Обыкновенная война

– Не стрельну, – мрачно буркнул в сторону солдат.

– Ну не стрельнешь, так продашь нас. Чудинов, я может быть и понял тебя, если бы ты эти шлемофоны украл из других машин, но как ты додумался украсть шлемофоны из своей машины – вот этого понять не могу. Ты ведь мог оставить батарею без связи, ты же обрекал своих сослуживцев и себя, в том числе, на смерть. Шлемофона у комбата нету и вызвать подмогу я не смогу, да и батареей в бою не смог бы руководить. – Я замолчал на некоторое время, давая возможность своему водителю подумать, потом продолжил, – Значит так. Решение по тебе, Чудинов, я принял. Его приведу в исполнение, когда мы будем подходить к границе Чечни, ну а ты, товарищ сержант, иди и работай с ним. У тебя в обязанностях написано воспитывать подчинённого, вот и воспитывай.

Алушаев злобно посмотрел на Чудинова, потом обратился ко мне: – Товарищ майор, может, мы его в другой взвод сунем, а себе другого водителя возьмём.

– Алушаев, ну кому мы его отдадим? Давай, называй фамилию командира машины, кому мы это говно подкинем. У тебя хватит совести назвать фамилию? – Сержант сидел и молча сопел, – вот и я думаю: нам он достался, мы с ним и бороться будем. Вот иди и борись. Вперёд……

День прошёл спокойно, солдаты отсыпались и отходили от пьянки. А уже поздно вечером наш эшелон втянулся на станцию Армавир и остановился. Встали вроде бы не на самой станции, чтобы не мешать основному грузопотоку, но не совсем удачно: состав перекрыл проход из дискотеки в город и толпа малолеток, по окончанию танцев, ринулась через пути в город. Часовые пытались направить их к переходу, который виднелся неподалёку, но всё было бесполезно. Часть толпы, человек сто, обкуренной и пьяной молодёжи хлынула на платформы. И начали ломать технику, пытаясь проникнуть во внутрь машин. Другая, большая часть, выделываясь перед своими девками, лезла на рожон и начала «качать права» часовым, которые пытались оттеснить их от эшелона. Толпа пьяных малолеток входила в раж, не помогло и подкрепление, которое прибежало от вагонов. Вдоль эшелона загремели выстрелы, караул открыл предупредительный огонь в воздух. Подростки, прыгая и падая с платформ, брызнули в разные стороны и уже из переулков, которые подходили почти вплотную к железнодорожным путям, в часовых полетели кирпичи, камни и заточки. На помощь караулу из вагонов, получив автоматы, выскочили офицеры. Выскочили и мы – офицеры и прапорщики батареи. После переформирования эшелона, моя техника оказалась сразу за нашим вагоном, вот вдоль своих платформ мы и рассредоточились, занимая позиции в снегу. Только мы заняли оборону, так сразу же заметили, что в переулках стали скапливаться группы молодых людей, но не малолеток, которые прорывались через нас из дискотеки: эти были гораздо взрослее и опаснее. По дороге, которая проходила тут же, стали носиться взад и вперёд легковые машины, набитые молодыми мужчинами. Вдоль состава периодически щёлкали выстрелы и обстановка стремительно накалялась. В самый пиковый момент из переулка вывернула очередная легковушка и медленно поехала вдоль состава. (Нервозность в тот момент добавляло и то, что нас предупредили: чем ближе к Чечне, тем больше вероятность нападения боевиков на эшелон, или попыток взорвать его). Машина сразу же была взята на мушку и все её вели, в готовности открыть огонь.

Проехав наш вагон, машина остановилась в том месте, где залёг Игорь Карпук. Из машины медленно вылез молодой парень и с трудом вытащил из салона огромную картонную коробку, поставил её на снег и быстро юркнул обратно. Машина, взревев двигателем, рванула с места и скрылась в ближайшем переулке. Я закричал и приказал технику отползать, считая, что это может быть и мина, недаром они так быстро скрылись. Игорь стал пятится назад. Но через минуту эта же машина, объехав квартал, выехала из другого переулка и снова остановилась около коробки. Игорь замер. Из машины опять вышел тот же парень. Подняв руки вверх, медленно подошёл к коробке. Поднял её и закричал: – Ребята, не стреляйте. Мы местная мафия. Мы вас уважаем за то, что вы едете воевать против духов, которые нас здесь всех задолбали. Это вам от нас – сигареты: не стреляйте. – И пошёл к Карпуку, который опустил автомат и поднялся во весь рост из снега. Даже на расстоянии, было видно в каком напряжении находился Игорь. Одно неверное движение со стороны парня и Игорь полоснёт его очередью. Парень это тоже чувствовал – медленно приближался, также медленно, когда до техника осталось пять метров, опустил коробку на снег, достал перочинный ножик, взрезал верх коробки и начал пятится к машине, сел в неё. Машина осталась на месте, а Игорь подошёл к коробке, не касаясь осмотрел её. Закинув автомат на плечо, поднял коробку и прокричал парням слова благодарности. Машина завелась и, громко сигналя, поехала, набирая скорость вдоль состава, пока не скрылась. В это время загудел тепловоз, предупреждая нас о начале движения, и через несколько минут, только мелькнувший за окнами семафор напомнил нам об Армавире, который мы тут же и забыли. В вагоне открыли картонную коробку, которая была полностью набита блоками сигарет «Опал».

