Только рабочие отношения

«Малфой, ты хоть понимаешь, что сделал мне больно? Я прекрасно помню эту твою мантию. Я могу сказать, на сколько дюймов выше локтя на ней выбивается ниточка! Я помню ее запах! И у тебя хватило совести надеть эту самую мантию на Миджен? При мне?!» — Гермиона чувствовала себя героиней дешевого бульварного романа, но поделать с собой ничего не могла. Малфой стал уже таким привычным, почти своим, что отдавать его какой-то Миджен, которая, в свое время, заклятием умудрилась удалить нос вместо прыща, было просто преступлением.

Вспышка в камине заставила ее вздрогнуть. Малфой шагнул на ее ковер так, словно это была его квартира и его комната.

— Грейнджер? — Он лениво растягивал слова. — Это ревность? Только не говори, что это ревность.

— Да, Малфой, это чертова ревность, — выпалила она, поднимаясь на ноги и глядя на него снизу вверх.

— Какое разочарование. — Он закатил глаза. — Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма поколения, на поверку оказалась такой же набитой дурой, как и те девицы, что закатывают муженькам скандалы из-за слишком дешевых мантий.

— Что? — Гермиона не верила своим ушам.

— Что слышала, Грейнджер, — прошелестел он. — И твоя гневная петиция тому лишнее подтверждение.

Она смотрела в его глаза, не выражавшие ни единой эмоции, и понимала, что сейчас закипит. Однако Малфой стоял так близко, да и она пока что не сказала своего окончательного «Нет», так что в последний раз можно было и поиздеваться.

— И инициативу они тоже не проявляют? — промурлыкала Гермиона, запуская руку ему в штаны и не сильно, но ощутимо, сжимая яички.

— Нет. — Малфой явно опешил. Вряд ли он ожидал, что женщина, минуту назад пытавшаяся устроить самый безобразный скандал в мире, станет трогать его за сокровенное. Вместо ответа Гермиона провела ладонью по его вмиг отвердевшему члену, чуть перебирая пальцами и легонько царапая его ногтями.

— Я не знаю, что ты задумала, но продолжай, — протянул Малфой, прижимая ее к себе.

Гермиона медленно провела рукой к основанию, поглаживая напрягшийся член большим пальцем, и так же неспешно вверх. Малфой рвано выдохнул и запустил руки ей под блузу. Глаза его выражали смесь недоумения и восторга.

— Продолжать? — Она сжала пальцы чуть сильнее.

— Да, — выдохнул Малфой, — продолжать.

Его собственные руки уже вовсю плясали по ее спине, очерчивая беспорядочные кривые от лопаток до поясницы. Гермиона снова сжала его яички, невесомо перебирая пальцами кожу мошонки, и Малфой шумно вдохнул.

— Маленькая ведьма, — пробормотал он, стаскивая с нее юбку.

— А ты — немаленький маг, — улыбнулась Гермиона и облизнула губы. — Элоиза будет довольна, когда ты явишься к ней в таком виде.

Она резко вытащила руку из-под ремня, который уже успел неслабо передавить запястье, и ровно пять секунд наслаждалась вытянувшимся от удивления лицом Малфоя.

— Ну уж нет, дорогая моя, — прошипел он, одной рукой сдергивая с Гермионы блузу, а другой — снимая собственные брюки.

— Нет уж, дорогой, — в тон ему ответила Гермиона и попыталась отступить на шаг, но не смогла: от одного взгляда на его губы в голове вмиг вспыхнули воспоминания о том, как сладок их плен, а теплая рука, освобождавшая ее от лифчика, лишь укрепила мысль о том, что инцидент с Миджен можно обсудить в более спокойной обстановке. Чуть позже.

Малфой рывком усадил ее на краешек кровати и встал на колени, устраиваясь между ног Гермионы. Она порывисто прижалась губами к его губам и сжала мягкие волосы на затылке, не позволяя ему разорвать поцелуй.

Когда Малфой толкнулся в нее первый раз, Гермиона слегка прикусила его нижнюю губу и потянула на себя. Он намотал ее волосы на руку и несильно, но резко дернул вниз, заставляя Гермиону запрокинуть голову и открыть шею для его поцелуев. Она подалась бедрами ему навстречу и развела ноги настолько сильно, что связки отозвались легкой болью. Однако движения Малфоя быстро заставили боль стихнуть под действием того жара, что разгорался у нее внутри. Гермиона запрокинула голову еще сильнее, выгибаясь под совершенно неестественным углом. Малфой явно не намерен был таскать ее за волосы, поэтому она чуть мотнула головой, надеясь на его понимание. Он выдохнул что-то невразумительное и опустил руку с намотанным на нее хвостом чуть ниже. Гермиона отрывисто пискнула от удовольствия и положила руки ему на ягодицы, словно помогая ускориться.

