Страница 6 из 31
- Я его ранил, - рассуждал охотник перезаряжаясь и спускаясь в овраг, на дне которого уже лежал тонкий слой подмёрзшего снега...
Выйдя на следы кабана, летевшего по кустам намётом, он увидел на снегу следы крови, которой чем дальше кабан убегал, тем больше из него выливалось.
- Значит, я ранил его тяжело - бормотал Андрей, по привычке разговаривая сам с собой - и мне надо быть очень осторожным...
Пройдя метров двести, выйдя на перекрёсток, где овраг по которому он шёл, встретился, с перпендикулярно спускающейся к реке, широкой лесной долиной.
Там, он увидел Жучка, возбуждённо перебегающего с места на место и в центре, по радиусу этих перебежек увидел торчащую из кустов клинообразную голову большого кабана.
По двигающимся ушам зверя охотник определил, что тот ещё жив, но передвигаться уже не может - иначе он не стал бы дожидаться охотника здесь, на открытом пространстве.
Андрей разволновался, но тщательно выцелил эту большую чёрную голову, с свирепыми маленькими глазками и выстрелил. Голова ткнулась в снег и замерла.
Жучок вздыбив шерсть осторожно кругами приблизился к кабану и наконец решившись, куснул его за шерстистый зад и отскочил. Кабан лежал по - прежнему, неподвижно... Он был мёртв...
Эту кабанятину, семья Андрея ела несколько месяцев и жена даже зауважала его, как охотника, хвастаясь удачей мужа своим подружкам. Времена были голодные, а кабанчик весил не мене ста килограмм...
Наступила морозная, снежная зима...
Раз в две недели, Андрей собирал рюкзак, заполнял его продуктами, какие ещё можно было купить в опустевших продовольственных магазинах, и отправлялся в лес, в своё любимое зимовье на Оле.
До него, от городского дома Андрея, стоявшего на городской окраине, ходу было не менее сорока километров, и потому, приходил охотник в лесной домик уже в сумерках.
Но даже если он задерживался и наступала ночь, то снег, отражая звездное небо, давал достаточно света чтобы не заблудиться.
И всегда, в этих походах, его сопровождал верный друг- Жучок...
Однажды, уже в декабре, в очередной свой поход за камедью, Андрей, выдя из зимовья поутру, направился в сторону вершины Олы, по левому её берегу.
Выйдя из избушки на рассвете, он перешёл речку в узком месте болотистой долины и по старому "зимнику", пробитому лет пятьдесят назад сразу после войны, направился на восток, в сторону далёкого водораздельного хребта, отделяющего Олу от долины Аланки.
Давным-давно, в этом районе были охотничьи угодья, и кто -то из его знакомых, рассказывал, что в одной из загонных охот на копытных, охотники нашли старую медвежью берлогу.
Сам Андрей, ещё летом, несколько раз встречал здесь следы медведей жирующих на ягодниках смородины, растущих в тенистых сырых болотцах вдоль течения речки, и в малинниках, которые поднимались колючей стеной на месте бывших складов леса, заготовленных пленными японцами сразу после войны
Здесь, по рассказам старожилов, был большой лагерь военнопленных и они рубили лес вдоль берега реки Ангары.
Однако, сейчас была уже глубокая зима с сильными морозами и встретить здесь медведя, кроме может быть медведя-шатуна, было невозможно...
Перейдя незамерзающий ручей, охотник с собакой свернули направо, в широкий пологий распадок и начали подъём на гребень.
Не доходя до вершины таёжного хребтика, идущего параллельно речке, Жучок вдруг заволновался - шерсть у него на загривке поднялась дыбом и он начал бегать быстрыми кругами, что -то вынюхивая и вслушиваясь в звуки, слышные только ему...
Наконец, он, словно увидев крупного зверя, уставился в одну точку, и стал яростно лаять, изредка коротко взглядывая на хозяина, словно хотел ему сказать: - Ты видишь! Он там!..
Андрей смотрел, слушал, но ничего не мог понять, пока вдруг на снежном увале, куда смотрел Жучок, увидел непонятные крупные следы, которые никуда не вели!
У них, просто не было начала, но не было и продолжения?!
