старшему, тот заметил заинтересованность со стороны прадеда. Тот редко к этому времени выходил из своего крыла - больше вызывал к себе старшего из сыновей, проверяя и перепроверяя его подготовку. Однако, пропустить рождение очередного ребенка не мог - это было радостным событием для всей семьи. Но, впервые за долгие годы своего безропотного существования, Иллуми ощутил укол чего-то странного, позабытого, приходящего к нему лишь в безлунные ночи, глубоко во снах. Оно шевельнулось задушено под гнетом заложенных воспитанием и дрессировкой установок, длинные ловкие пальцы подростка сжались плотнее вокруг теплого свертка с копошащимся внутри малышом. Киллуа был совсем не похожий на него. Даже не так....он не напоминал никого из их семьи. Живой и теплый, улыбчивый, интересующийся миром вокруг, а не только убийствами и делами. От него даже пахло совсем по-другому. Старший брат не смог тогда подавить кошачьего инстинкта, принюхиваясь к странному запаху молока и ванили, и еще чего-то, неуловимо-близкого. В затылке кольнуло болью, стоило только подумать о самой возможности не допустить до тренировок старших членов семьи, и он, как послушный сын, избавился от этих мыслей.
Вскоре после этого, на одной из своих первых миссий с использованием Нен, он столкнулся с Хисокой. Дело было во Франции, недалеко от какого-то из центральных городов, славящегося своими выступлениями. Иллуми требовалось уничтожить несколько целей, пробравшись на защищенную территорию и, желательно не оставить следов - клиент требовал анонимности, не хотел, чтобы кто-то знал о вмешательстве Золдиков с его стороны. Его деньги - его правила, парень не спорил. Но все пошло наперекосяк, сразу же, когда на территории поместья прогремела цепь взрывов, а затем начали заливаться рявканьем автоматные очереди. Рыже-блондинистый долговязый подросток, несколько старше самого Золдика, убил всех без разбора - охранников, гостей, родственников цели. И, черт побери, саму цель. Никогда до этого, Золдик не ощущал такой злости. К тому же, золотые хищные глаза, безошибочно выцепили его самого и, в следующий момент, Иллуми пришлось уворачиваться от чужой карты, напитанной изрядным количеством ауры. В отличие от предыдущих жертв - ему это удалось. Взгляд противника зажегся азартом пополам с любопытством. Они танцевали среди трупов, обмениваясь, удар за ударом, попытками убить друг друга.