Страница 5 из 9
Довольно рискованно критиковать планы мужчины, хотя избежать этого невозможно. Трудно удержаться, когда муж сообщает о каких-то разорительных идеях или возлюбленный возмечтает полгодика поездить по миру – без вас. Но если вы резко отвергаете все начинания и встречаете в штыки то, что кажется неразумным, мужчина не откажется от своих планов, а просто перестанет их обсуждать и однажды поставит вас перед фактом. Купил ретро-автомобиль, улетает в Таиланд на зиму, уволился с работы, чтобы написать великую книгу – пожалуй, вам было бы удобнее заранее знать, что у него в голове. Поэтому не стоит орать и запугивать человека, когда он всего лишь мечтает вслух.
Может показаться, что мы имеем дело с опасными психами, которым лишнего слова не скажи. Что делать, мужская психика уязвима. И всё же они нуждаются в общении, я часто слышу жалобы, что жёны с годами отказываются от задушевных разговоров (конечно, они отказываются, с учётом вышесказанного). Но разговаривать нужно, иначе мужчины обижаются. Просто очень аккуратно. И, разумеется, стоит иногда оценивать ситуацию, не слишком ли часто приходится молчать. Есть необходимая деликатность – и есть невозможность высказывать своё мнение без того, чтобы не нарваться на скандал. Во втором случае верней расстаться, чем годами затыкать себе рот.
Почему они не хотят ухаживать?
Галантность изменяется от века к веку. Когда-то прижать к губам обороненный дамский платок считалось жестом дерзким и откровенным. Сейчас в качестве заигрывания вам могут прислать порнографическую картинку, и спасибо, если не со своим участием. Но дело идёт к тому, что флирта не будет вообще. Никакого.
Я знаю, многим слово «ухаживание» кажется устаревшим и галантерейным, но оно достаточно точно описывает самое начало процесса, приводящего к спариванию. Самец обходит самочку по кругу, пушит хвост, поёт песни и приносит мелкие подарки – червяка, мышку, цветы и конфеты. Ещё они много ходят вместе, она потихоньку привыкает к его физическому присутствию, а он проявляет мелкую заботу о ней. Весь этот уход призван сообщить ей, что с ним безопасно и комфортно. И что если она будет к нему благосклонна, он обещает оберегать её долго, возможно, всегда.
Понятное дело, современные люди уже не мыслят так примитивно, но в целом женщины воспринимают ухаживание как некое гарантийное письмо: я в тебе заинтересован, готов ради тебя стараться, совершать некие усилия и даже безумства любви, вроде поездки в ИКЕА, иди со мной, будет хорошо, я обещаю. Она подумает-подумает, да и пойдёт, а там уж как повезёт.
И тут вдруг оказывается, что среди мужчин постепенно крепнет тенденция – им надоело и они больше не хотят. Нет, не секса, а вот этого всего – носить червяков, конфеты, приручать, обещать и уговаривать. Резоны я встречала разные.
Пикаперский. Британские учёные выяснили, что женщина принимает решение насчёт секса очень быстро. Я слышала про время от двадцати секунд до двадцати минут – источники расходятся, видимо, зависит от количества алкоголя или дня недели (в пятницу быстрее). Но явно не двадцать дней, и поэтому охотники до быстрых совокуплений пришли к выводу, что на галантность можно не тратиться. Раз уже решила, то чего копья ломать и деньги прожигать: или даст, или нет. Тут мне по странной ассоциации вспоминается анекдот про господа бога: «Идиот, ты бы хоть лотерейный билет купил», но разубеждать пикаперов себе дороже, если на свете станет меньше тупых подкатов и нудных многодневных осад, мир только выиграет.
Но бывает грустно, когда умные мужчины тоже выходят из игры. «С какой стати я должен вставать на цыпочки? – сказал мне один из них. – Просто ради секса искусственно повышать значимость этой женщины в моей жизни, раздавать авансы, хитростью вовлекать в отношения, а я ведь не собираюсь её обманывать. Хочу предложить партнёрское взаимодействие, такое, на которое действительно способен. Буду милым и заботливым, насколько обычно мил и заботлив, а если привяжусь и полюблю, буду ещё внимательней. Но пока могу дать только это».
