Страница 5 из 6
Скоро небожитель и его бедовые слуги наелись, и все, кроме одного, улеглись спать. От страха бедный путник почти всю ночь не сомкнул глаз, вздремнул он лишь только под утро.
Утром Улуу Тойон сказал, обращаясь к путнику:
– Эй, человек! Ты поедешь вместе с нами!
Бедный путник решил, что настал его последний час, и, уже смирившись со своей скорой кончиной, прямо и громко – двум смертям не бывать! – спросил своего грозного собеседника:
– Куда и зачем?
– Ха-ха! Да ты не бойся нас, якут! Мы худа тебе не сделаем! Слышал про Суосалджыйа Толбонноох?
– А как же! Все тридцать пять племен ураанхай саха слышали про нее. Я как раз к ней и еду. Меня к ней отправил мой хозяин, чтобы по возвращении я живописал узорно-витиеватыми словами ее невиданную красоту – я олонхосут-сказитель.
– Ха-ха! Так нам, оказывается, по пути – и мы туда же едем. Хочу раскрасавицу Суосалджыйа Толбонноох взять в жены своему младшему сыну…
– Но она же дитя человеческое! Разве возможно такое?
– Ха-ха! Я же небожитель! Я все могу! Слушай, якут, меня! Доедем до богача и посмотрим на ее знаменитую дочь. Она, слушай внимательно, будет моей невесткой, если, во-первых, она мне понравится, а, во-вторых, если ее украшения и одеяния будут точно такими же, как и у моей дочери. Тогда она умрет в эту же ночь, и мы ее возьмем к себе…
– А если вдруг она вам не понравится? – спросил путник в тайной надежде, что девушка им не приглянется и грозный небожитель оставит в покое прекрасную Суосалджыйа Толбонноох.
– Тогда она сильно захворает и…
– И?! – воскликнул путник.
– Слушай сюда, якут! Когда она захворает, ее родители пригласят знаменитого шамана, чтобы тот устранил причину болезни. Но я помешаю этому шаману разглядеть верхний мир, откуда спустились мы, и он откажется камлать дальше. Тогда в качестве шамана выступишь ты…
– Но я же не шаман! Я всего лишь олонхосут…
– Не бойся! Ты камлай, как попало, а мы будем учить тебя, как действовать и что говорить. Тогда Суосалджыйа Толбонноох выздоровеет, и ее отец щедро вознаградит тебя.
Приехали к месту жительства богача. В юрту вошел лишь простой смертный, а небожители, невидимые и неслышные остальным ураанхай саха, остановили своих коней на холмах вокруг алааса.
Слух о красоте Суосалджыйа Толбонноох оказался не преувеличением – путник на мгновение даже лишился дара речи, увидев девушку неописуемой красоты, которая с подругами прошла мимо него. Хозяин улыбнулся – он был знаком с реакцией большинства людей, увидевших в первый раз его красавицу дочь. По заведенному обычаю, хозяева начали расспрашивать гостя о том, кто он такой, откуда родом, куда едет и что творится в тех краях, откуда он приехал. Путник за горячим чаем и сытной едой по-дробно ответил на все вопросы. Хозяева ответами гостя и его рассказом остались довольны.
Когда все домочадцы уснули, Улуу Тойон велел своим слугам одеть девушку в ее самые нарядные одеянья и украсить самыми дорогими украшениями, что имелись в доме в ее сундуке. Ночью путник неожиданно проснулся и увидел, что посреди юрты стоит обнаженная Суосалджыйа Толбонноох, а кругом на балках сидят головы его бедовых спутников и глазеют на красоту земной девушки. Путник даже зажмурился на мгновение – не видение ли это? Но это было не видение – посреди юрты действительно стояла, склонив голову и скромно потупив взор, самая красивая из девушек, чья нога когда-нибудь ступала по зеленой траве срединного мира. Сквозь длинные шелковистые волосы, ниспадающие почти до самой земли, виднелись волнительные изгибы ее стройного, прекрасного молодого тела. Путник почувствовал, как у него гулко-гулко забилось сердце. Он забыл о времени и был готов без конца созерцать волшебную картину, невольным свидетелем которой он стал, но тут со всех сторон стали прилетать нарядные одеянья и украшения Суосалджыйа Толбонноох и одеваться на нее.
