Память пепла

— Милорд?.. — Зорго Цум пошаркал встречать Милфорда.

И замер на пороге, изумившись. Таким он имперца видеть не привык. Спина у его соратника по скитаниям волшебным образом распрямилась. Во взгляде появилось что-то…. Это снова был блистательный аристократ, на которого в империи скромный учитель музыки и взгляд бы поднять не осмелился.

— Господин Цум, я должен уйти, — голос звучал решительно.

— Я понимаю, — склонил голову музыкант.

— Надеюсь, я понял, как помочь ей.

— Кому? Той…девушке?

— Да.

— Это хорошо, милорд.

— Квартира остается в вашем распоряжении. Деньги в секретере. Там же амулет, с помощью которого вы сможете связаться с Ричардом Тигвердом. Обращайтесь. Это человек, которому я безгранично доверяю. Ре не откажет в помощи. Да, и на нашем месте вы можете играть спокойно. Вас не тронут. Но амулет носите с собой. Если что — вызывайте имперцев.

— Благодарю вас.

— Вроде бы все, — Милфорд огляделся. В глазах имперца мелькнуло удивление, словно он не мог понять, что делал в этой небольшой квартире неподалеку от Сенной площади. В чужом городе чужого мира…

— Храни вас стихии, милорд.

— Я понял, где Тая. Мне надо уснуть. Я, скорее, перенесусь туда во сне.

Зорго Цум кивнул. И пошел в свою комнату, пробормотав еле слышно: «Удачи тебе, сынок!»

Вдруг в дверь позвонили.

— Что еще? — Милфорд с большой долей раздражения распахнул дверь.

— Кто ты такой? — рявкнул на него мужчина со странно-знакомыми зелеными глазами.

— С кем имею честь?

— Почему, как только моя дочь встретилась с тобой, ее похитили? И что имперцы делали рядом с местом преступления?

— Я их вызвал.

— Ты тоже имперец?

Милфорд кивнул.

— Ненавижу! Из-за вас погибла моя жена! И мне давал слово ваш император, что девочку мою оставят в покое! Никакой магии. Никаких переходов между мирами. И что в итоге?!

— Погодите… То есть… — Милфорд мучительно соображал. — Во время одного из покушений на Ричарда и его мать погибла молодая чкори. Ее приняли за Милену…

Милена была Ори, и к ней, как к наставнице, приходили чкори из разных миров. Чкори в каждом мире имеют свой образ, свою историю. Милфорд знал, что в мире Вероники их называют цыганами. Мужчина, что ворвался в его дом, тоже был чкори. Или…цыган? Смуглолицый, коренастый. Копна седых кудрявых волос. И зеленые глаза, упорно кого-то напоминающие. Ее.

— Тае было три года. Всего три!

— Вы — отец?

— Надо же, догадался! Да! Я ее отец! И вот что я тебе скажу, имперец. Вы ее не получите! Вы убили Рузи, но мою дочь вы не получите!

— Сочувствую, — склонил голову стихийник.

Зорго Цум обеспокоенно переводил взгляд с одного на второго. Странный у этих двоих получался разговор…

— Вы ведь знаете, что другие миры существуют? — быстро спросил Милфорд, напряженно вглядываясь в глаза собеседнику.

— Знаю.

— Откуда?

— Да оттуда, что вам, уродам, дома не сидится! И…

— Вы — чкори, — имперец налил в кружки чай, нарезал хлеб, сыр. Молча протянул незваному гостю.

Мужчина вдруг как-то сразу обмяк, сел на стул, принял угощение. Неожиданно заговорил тихо, будто сам с собой:

— Моя жена любила называть нас так, бредила иными мирами. Они ее манили. И девочку нашу хотела научить. Отправилась посоветоваться с сильной… Как ее?

— Ори. Ори Милена, мать моего друга. Она тоже погибла. Вашу жену убили, приняв за нее. Женщина оказалась не в то время не в том месте, что не отменяет нашей вины, конечно. И ваша злость на ситуацию понятна. Но сейчас мы должны найти девочку. Сила проснулась в чкори, Тая ходит по другим мирам, и как бы вам не хотелось ситуацию контролировать — не получится. На все воля Стихий. Нам лучше объединится ради безопасности вашей дочери…господин?

— Мирослав Петрович Лукьяненко, начальник службы, занимающейся связями с Империей, к вашим услугам. Для близких — Миро, но с вами, простите, сближаться не хотелось бы.

— Милорд Милфорд. Эдвард Милфорд.

