Коварство и любовь

Трое мальчиков по очереди поклонились, и леди Брауни кивнула, приятно удивленная их учтивыми манерами.

– А девушка, леди Фицхью? Кто же она?

– Это леди Нисса Кэтрин Уиндхем, мадам. Дочь графа и графини Лэнгфордских. Ей предстоит стать фрейлиной королевы.

Нисса сделала изящный реверанс.

– Фрейлиной? – воскликнула леди Брауни, и ее лицо резко помрачнело. – Боже, еще одна… Каждое достойное семейство сочло своим долгом привезти сюда по молодой девице на должность фрейлины. Нам и не нужно столько! Хотела бы я вам помочь, леди Фицхью, да не могу.

– Боюсь, я выразилась недостаточно ясно, леди Брауни, – извиняющимся тоном произнесла Блисс, однако муж расслышал в ее голосе иронию. – Сам король назначил Ниссу в фрейлины, когда в прошлом октябре посетил ее дом и даже стал крестным отцом для ее новорожденных сестричек-близнецов. Нисса – дочь Блейз Уиндхем. Мы здесь сегодня лишь потому, что ее вызвал ко двору сам Генрих Тюдор, мадам! – Блисс улыбнулась, но ее взгляд был полон решимости. Никто не посмеет отнять место у ее племянницы!

– Вот как, – кивнула леди Брауни. – Я не знала. Дочь Блейз Уиндхем, говорите вы? Имя мне знакомо, но вспомнить не могу.

Девушка была премиленькая и с хорошими манерами, но происхождение? Добрый десяток семей мечтали пристроить дочерей фрейлинами, семей знатных и богатых, которые, несомненно, захотят потом выразить свою благодарность весьма существенным образом. Король, вероятно, уже забыл о назначении этой милой особы. Нужно отослать ее прочь.

– Мою мать называли «любовницей-скромницей», мадам, – внезапно заговорила Нисса. Она уловила выражение лица леди Брауни, и инстинкт подсказал ей действовать. – Мама пробыла здесь недолго, но, уверена, вы ее знаете. И по сегодняшний день она остается преданнейшей подданной короля – и его другом.

– Нельзя быть такой прямолинейной, девочка, – сурово произнесла леди Брауни. Но, когда она тяжело вздохнула, Блисс и Нисса поняли, что победили. – Случалось ли тебе прежде бывать при дворе? – Леди Брауни заранее знала, каков будет ответ Ниссы. – Что ж, в таком случае тебе предстоит многому научиться. Боюсь, однако, что времени у тебя очень мало. Начиная с завтрашнего дня ты будешь приходить ко мне ежедневно после мессы – пока мы здесь, в Хэмптон-Корт. Ночевать тебе придется пока в доме твоей семьи, поскольку прямо сейчас найти для тебя комнату во дворце никак невозможно. Покои фрейлин заняты гостями, ведь новая королева еще не прибыла и в их услугах не нуждаются. Однако, когда мы переедем в Гринвич, все изменится. Ты обязана все время оставаться при королеве, пока она не разрешит тебе отлучиться.

– Да, мадам, – Нисса снова присела в реверансе.

Леди Брауни кивнула и обратилась к Блисс:

– Те же правила касаются и пажей, леди Фицхью. Полагаю, они еще ни разу не уезжали из дому. Надеюсь, они не будут тосковать и сетовать на разлуку с близкими. Терпеть не могу хнычущих мальчишек.

Ее слова привели Филиппа с Джайлзом в негодование, ясно читавшееся в их лицах.

– Идемте, дети, – позвала Блисс. – Мы покажем вам дворец, потому что вы должны знать, где тут что.

– Прекрасная мысль, – одобрила леди Брауни. – Не забудь, Нисса Уиндхем! Завтра утром, сразу после мессы.

– Конечно, мадам, – ответила Нисса, опять приседая в реверансе.

Отойдя на безопасное расстояние от покоев леди Брауни, Блисс со смехом заметила:

– Да, Нисса, она очень старалась нас напугать так, чтобы мы дали деру, да не вышло!

– Может, стоило ее послушать? – задумчиво пробормотала Нисса.

– Чепуха! – резко возразила Блисс. – Для тебя, Нисса Уиндхем, это прекрасная возможность. Твоя мать пришла бы в ярость, посмей ты вернуться домой с поджатым хвостом, точно побитая собака! Кроме того, не так уж она страшна, эта леди Брауни. Она думает лишь о том, как отблагодарили бы ее родители других девушек, мечтающие видеть их фрейлинами. Все продается и покупается, дитя мое! И за твое назначение заплачено: много лет назад за него заплатила твоя мать. Король перед нею в долгу и знает это.