Вся одежда была из дорогих мехов, а украшения из чистого серебра – ураанхай саха ценили этот белый металл больше, чем золото. Но по якутскому поверью, во избежание сэт – возмездия за грех излишества, одежда и украшения Суосалджыйа Толбонноох имели немного фальсификации: к серебряным украшениям примешано немного меди или олова, к богатой пушнине были вкраплены лоскутки заячьей шкуры. Это не ускользнуло от внимательного взгляда Улуу Тойона – это не соответствовало его второму условию – и он хлестнул по воздуху в сторону красавицы огненно-красным бичом.
Тут же Суосалджыйа Толбонноох занемогла, и слуги Улуу Тойона отнесли ее на нары. Утром проснулись родители девушки и остальные домочадцы и увидели, что на их всеобщей любимице буквально нет лица, и она мечется в сильнейшем жару…
Отец девушки тут же отправил своего слугу к знамени-тому шаману Ытык Нёрюйдяну – чтобы тот приехал, осмотрел больную и выгнал вселившуюся в нее хворь. Шаман тотчас приехал и начал приготовление к камланью.
«Доом-эрэ-доом!» – шаманское действо началось. От сполохов огня в камельке на стены юрты падала огромная тень шамана – она зловеще металась от стены к стене, и люди, заполнившие юрту в надежде увидеть чудесное исцеление девушки, испуганно жались друг к другу.
Ытык Нёрюйдян оглядел сначала весь нижний мир – не оттуда ли наслана болезнь девушке. Не нашел там ничего подозрительного и устремил свой духовный взор на срединный мир, но и тут ничего не заметил. Наконец, поднял шаман свой взор к верхнему миру, но именно в этот момент Улуу Тойон, который все это время наблюдал за действом, харкнул ему прямо в глаза…
И Ытык Нёрюйдян духовно ослеп, и его взгляд не мог более проникнуть в небеса. Шаман сделал еще несколько попыток оглядеть верхний мир, но ему всякий раз мешал Улуу Тойон. Пришлось ему признаться, что не может дальше камлать, так как ему мешают небожители, а против их силы он не может ничего противопоставить.
Тогда грозный небожитель сказал путнику: «Пора!» Путник вышел на середину юрты и предложил гостеприимным хозяевам свои услуги в качестве шамана. Как хватается утопающий за соломинку, так и ухватился богач за путника. Тот облачился в шаманский костюм Ытык Нёрюйдяна, вооружился его бубном, взял его былаайах – колотушку и начал камлать. Якобы камлать. Под диктовку самого Улуу Тойона путник затянул речитативом следующие слова:
– Доом-эрэ-доом! Могущественный владыка южных небес сам Улуу Тойон спустился на землю, чтобы взять к себе девицу-красавицу Суосалджыйа Толбонноох. Взять хочет непременно в невесты к своему сыну… Не взявши, не улетит! Разве дадут ему, взамен девушки, трех лошадей любимой им масти… Я вижу, что таковые имеются у хозяев…
Хозяева в недоумении переглянулись – у них лошадей такой масти не было. Тем временем путник продолжал камлать. Якобы камлать.
– Доом-эрэ-доом! Три года назад у вас потерялся трехтравый жеребчик масти красно-пегой с кобылицей такой же масти… Они живы, и их стало пятеро, нынешний жеребенок масти рыжей в яблоках. Они пасутся в семидесяти верстах у северной речки за большим алаасом…
Не успело умолкнуть эхо шаманского бубна, как богач тут же снарядил своих самых проворных слуг в указанное место за лошадьми любимой грозным небожителем масти. Через сутки они действительно пригнали пять лошадей указанной шаманом масти. Троих забили в жертву Улуу Тойону, который якобы еле-еле внял мольбам шамана и согласился оставить девушку у родителей. И тотчас Суосалджыйа Толбонноох встала на ноги. Хозяева донельзя обрадовались выздоровлению любимой дочери и так одарили путника, что тот от этого разбогател…
Участь Суосалджыйа Толбонноох была печальной – замуж она так и не вышла, ибо никто не смел свататься за нее, считая ее невестой сына Улуу Тойона, который рано или поздно спустится с высоких небес за ней. Через несколько лет она сошла с ума и пропала без вести. Потом превратилась в ёр – душу человека, умершего прежде-временной и неестественной смертью и не находящего успокоение, скитающегося по срединной земле, пугая и не давая покоя людям родного алааса…
В срединном мире люди до сих пор говорят, что такой красавицы, как Суосалджыйа Толбонноох, в племени ураанхай саха не урождалось…