— А почему вы, милорд, поете в переходах и ресторанах? Дуэт «Зорго Цум и мистер Эдвард»? Это что…какая-то секретная операция? Легенда? Работаете под прикрытием? Этот еврей…?

За спиной Мирослава Петровича раздалось деликатное покашливание.

— Нет, — Милфорд отхлебнул крепкий сладкий чай, — это не операция. Я так провожу отпуск. У нас говорят — в каждом маге улыбаются Стихии.

— Понятно. Каждый сходит с ума по-своему…

— Что, простите?

— Да так. Не важно.

— Кстати, разрешите представить моего друга. Маэстро Зорго Цум, придворный Мастер музыки Империи. Тоже ээээ….в отпуске.

— У вас есть евреи? — удивился полковник ФСБ.

— Простите меня за любопытство, уважаемый, — Зорго Цум слегка поклонился, не зная, как правильно вести себя в данной ситуации, — но я уже не первый раз слышу подобное определение в свой адрес. Как я понял, евреи — местные музыканты?

— Ну, можно и так сказать. Это национальность. Например я — цыган. Вы называете нас чкори. Чкори есть везде. Евреи, видимо, тоже. Но моя семья старалась отойти от традиций. Когда я привел Рузанну, родственники были не слишком довольны. Теперь, когда в мой дом во второй раз пришла беда, я понимаю, почему.

Мужчина поставил чашку на стол. Вздохнул. Затем поднял глаза и спросил сдавленным голосом:

— Почему мою дочь похитили? Что вам известно?

— Я не знаю.

— Но вы же знаете ее?

— Да. Я был с ней в одном мире. Это мир грез. Возможно, ее магия создала его. Белый песок, серые скалы. Океан. Я…так и не решился с ней заговорить.

— Когда я найду свою дочь, то потребую, чтобы все это закончилось. Никаких имперцев. И никакой магии. Нормальная жизнь!

— Получается, мы с вами похожи…

— Что?!

— И вы, и я… Мы оба решили, что знаем, как лучше для нее.

— Да как вы смеете?!

— Смею что? Ходить по мирам во сне, против своей воли? Любить вашу дочь, вопреки здравому смыслу?

…

Спустя сутки полковник ФСБ стоял под дверью проклятой квартиры на Сенной.

Поиски дочери не дали никаких результатов. Четверых мотоциклистов нашли. Задержали. Все они говорили одно и тоже: им предложили устроить флеш-моб по Невскому. Они согласились. Встретились на Дворцовой. Поехали по направлению к Московскому вокзалу. Все. Ни в каком нападении не участвовали. Ни о каком похищении не слышали. Адвокаты уже прибыли. Кстати, мотоциклисты оказались членами закрытого байкерского клуба. В него входили люди не только богатые, но и весьма влиятельные.

Полковник прижался спиной к стене, запустил руки в кудрявые седые волосы, прикрыл глаза. «Думай, Миро, думай!». Что-то во всей этой истории было не так. К байкерам втереться в доверие трудно. Очень трудно! Странно, что кому-то удалось так просто их уговорить. Но самое удивительное даже не это, а то, что все четверо хотя и помнят разговор, но все они описывают совершенно разных людей.

Один утверждал, что к ним подошел высокий, импозантный иностранец с тростью, в дорогом костюме, говорил с едва уловимым акцентом. Другой описал пожилого, коренастого мужика в «косухе». Волосы стянуты в хвост, бывший байкер, рокер, легенда — мировой мужик, грех не помочь. Третий помнил плохо, даже засомневался, мужчина это был или женщина! Этот парень был самым молодым из всех. Бывший контрактник. После контузии ушел в отставку, занялся бизнесом. И теперь жаловался на участившиеся головные боли после разговора с незнакомцем. Последний мотоциклист видел здоровенного голубоглазого детинушку неопределенного возраста, с ярко-рыжей бородой. Говорит, что это краска. Что такого яркого цвета не бывает в природе. Кажется, тоже жаловался на головную боль. Бред какой-то! И ни один из свидетелей не вспомнил, чтобы мужчина представился, назвал свое имя. При этом все они согласились на его просьбу! Точно бред.

Оставалось только принять на веру слова милорда Милфорда, который сказал, что пойдет за Таей…

Не понять, что имперец не последний человек при Императоре, полковник не мог, как бы ему того не хотелось. Милфорд, Милфорд… Да слышал, слышал он это имя. Слышал, и не раз! Выправка, жесты, интонации в голосе — так говорят люди, привыкшие приказывать, а этот его подчеркнуто-бомжеватый вид…Просто насмешка!