Нисса промолчала. В приемном зале дворца их дожидались лорд и леди Марло. Ниссе даже показалось, что леди Марло нарочно подстроила так, чтобы встретиться с ними снова и как можно скорее. К чете Марло присоединился некий юнец; его лицо было покрыто пятнами, и он нервно переминался с ноги на ногу – ему явно было не по себе. Бедняга густо покраснел, когда его мать окликнула их:

– Блисс! Блисс! Мы здесь!

Пока лорд Марло и граф Марвуд припоминали давнюю встречу, леди Марло с гордостью представила Блисс своего сына Генри. Было ясно, что она уже прикинула в уме возможность брака между ним и Ниссой. Происходящее изрядно позабавило братьев Уиндхем и их кузена.

Оуэн Фицхью решил взять дело в свои руки и предложил:

– Послушайте, я как раз собирался показать моим мальчикам площадки для турниров и поле для игры в теннис. Почему бы вам и юному Генри не отправиться с нами?

– Отличная мысль! – радостно согласился лорд Марло, а мальчик энергично закивал головой в знак согласия.

– Сколько лет Генри? – спросила Блисс подругу, когда джентльмены удалились. – Он совсем юн и, кажется, пошел в отца.

– Двенадцать, – леди Марло тяжело вздохнула. – Действительно, он совсем как Джон. Боюсь, даже больше, чем нужно.

– Тридцать первого декабря Ниссе исполнится семнадцать, – сообщила Блисс. Нужно было рассеять надежды подруги, но ни в коем случае ее не обидеть. – Здесь, при дворе, мы намерены подыскать ей выгодную партию. Ее сердце пока свободно. И ты знаешь, что она хорошо обеспечена. У нее свое имение, Риверсайд, и земли, доставшиеся от покойного отца. Кроме того, отчим тоже отписал ей внушительную сумму. Он ее обожает. По правде говоря, другого отца она и не знала, поскольку родной скончался прежде, чем ей исполнилось два года. Боюсь, девочка отличается некоторым своеволием и нуждается в твердом руководстве со стороны более взрослого и умудренного опытом супруга.

Нисса с раздражением подумала, что дамы говорят о ней так, будто ее и вовсе нет рядом. Она решила за себя постоять.

– Тетя, а разве ты не была такой же в юности? Я, кажется, помню истории, которые рассказывала мама.

– Я? Разве я была упряма? Не припомню ничего подобного, – возмущенно ответила Блисс, однако и ее подруга, и племянница весело рассмеялись.

В конце концов они нашли укромное местечко, где дамы устроились поболтать.

– Расскажи о своей семье, – попросила Адела Марло.

Многое можно было поведать о том, что произошло с ними за прошлые годы, но Ниссе мало-помалу сделалось скучно. Оставив женщин за оживленной беседой, она ускользнула, осторожно прокладывая себе путь среди шумной толпы придворных. За окном она увидела сад, поэтому, заметив в стене маленькую дверку, она выскользнула на свежий утренний воздух. Когда они ехали в Хэмптон-Корт, небо хмурилось и все было серым, но с тех пор успело проясниться. Небеса были голубыми, и ярко светило солнце. Нисса сделала глубокий, счастливый вдох. Во дворце оказалась такая прорва народу! И нос подсказал ей, что кое-кто из этих разодетых и утонченных дам и господ не позаботился о том, чтобы принять ванну. Поэтому было хорошо очутиться на свежем воздухе, подальше от этих особ.

Нисса медленно шла вперед, осматриваясь по сторонам. В саду было устроено множество небольших прудов, и на краю каждого красовались колонны с каменными изваяниями геральдических животных. Деревянные ограды вокруг клумб были выкрашены в зеленый и белый – цвета королевского дома Тюдоров. Все давно отцвело, но клумбы были вычищены и приведены в порядок в ожидании весны и нового цветения. И вдруг Нисса поняла, что она больше не одна. К ней с улыбкой подошел молодой человек и учтиво поклонился.

– Вы новенькая при дворе, леди, – сказала он и лукаво усмехнулся. – Я знаю здесь всех хорошеньких девушек! Меня зовут Ганс фон Графштейн, и я паж посла герцогского дома Клевских. – Юноша сдернул с белокурых волос свою бархатную шляпу и снова поклонился самым учтивым образом.