Пять (Инквизитор)

- Познакомься, Малфой, это электрическая лампочка, - Грейнджер показала на стеклянную колбу на потолке, из которой лился свет. – Работает она от электричества. Если правильно ее использовать, она будет хорошо и долго светить. Но если дать ей больше напряжения, чем она может выдержать, она перегорит. То есть испортится и перестанет работать. Так получилось и с магией. Во время Битвы за Хогвартс магическое напряжение было так велико, что магия просто не выдержала.

- Это было в тот момент, когда Поттер…

- Да, когда не стало Гарри. Я даже склонна думать, что Гарри не стало именно поэтому, ведь когда погиб Лорд, Гарри был еще жив. Ему стало плохо где-то через полчаса.

- То есть, ты думаешь, что магия – это такая большая лампочка, которая светила нам всем, а потом перегорела от слишком высокого напряжения. Типичное маггловское рассуждение.

- Малфой, ваши люди выкачали слишком много природной магии для штурма замка, а наши – для его защиты. Я не могу утверждать это с полной уверенностью, но эта теория наиболее близка к истине. И других никто не предоставил. Все, кто приходили до тебя, с моей теорией соглашались. С незначительными поправками в ту или иную сторону, но соглашались.

- Так получается, ты спасла не только меня. Кого еще?

- Всех, кого смогла, я вытащила из Форта. Паркинсон, Голдстейна, МакМиллана, Нотта, обеих Патил, Криви, профессора Флитвика. Я уже и не помню всех.

- Но как ты обманула инквизиторские машинки? И как ты сохранила магию?

- Второй тип, Малфой. Внутренняя магия. Наша самая большая ошибка состоит в том, что мы отбрасываем внутреннюю магию, когда нам исполняется одиннадцать и мы идем учиться волшебству. Да, внутренняя магия несовершенна, да, ее сложнее направлять и контролировать, но ею можно пользоваться.

- Стихийная магия, - пробормотал Драко.

- Да, Малфой. О стихийной магии в той книге было написано очень много. Она проявляется в момент сильных эмоциональных потрясений или когда ребенку угрожает опасность, но ее можно контролировать и направлять, если научиться подкармливать ее эмоциями.

- Но как ты ее спрятала от волшебнометров?

- Сначала я спряталась сама. Было достаточно просто. Гарри погиб, Рон сошел с ума от потерь, а на следующий день пропала магия. Я жила среди магглов и знала, что рано или поздно они захотят это исследовать. Замерить. Изучить. То, что они сделали такие ужасные выводы, и ввели Новейший Порядок – это не моя вина, клянусь. Но с созданием волшебнометра я им помогла. И помогла нам всем. Он не замеряет количество магии в человеке. Он показывает, насколько много внешней магии перекачал тот или иной маг. А вот как раз стихийную магию он не видит. Поэтому все дети волшебников в безопасности. Они ведь еще не умеют пользоваться внешней магией.

- Ты слишком умна для грязнокровки, - выдохнул Малфой. – А как ты обошла свои показатели?

- Да очень просто. Я спровоцировала стихийную магию, чтобы она удерживала стрелку волшебнометра на нулевой отметке. И вся наука.

- Грейнджер, ты гений, - выдохнул Драко. – И что ты планируешь делать дальше? Скольких еще вытянешь?

- А вот с этим заминка, - ей явно было неприятно об этом говорить. – Я почти исчерпала свою стихийную магию и пока что не смогу никого вытащить. Я не знаю, как долго мне придется ее восстанавливать. С тобой получилось просто на грани фола, но я была уверена, что все выйдет.

- Слишком сильная эмоция, - догадался Драко.

- Да. Можно сказать, что доставая меня в школьные годы, ты протаптывал себе дорожку к спасению.

- И заклинание с фальшивым криком ты, естественно, вычитала в какой-то книге? - спросил Драко, и Грейнджер слабо кивнула.

За столом воцарилось молчание. Драко избегал смотреть на Грейнджер, на Пятую, которая оказалась умнее всего магического мира. Грейнджер же смотрела на свои руки, будто видела их впервые. В конце концов, когда молчание стало совсем уж невыносимым, она поднялась из-за стола и подожгла огонь под чайником.

- Будешь чай? – произнесла она каким-то хриплым, будто треснувшим голосом.