Прошло несколько минут, пока Андрей вдруг понял, догадался, что его собака лает на берлогу и что медведь сидит тут, в норе, в двадцати шагах от него и что это его большие следы!..
Шепотом подозвав разгорячившегося Жучка, он примкнул его на поводок и осторожно ступая, оглядываясь поминутно, увёл собаку от берлоги, не забыв сделать на крупной кедринке, большую затесь топором...
Так Андрей с Жучком нашли свою первую берлогу...
К этой берлоге они приехали вместе с опытным медвежатником, добыли зверя и Жучок впервые куснул, уже мёртвого медведя за гачи, несмотря на страшный запах, которым пугал молодую собаку это опасный хищник...
Но это уже другой рассказ!
...Андрей, теперь, почти как профессионал, ходя по тайге, питался и жил "со своего ружья", чем конечно гордился и вызывал зависть у своих знакомых, охотников любителей...
Дружба между человеком и собакой после этого случая укрепилась, и Жучок чувствовал себя почти равноправным членом семьи Андрея, хотя по-прежнему жил в сарае у Дмитрия Ивановича.
Медвежью шкуру, Андрей отдал выделывать ему же, и получил её через две недели чистую, лоснящуюся коричневым блеском, с чёрными, словно пластиковыми когтями на лапах и белой мездрой, проваренной в кислотном растворе...
Взамен, Андрей отдал Дмитрию Ивановичу медвежью желчь, которой тот лечился от каких - то лёгочных недомоганий. Желчь весила всего граммов тридцать, но цена её, на чёрном рынке была буквально на вес золота...
... Незаметно подошла весна. В один из походов, в любимое зимовье, Андрей, проходя вечером по берегу ближнего болота, вспугнул с земли парочку глухарей и решил поутру сходить на ток.
Проснувшись ещё затемно, он долго ворочался на нарах, и, наконец, растопив печку и вскипятив чаю, напился горячего и крепкого ароматного напитка, запер, заманив в избушку Жучка, и пошёл на токовище.
Перейдя болото, Андрей остановился на краю невысокой гривки и долго слушал,- не затэкает ли токующий глухарь - петух?
Тайга насторожённо молчала...
Напрягая слух, Андрей крутил, головой пытаясь уловить знакомые звуки токующего глухаря.
Иногда ему казалось, что он слышит повторяющиеся костяные "трели" поющего петуха, где - то вдалеке, но пройдя чуть вперёд, понимал, что это ветерок шуршал отделившейся от соснового ствола пластинкой коры.
Слух у охотника был острый...
Уже рассвело, когда, пройдя в нетерпении метров триста по краю гривки, Андрей отчётливо услышал тэканье, а вслед - и точение...
Остальное уже было делом техники - Андрей умело подскакал под песню к разгоревшемуся от страсти и азарта петуху, долго наблюдал за ним и наконец выстрелил и добыл его.
Но главное, что охотник увидел рассматривая поющего глухаря, что он перекликается с другими глухарями, токующими на другом берегу Олы, метрах в трёхстах от этой гривки...
Так Андрей неожиданно нашёл большой глухариный ток, который никто из других охотников не знал...
Обиженный Жучок, на всё утро оставленный в зимовье, конечно, обрадовался возвратившемуся хозяину, тотчас забыл обиду, и с хрустом съел глухариные лапки, которыми хозяин поощрил его за спокойное поведение и послушание...
... Лето пробежало незаметно. В Сибири оно продолжается около трёх месяцев и за это время, природа успевает отойти от зимнего "обморока", расцвести, вырастить плоды и порадоваться этим плодам...
В эти, замечательно красивые осенние дни, Андрей успел сходить на Байкал, через прибрежные хребты, вид с которых в обе стороны: и на Байкал и на Ангарское водохранилище, открывается замечательный.
Склоны таёжных хребтов покрыты разноцветьем увядающих трав и лиственных деревьев и горные хребты, окружающие байкальскую котловину, сверкают серебряной белизной на фоне этого многоцветья и глубокого чистого, темно - синего неба.
Воздух наполнен грустными ароматами увядания, а от заснеженных вершин, в прозрачные ранние утра, уже веет холодком.