— Нет, Грейнджер, ты просто невероятная, — прошипел Малфой, толкаясь все быстрее, и через несколько мгновений Гермиона вытянулась от приятных судорог, пробивших разрядом ее тело. Она обмякла в его руках, позволяя достичь разрядки, и откинулась на спину, когда Малфой застонал от блаженства и тяжело задышал, опираясь на ее ноги.

— Приляжешь? — спросила Гермиона, проводя ладонью по кровати, и он незамедлительно занял место рядом с ней.

— Так что это была за вспышка ревности? — спросил Малфой, прижимая ее к себе.

— Просто ты держал ее за плечи. И твоя мантия…

— Грейнджер, ты непроходимая дура, — вздохнул он, целуя ее в щеку. — Я дал ей мантию, чтобы она не промокла и не простыла. Потому что если Миджен уйдет на больничный, таскаться по рейдам придется тебе. А я… Не хочу, в общем, чтоб ты таскалась по рейдам.

— Прости. — Гермиона и впрямь поверила в то, что придумала.

— Извиняться будешь вечером, на камеру, — коварно улыбнулся Малфой, вставая с кровати. — А сейчас меня ждет Блейз. Точнее, он меня уже час ждет под проливным дождем.

— Ты вечно к кому-то бежишь, — разочарованно протянула Гермиона. — Ко всем, кроме меня.

— Ты очень сексуальна, когда сердишься. — Малфой улыбнулся, оглядывая ее обнаженную фигуру с ног до головы, и наклонился к ее уху. — Я постараюсь что-нибудь придумать.

Малфой шагнул в камин, оставляя Гермиону гадать, что же именно.

========== Предмет №2 ==========

Когда Оливер вернулся с больничного, Гермиона возликовала и чуть не бросилась его обнимать. Конечно, это был не самый любимый ее сотрудник, тем более что его шуточки иногда были значительно ниже пояса. Но в возвращении Оливера был один несомненный плюс: теперь Малфою не нужно было подменять его на рейдах. И, видимо от радости, не иначе, Драко натурально сошел с ума. Когда одним из вечеров они уже привычно переписывались через каминную сеть, и Гермиона — Мерлин, какой ужас — привычно отправляла ему снимки, Малфою вдруг взбрела в голову какая-то несусветная ерунда.

«Зачем ты их заковываешь? — писал он в записочке. — Им же тесно и неудобно! Я не хочу, чтобы ты их мучила!»

«Кого — их, Малфой? Конкретизируй», — ответила Гермиона и со смехом отправила записку в камин. Малфой иногда был сущим ребенком.

«Моих девочек! Я против того, чтобы ты мучила их дурацкими лифчиками, какими бы красивыми они ни были!»

От прочитанного Гермиона впала в ступор на долгие десять минут. Он фактически запрещал ей носить белье, а она все еще пыталась сохранить хоть крупицу моральных ценностей, поэтому без белья чувствовала себя раздетой. Тем более, что сейчас она и так — по настоянию проклятого Малфоя — носила на работу весьма открытое платье, достаточно строгое, чтобы не выходить за рамки министерского дресс-кода, но слишком фривольное, по мнению Гермионы. А все из-за него! Однако, хорошенько подумав, Гермиона пришла к выводу, что она вполне могла бы сходить так в Министерство. Один раз. Один единственный раз, чтобы порадовать Малфоя, не более. В конце концов, это могли бы быть новые ощущения, хотя, по количеству свежих впечатлений, интимная жизнь с Малфоем была впереди планеты всей. Если с Роном у нее было две позы, с Маклаггеном набиралось четыре, то с Малфоем она уже сбилась со счету. Кажется, в ее квартире и в их рабочем кабинете просто не осталось места, где они не попытались бы заняться сексом. И в большинстве случаев им это удавалось. Страсть к неизведанному заставила Гермиону принять это непростое решение. Именно она, а никак не желание угодить Малфою.

На следующее утро Гермиона шагала по коридору Министерства, словно по раскаленным углям. Ей казалось, что каждый знает о том, что она почти раздета, и она была готова к тому, что вот-вот все эти люди начнут оборачиваться, тыкать в нее пальцами и кричать, что на ней нет чертового бюстгалтера. Однако никто не спешил ее стыдить. Напротив, все улыбались, вежливо здоровались и кивали, к вящему ее удивлению.