Я три раза открывала рот, чтобы возразить. Ну, что-то вроде того, что если поставить перед крысой две клетки, она пойдёт в ту, где есть сыр… Но он же не хочет крысу, не хочет клетку. Тогда он прав, наверное. Мне просто ужасно жаль, что такие разумные и правые рискуют не оставить потомства – их поймут лишь столь же осознанные девушки, а их на свете не так чтобы много. Но если найдут друг друга, будет им счастье.
Слышала я и аргумент попроще. Если женщина сразу не делает прямых и однозначных шагов навстречу, это здорово охлаждает. Нет, инстинкт охотника почему-то не просыпается, зато самолюбие подсказывает: раз она радости не выражает, значит, не нужен. Не проявлять очевидного интереса к общению – это либо невежливость, либо отражение существующей ситуации – не хочет, не понравился. В любом случае незачем из кожи выпрыгивать.
И последние, самые честные (люблю таких) говорят, что им лень. Им обычно уже не двадцать и даже не тридцать, а ближе к четвёртому десятку. Им всё больше хочется сделать монтаж и от знакомства перейти сразу к спокойным близким отношениям. Их личная статистика говорит, что в период ухаживаний одна суета, пустые хлопоты и ошибки, которые потом аукаются годами: сказал ерунду, пообещал сглупу, приврал для красоты, а она запомнила. Как бы устроить, чтобы «вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего время терять?».
И я с ними со всеми в целом согласна. И про двадцать секунд правда (ну ладно, пара минут), и про честность в отношениях, и про вежливость. И даже лень понимаю. Но если так дальше пойдёт – страшно будет не хватать этих смешных обольщений – и платков у губ, и конфет, и песен, и хлопанья крыл. Я буду скучать даже по мышам, хотя кто бы мог подумать.
Сексуальные домогательства как форма вежливости
Последняя волна сексуальных скандалов до истерики возмущает российских мужчин от сорока и старше. Оказывается, правила «ухаживаний» со времен их молодости непоправимо изменились: «А мужики-то не знали»!
Понимаете, им страшно. Шумные сексуальные флэшмобы последних лет – не только недавний #metoo, но и #янебоюсьсказать, – вдруг раскрыли им глаза на то, что вся их интимная жизнь не столь прекрасна и однозначна, как они привыкли думать, по крайней мере, для женщин, которые были в неё вовлечены. Мужчины боятся не столько обвинений, сколько этого мерзкого осознания – «я насильник».
Потому что многие из них всего лишь действовали по правилам. Поколения бабушек и мам (тех, кому сильно за пятьдесят) воспитывались в стране, где не было легализовано женское сексуальное желание. Порядочная женщина не хотела секса и всячески его избегала. При первой попытке физического контакта хорошим тоном считалось выдернуть руку, оттолкнуть, а то и закатить пощёчину (после войны женская гордость особенно высоко ценилась). Для мужчины это бы вовсе не сигнал отвалить, а сообщение, что девушка порядочная и скромная. То есть, отвалить следовало, но с тем, чтобы назначить новое свидание и сделать новую попытку. Ритуал «моё дело предложить, её дело отказаться» следовало повторять снова и снова, пока девушка не сочтёт, что достаточно капризничала.
Когда доходило до секса, она, конечно же, не могла его хотеть. Мужчине требовалось побеждать её сопротивление, мягко настаивать и не обращать внимания на все эти «нет-нет-нет». Тот, кто отступал, порой слышал потом упрёки в нерешительности и немужском поведении. Более того, боюсь, если бы кто-то из того поколения спрашивал девушку: «Ты, действительно, хочешь заняться со мной сексом? Ты не против, если мой член…» – его бы сочли бесстыдным и отвратительным извращенцем. Требование явного согласия казалось равносильным требованию признать себя шлюхой. Сексуальное давление было такой формулой вежливости: женщина получала возможность не хотеть, оставаться чистой, порядочной, и всё-таки иметь секс как бы вопреки своей воле.