- Не откажусь, - тихо проговорил он. Грейнджер стояла к нему спиной, и, казалось, совсем не двигалась. Драко было проще смотреть на ее спину. Он не мог видеть лицо, в которое высказал столько всего гадкого. Кажется, это называлось совестью или что-то вроде того. Говорят, чистокровное волшебное семейство Малфоев было лишено этого качества, но ведь теперь его чистая кровь не имела никакого значения, а он сам был первым Малфоем, которому суждено было жить без магии. Задумавшись о том, сколько магических родов, имевших многовековую историю, прекратило свое существование, он не сразу услышал странный звук, который издала Грейнджер.

- Ты что? – Драко встал из-за стола и подошел к ней. Он снова боялся, и на сей раз страх его был весьма и весьма оправдан. Если с Грейнджер сейчас приключится беда, и он останется здесь с ее телом, об этом придется куда-то сообщить. Его, естественно, сделают главным подозреваемым и упекут в маггловскую тюрьму – и хорошо, если в тюрьму, а не вернут в Форт.

- Все в порядке, - проговорила Грейнджер и всхлипнула.

- Грейнджер? Ты плачешь? – Драко силой повернул ее к лицом к себе и недоуменно уставился в красные глаза, опухшие от слез.

- Я стольких не успела спасти, - проговорила она, часто всхлипывая. – Столько человек может погибнуть, и все из-за меня.

- Грейнджер, - с нажимом проговорил Драко и на всякий случай взял ее за плечи и тряхнул, - только не говори, что твой гениальный грязнокровный мозг этого не предусмотрел.

- Я научила их, что делать, - кивнула Грейнджер. – Но я не уверена, что у них получится. Что они справятся без меня. Ох, я должна была довести начатое до конца.

- Грейнджер, прекрати немедленно, - он все еще держал ее за плечи. Он держал за плечи Пятую, которую боялась добрая половина Форта. Ту, что приводила в ужас грозных инквизиторов. Ту, что сумела обмануть столько параноиков и вывести из Форта столько людей, сколько вообще могла вывести совсем еще зеленая девчонка, работающая под шатким прикрытием полностью в одиночку. Драко поддался какому-то абсолютно неправильному порыву и вытер скатившуюся по щеке слезинку, оставляя серый след грязного пальца на ее бледной коже. Кажется, это называлось благодарностью, и многовековая история семьи Малфоев не знала этого слова. Но исчезновение магии перечеркнуло эту историю. Драко был первым новым Малфоем, и, похоже, новому Малфою такое слово как благодарность, было известно.

- Прекрати, пожалуйста, - пробормотал Драко, прижимая к себе Грейнджер. Ее чары давно выветрились, и он стоял посреди ее кухни в том рубище, в которое его нарядили в Форте, а Грейнджер рыдала, уткнувшись лбом в грубую ткань рубахи.

- Я их подвела, - тихо всхлипнула она.

- Никого ты не подвела. Они хотят жить. Это самая сильная эмоция, на которую только способен человек. И, поверь, она сможет направить их стихийную магию на то, чтобы обойти волшебнометры. Ты – последняя ведьма, Грейнджер, как бы это смешно не звучало. И ты оказалась умнее их всех.

- Это книги, - машинально ответила она, прижимаясь щекой к его грязной рубахе, пропуская руки у него под руками и обнимая его так крепко, как только можно было обнять, чтобы не навредить ему. Чайник коротко свистнул, но Грейнджер повернула какую-то ручку, и огонек погас, а она снова вернула руки к нему на пояс.

***

20 лет спустя, Китай, провинция Сычуань.

- Господин Ма Цян Фо, прибыла почта, - Цинь внесла в кабинет толстенькую стопку конвертов и положила на стол. Он посмотрел на конверты, затем на совсем еще молоденькую девчонку в униформе с его фирменной эмблемой – драконом.

- Спасибо, Цинь, можешь идти, - проговорил Он, но Цинь не двигалась с места.

- Господин Ма Цян Фо, - ходят слухи, что вы и госпожа Ма Цян Фа – волшебники, и у вас есть… как это называется… большой сундук с двойным дном, где вы храните амулеты удачи.

- Глупости, Цинь. Амулеты приносят удачу только если работать не покладая рук. Иди, и в этом месяце божество премий может обратить на тебя свой взор.