Утром эшелон прибыл в Пятигорск. Стояли часа три, проверяли крепление техники. Я разрешил в течение сорока минут проветрится своим солдатам, которые уже двое суток не выходили из вагона. Уже здесь, в преддверье Кавказа, все офицеры и прапорщики ходили по станции с оружием. На соседние пути подошли ещё два состава с войсками, рядом с нами встал эшелон с техникой МЧС. Тронулись дальше и по эшелону пронеслась весть, что уже сегодня зайдём в Чечню. Прошли Моздок, после Моздока остановились на каком-то небольшом полустанке. До границы с Чечнёй оставалось 8-10 километров и здесь мы впервые увидели чеченцев. Правда, гражданских и местных. Я, конечно, их видел и раньше, и не только видел, но служил вместе с ними. Но сейчас мы смотрели на них, как в первый раз. Во время стоянки к нашему эшелону подошли несколько оперативников, которые контролировали здесь обстановку. Разговорились. Они то и показали нам, на стоявшие несколько домов рядом с путями. Вокруг них суетились, занимаясь домашними делами, как это сейчас принято говорить – лица кавказкой национальности. Работая, несколько небритых и угрюмых мужиков искоса бросали взгляды в нашу сторону.

– Эти местные чеченцы – рассказали оперативники, – перед боевыми действиями ушли к Дудаеву. И пока он держал фишку, ревностно служили ему там. Но как только армия стала духов колошматить: все кто выжил – вернулись обратно.

Мы с любопытством разглядывали бывших духов, ведь точно с такими же зверьками, может быть, придётся уже сегодня столкнуться.

Поехали дальше, поезд шёл на совсем малой скорости, может быть километров пять-шесть в час. Начали выдавать солдатам оружие, боеприпасы и гранаты. Следующая станция Песчаная, а это уже территория чеченцев и как нам сказали оперативники, два часа тому назад ОМОН одного из южных городов опять отбил её у боевиков обратно. В купе появился Чудинов.

– Товарищ майор, а мне почему старшина не даёт оружие и боеприпасы? – С удивлением и некоторой долей обиды задал вопрос водитель.

– Ну, вот и пришло время, товарищ Чудинов, расставить все точки в наших с тобой отношениях. Это я приказал не выдавать тебе оружия и боеприпасы. – Замолчал, чтобы посмотреть, какая будет реакция, но солдат молчал и поэтому продолжил.

– Чудинов, пойми… Мне нужен нормальный солдат, на которого я в боевой обстановке могу положиться и доверять, а не оглядываться постоянно и следить за ним. Такой, какой ты есть, со своими уголовными замашками и воровскими мыслями – мне не нужен. Вот у тебя сейчас есть два пути, – я поднял рядом стоявший вещмешок, развязал его и вывалил содержимое на полку.

– Вот видишь, – начал перебирать продукты и вещи, – я приказал прапорщику Пономарёву положить сухого пайка на двое суток, а он, как ты выражаешься, «поганый мент», положил продуктов на трое суток. Смотри, какое он тебе новое бельё нательное положил в вещмешок. Новые запасные фланелевые портянки. Не пожалел белья, а подумал о тебе старшина. Ну, бог с ним. Сверху всего этого ложу твой военный билет. – Я достал из внутреннего кармана военный билет солдата и положил на вещевой мешок. – Вот тебе первый путь: забирай продукты, вещи, военник и пока поезд не зашёл в Чечню прыгай с него и уходи. Уходи куда хочешь. Я тебе честное офицерское слово даю, что никому и никогда не доложу о том, что тебя отпустил. Ты мне просто не нужен. Вон, техник, у меня водителем БРДМа пока будет. Так что иди с богом Чудинов.